Александр Бубенников - Грозы царь – Иван Грозный

Государь Василий Иванович велел боярам-опекунам «беречь сына-первенца» до 15 лет, поры совершеннолетия в то время, после чего Иван должен утвердиться в роли самостоятельного правителя. Именно в этом возрасте совершеннолетия дворянские дети поступали «новиками» на военную службу, в то время как боярские дети уже получали первые придворные должности. Перед смертью отец-государь Василий надеялся, что супруга-правительница Елена Глинская и назначенные им опекуны-бояре к возрасту совершеннолетия приобщат его престолонаследника ко всем делам государственного управления. Как говорится, «человек предполагает, а Господь располагает». Только много у Господа оказалось далеко не бескорыстных «мистических» кукловодов и добровольных доморощенных помощников в творении смуты и зла вокруг русского престола – что до, что после появления на свет престолонаследника, при подрастании юного, якобы «опекаемого» государя…

Конечно, преступления против Царской семьи последних Рюриковичей начались гораздо раньше развода Василия и бездетной Соломониии и второго «брака-блуда» Василия и Елены. Но уже с «вынужденных» убийств в развернутой династической войне правительницей Еленой с фаворитом Овчиной братьев мужа-государя, ответного подстроенного темными силами, враждебными Руси, отравления Елены Глинской эти преступления примут настолько «роковой и системный» характер, что можно уже говорить о войне против Русского престола всех враждебных ему внешних и внутренних сил…

Тому были глубинные причины: военное противостояние Москвы с Литвой и с осколками Золотой Орды, Крымским и Казанским ханствами, религиозное противодействие православной Руси и латинского Запада и вмешательство в него в своих интересах иудейской партии Литвы и Крыма. Римский папа и правители Венеции и Священной Римской империи делали все возможное, чтобы привести «греческую веру» к унии с Римом, привлечь Москву к военному союзу против Турции и организовать крестовый поход христиан против неверных. Тайные же иудеи, по-своему используя острейшую духовную борьбу религиозных течений в Русской Церкви – стяжателей и нестяжателей – к греческой вере, сопротивляющейся латинской, примешивали ересь, противную духу христианства. Через распространение «ереси жидовствующих» и привлечение на свою сторону сторонников-нестяжателей тайные иудеи разворачивали в нужном направлении для иудейской литовской партии династические войны за московский трон и борьбу за митрополичий престол, и не щадили в этой беспощадной войне и борьбе жизней и судеб «последних Рюриковичей» и православных церковных иерархов.

В свете вышесказанного для необъявленной войны царскому семейству были задействованы взаимосвязанные и взаимовлияющие силы: династические, государственно-политические, идейно-религиозные, когда борьба боярских и православных партий за власть, царский трон и духовный престол тесно переплеталась с давлением внешних латинских врагов Православной Руси и тайными внутренними еретическими поползновениями на греческую веру отцов и дедов.

И волей судеб на острие этой войны сейчас находился отрок-государь Иван, уже внушивший первый страх государя Грозного боярам, но совсем не подготовленный к роли правителя бурно развивающейся православной державы в скорых столкновениях с Думой и своими новоявленными опекунами…

Иван, словно догадываясь, что скоро ему придется предпринять самые энергичные попытки избавиться от боярской опеки в полном согласии с завещанием отца при поддержке наставника-митрополита, для поднятия духа и обретения новых сил выехал на богомолье по русским монастырям – паломником в сопровождении «бояр множества». Государь уловил, что настало самое время поднабраться опыта духовной и народной жизни во время «первого страха боярского», тем более что до поры до времени его участие в управлении государством представляется одной видимостью, к тому же Дума вряд ли будет противиться, когда он просится паломничать в далекие монастырские края на богомолье.

Почему Иван пристрастился тогда много ездить по разным землям своей державы, совмещая паломничество по древним русским монастырям и охотничью потеху в диких лесах, словно переняв эстафету у своего батюшки, неисправимого охотника, больше всего на свете обожающего звериную ловлю?.. Ведь догадывался юный государь, да и тонкие намеки митрополита-наставника воспринимал верно: путешествия по монастырям, совмещаемые с охотничьей забавой стоят много денег его подданным, поскольку двор государев требовал угощений и даров, к тому же забавы звериные мешают видеть слезы, печали и бедность народные и мешают даже монастырскому покою и уединению паломника…

Но Иван неожиданно напомнил владыке Макарию, что он паломничает в святые монастырские места по примеру своих почивших родителей, моливших с его помощью о долгожданном рождении престолонаследника. Потому в свои 14 лет по примеру своих родителей с сонмом бояр, чиновников и слуг он и отправляется в Троице-Сергиев монастырь, а оттуда в Ростовские и Ярославские монастыри, а потом в северные земли – в обители Кирилло-Белозерскую, Ферапонтову, Конильев-Комельскцю, Павлово-Обнорскую…

Пафнутьев монастырь в Боровске, где, по рассказам матушки, после молений у мощей святого отца Пафнутия, основателя монастыря, постригшего владыку Макария, также молившегося за чадородие венценосных супругов, был зачат престолонаследник, Иван в первый раз паломничества объехал стороной… Не о наследнике пока думал государь юный, охотясь и паломничая, а о том, как бродящие плотские страсти юношеские обуздать и Господа отступлениями и преступлениями невольными, «детскими грехами» не прогневать…

Владыке же Иван с непритворным удивлением рассказывал о холодности иноческого приема государевой процессии: монахи не особенно-то чинились с венценосным паломником-охотником. Больше всего Ивану запомнился прием в обители святого Кирилла Белозерского: он со свитой прибыл туда глубоким вечером, когда монашеская братия давно уже завершила скромную трапезу и все съестные припасы припрятала в погреб.

Макарий улыбнулся и спросил:

– И что же вам братия сказала, когда вы, на ночь глядя, в обитель к инокам заявились и попросили трапезничать?

Иван немного смутился и, набычившись, промолвил:

– Монастырский подкеларник отказал нам в трапезе…

– Я даже знаю, что в таких случаях говорят монахи…

– И что же говорят? – полюбопытствовал Иван, желая сверить свои наблюдения и опыт владыки…

– Знамо, что говорят в таких случаях монахи, когда в трапезе ночной государю отказывают: «Государя боюсь, только Бога надобно больше бояться…»