Владимир Фетисов - Устроители Туркестана. Туркестанские генерал-губернаторы

Ещё одним деянием Кауфмана на ниве просвещения стало составление сборника фотографий «Туркестанский альбом». Российскими учёными А. Л. Куном, Н. В. Богаевским, М. А. Терентьевым, фотографами Н. Н. Нехорошевым и В. Ф. Козловским было составлено 4 тома сборника (историческая, археологическая, этнографическая и промысловая части), в которые вошли 1200 фотографий, воспроизводящих жизнь Туркестана в самых разнообразных ее проявлениях.

В настоящее время полные комплекты «Туркестанского сборника» сохранены только в Национальной библиотеке Узбекистана, российской Публичной библиотеке и Библиотеке Конгресса США.

Ну и какой же цивилизованный город без средств массовой информации? В 1868 году в Ташкенте заработала первая типография, оборудование для которой было завезено из России. Она существовала при штабе Туркестанского военного округа и обслуживала потребности администрации края. Через год была открыта более мощная типография, и 10 мая 1870 года в Ташкенте вышли первые номера местных газет – «Туркестанские ведомости» на русском языке и «Туркестанская туземная газета» на узбекском и казахском языках. Вслед за ними, в 1871 году, вышла первая в Центральной Азии печатная книга – «Сборник материалов о русском Туркестане и странах Средней Азии». В том же году напечатана первая книга на узбекском языке – «Календарь на 1872 год», составленный переводчиком и сотрудником газеты «Туркестанские ведомости» Шахмарданом Ибрагимовым.

О деятельности Константина Петровича на ниве народного образования достаточно подробно рассказывается в обширных воспоминаниях Н. П. Остроумова. Во времена правления Кауфмана Николай Петрович занимал должности Инспектора училищ Туркестанского края и директора учительской семинарии.

«Только народное образование способно, – говорил Кауфман Остроумову – завоевать край духовно: ни оружие, ни законодательство не могут сделать этого, а школа и только школа может».

Главной идеей, продвигаемой первым туркестанским генерал-губернатором, было создание учебных заведений, где бы совместно обучались дети разных национальностей и религиозных убеждений.

Остроумов пишет: «Ему (Кауфману, В. Ф.) казалось, что туземная конфессиональная школа исчезнет сама собою, когда взамен её правительством будут учреждены школы для совместного воспитания русских и туземцев, соответственно духу времени и потребностям государства, без всякого конфессионального характера и без посягательства на религиозные убеждения мусульман.»

К сожалению, Константин Петровичу не удалось до конца осуществить этот принцип обучения. Его значительно позднее, после 1917 года, ввели большевики. Тем не менее вклад первого генерал-губернатора края в народное образование огромен. При его правлении было открыто более 60 школ, две мужских и две женских гимназий.

Кауфман не был богатым человеком, тем не менее, фонд, созданный им для поддержки малоимущих и сирот, существовал, в том числе, и на его личные средства. В частности, на деньги фонда был построен детский приют, который так и назывался, Кауфманский. Он находился на углу улиц Пушкинской и Хорезмской. При советской власти в нём открыли школу им. Песталоцци.

Кауфманский приют Фотография из архива Б. А. Голендера

Однако полностью отдаться решению исключительно мирных задач Константин Петровичу не удавалось. Давно назрел вопрос умиротворения Хивинского ханства. По-прежнему хивинцы грабили караваны и угоняли в рабство подданных России и Персии.

Оренбургского генерал-губернатора Крыжановского, как и Кауфмана, тревожили набеги хивинцев на торговые караваны. В конце 1869 года он отправил в Петербург подлинники обращений хана Хивы к казахам Уральской области. В них хан подстрекал к вооружённым выступлениям против русских властей и в случае отказа грозил истребить казахские стойбища.

В июне 1869 года Кауфман отправляет военному министру Милютину два письма с предложением основать в Красноводском заливе Каспийского моря русское укрепление. Константин Петрович справедливо полагал, что это может оказать существенное давление на Хиву, и можно будет обойтись без военных действий. В Петербурге продолжали призывать к терпению.

Начальник Среднеазиатского департамента МИДа П. Н. Стремоухов писал туркестанскому генерал-губернатору: «Из вашего письма я вижу, что вы смотрите на Красноводск, как на средство, облегчающее военную экспедицию в Хиву. Наше министерство и вообще правительство смотрит на него иначе, а именно, как на новые ворота для нашей торговли, и, в крайнем случае, как на благотворную угрозу или внушение Хиве. Нам было бы желательно, чтобы посредством этого пункта широко развилась торговля, которая своею выгодностью докажет Хиве пользу добрых к нам отношений, а в то же время глупый хан поймет, что и до него добраться теперь уже сравнительно легко».

Проект, тем не менее, был одобрен и в ноябре 1869 года небольшой военный отряд под командованием полковника Н. Г. Столетова высадился на пустынном побережье Муравьёвской бухты Красноводского залива. Здесь, на месте древнего колодца Шагадам, и было основано укрепление Красноводск.

Вся операция была строго засекречена, поскольку задача состояла в постройке постоянной крепости, и ни англичане, ни персы, ни хивинцы не должны были раньше времени об этом узнать.

Сразу после основания Красноводска Кауфман вновь отправляет письмо в Хиву, требуя безопасности русско-хивинской торговли, допуска русских купцов в ханство, а также прекращения вмешательства в дела казахских племён. И вновь ответа не последовало. Более того Мухамед-Рахим стал активно готовиться к войне. В самой Хиве соорудили оборонительную башню с 20 пушками, чтобы не допустить прохода русских кораблей перегородили главный фарватер Аму-Дарьи и построили новые укрепления Джан-Кала и Кара-Томак.

Константин Петрович был опытным государственным деятелем и умел ждать. Поэтому последовал совету Стремоухова «вооружиться терпением и дать обстоятельствам более обрисоваться». Более того не посчитал для себя унижением вступить в переписку с диван-беги (министром иностранных дел) Хивы всё с теми же предложениями, на которые вновь последовал дерзкий ответ.

Военный историк М. А. Терентьев писал впоследствии: «Видя из тона письма, что обаяние Красноводского отряда уже ослабло и что наша настойчивость и угрозы без поддержки их вооружённою рукой ничего не стоят в глазах хивинцев, генерал Кауфман представил военному министру свои соображения относительно совместных действий против Хивы со стороны Туркестана и Кавказа, чтобы решительным ударом низвести Хиву с того пьедестала, на котором она стоит, кичась своей недоступностью и нашими прежними неудачными попытками вразумить её».