Владимир Фетисов - Устроители Туркестана. Туркестанские генерал-губернаторы

Отношения с Хивой продолжали оставаться напряженными, но политика в отношении Хивы еще не была определена окончательно ни в Петербурге, ни в Ташкенте.

В это время шли напряжённые русско-английские переговоры по разделу сфер влияния в Азии и русским дипломатам было предписано проявлять максимальную сдержанность и мягкость. В этих условиях поход в Хиву имел бы весьма печальные последствия для русской дипломатии.

Но переговоры переговорами, а работа по подготовке к усмирению Хивы не прекращалась. В течение трёх лет шла активная переписка между царским наместником на Кавказе Вел. Кн. Михаилом Николаевичем, оренбургским и туркестанским генерал-губернаторами и петербургскими министерствами. В письме к военному министру Кауфман писал о необходимости поставить Хиву «в положение от нас вполне зависимое и тем самым положить прочное основание нашему полному господству в Средней Азии».

В начале декабря 1872 года, в Петербурге состоялось Особое совещание, в котором приняли участие руководители министерств, Оренбургский и Туркестанский генерал-губернаторы, наместник Кавказа и Александр II. В результате план Хивинской экспедиции был Императором утверждён. Напутствуя Кауфмана, на которого было возложено командование, Александр II сказал: «Возьми мне Хиву, Константин Петрович».

Планом предусматривалось наступление на Хиву силами трёх округов: Кавказского с запада, Оренбургского с севера и Туркестанского с востока. К 1 мая 1873 года все три отряда должны были подойти к стенам Хивы.

Кауфман лично возглавил Туркестанский отряд и, стремясь избежать политических осложнений с Бухарой, проложил маршрут так, чтобы как можно меньше задеть территорию Бухарского ханства. Но неожиданно через несколько дней после начала похода русское войско встретила делегация от эмира Музаффара. Бухарский властитель передал генерал-губернатору своё почтение и выразил удивление тем, что Кауфман избрал столь длинный путь в Хиву, когда мог бы пройти по заселённым местам его ханства. Послы также сообщили, что эмир приказал во всех бухарских районах, по которым пройдёт русский отряд, подготовить фураж, воду и топливо.

После тяжелейшего месячного перехода через безводные пески, 24 апреля туркестанское войско достигло оазиса Хал-Ата. Здесь к нему присоединился отряд из Казалинска, одним из подразделений которого командовал будущий «ташкентский изгнанник» Великий Князь Николай Константинович.

Не буду описывать тяжелейший переход через безводные пустыни. 11 мая пески, наконец, кончились и отряд Кауфмана вышел к озеру Сардабкуль. «Перед такими войсками шапку надо снимать и кланяться», – повторял командующий, объезжая части.

Николай Каразин. Хивинский поход 1873 года. Переход Туркестанского отряда через мёртвые пески к колодцам Адам-Крыл

В тот же день с нарочным в Ташкент была послана телеграмма Императору Александру II, в которой говорилось: «Войска Вашего Императорского Величества, составляющие головную колонну Туркестанского отряда, в числе десяти рот и шести сотен, при десяти орудиях и восьми ракетных станках, одолев неимоверные трудности, поставляемые природой, в особенности на последней стовёрстной жаркой, безводной, с сыпучими песками полосе, разбили хивинское скопище в числе 3500 человек, собравшихся у урочища Уч-Учак для преграждения нам пути к Амударье, и без всяких жертв и потерь благополучно вышли и стали твёрдою ногою 11 мая на реке Амударье. Неприятель в панике бежал. Состояние здоровья войск блистательное, дух их молодецкий».

Кауфман перед последним броском к столице хивинского ханства издаёт приказ: «Я строго воспрещаю обижать мирное население и брать у него что-либо бесплатно и произвольно. Я вполне уверен и рассчитываю, что собственно войска мне никогда не придётся укорить в нарушении принятого мной по отношению к мирному населению права, которое я объявил жителям Хивинского ханства в моей прокламации к ним».

В прокламации, о которой идёт речь, говорилось, что русские идут войной не против мирных жителей края, а лишь ради наказания хана, враждебно действовавшего против России. Всем жителям гарантировалась безопасность, и предлагалось не покидать своих жилищ. Прокламации распространялись среди жителей кишлаков и селений специальными посланцами.

Американский корреспондент газеты «Нью-Йорк геральд» Януарий Мак Гахан (Januarius MacGahan), догнав 17 мая Туркестанский отряд, присоединился к нему и позднее написал в своей книге, что приказ Кауфмана выполнялся неукоснительно: «Да, говоря правду, я и сам удивлён был сдержанностью русских и законностью, руководившей всеми их действиями».

Несколько слов об этом незаурядном человеке. В 1871 году Януарий Мак-Гахан, к тому времени уже известный военный журналист, приехал в русскую столицу в качестве корреспондента «Нью-Йорк Геральд». Быстро выучил русский язык, познакомился со многими представителями столичного светского общества и в 1873 году женился на Варваре Николаевне Елагиной, девушке из старинной дворянской семьи. Узнав, что русская армия идет на Хиву, он, наплевав на запрет, отправился догонять отряды, пересек на лошадях пустыню Кызылкум и стал очевидцем капитуляции города. Тогда же он познакомился с молодым полковником Скобелевым, с которым будет дружить до конца жизни. Они вновь встретятся на полях русско- турецкой войны 1877—78 гг.

В Болгарии героическому корреспонденту стоят памятники, а в романе Акунина «Турецкий гамбит» он стал прототипом британского журналиста Маклафлина.

Но вернёмся к берегам Амударьи. В 20-х числах мая все три отряда (Туркестанский, Кавказский и Оренбургский) соединились под общим командованием Кауфмана. Двинувшись к стенам Хивы, русские обнаружили кишлаки опустевшими. Всех жителей по приказу хана согнали для защиты города. По мере продвижения к Хиве, появлялись послы с письмами от хана. Сначала он потребовал, чтобы русские убрались из пределов ханства, потом грозил разгромом, наконец, начал признаваться в любви и дружбе. Правда это произошло, когда отряды уже подошли к самым стенам Хивы.

Утром 28 мая войска, двинувшись на штурм, были встречены плотным огнем и отступили. Однако уже на следующий день хивинскими властями было принято решение о капитуляции, которое было передано Кауфману. Хан Хивы Мухаммед Рахим к этому времени, опасаясь за свою жизнь, бежал из города к иомудам – кочевым туркменам. 30 мая 1873 года русские отряды торжественным маршем вошли в Хиву.