Ирина Июльская - Летиция, или На осколках памяти

Он протянул руку и погладил по лицу девушки. Она ничуть не смутилась и не отпрянула, напротив, положив свою ладонь поверх его, в блаженстве закрыла глаза. А его рот уже искал ее малиновые пухлые губы и найдя, жадно впился в них со всей страстью молодости. Именно сейчас они вдруг ясно для себя осознали, что влюблены друг в друга. Мирра быстрыми, легкими поцелуями стала осыпать лицо Дмитрия, шепча:

– Милый, милый! Голубоглазый мой, златовласый мой мальчик, настрадался ты. Мы вылечим тебя, вылечим и ты опять будешь летать, орленок мой! —

Ее нежность вызвала у лейтенанта Ильина улыбку:

– Мне двадцать четвертый год валит, а ты – мальчик, орленок! —

– Для меня мальчик и орленок навсегда! – уверенно отозвалась девушка

– Ты ведь меня совсем не знаешь… – начал было Ильин, целуя руку Мирры.

– Неправда, знаю и давно. Я тебя сразу узнала в окне, еще на подходе к дому узнала. Ты мне снился с детства, белокурый Ангел мой! Ты же летаешь в небе, значит работаешь Ангелом! —

– На крыльях твоего отца! – и он накрыл губы девушки таким страстным поцелуем, что едва сдержался от стона или мужского плотоядного рыка.

Едва оторвавшись друг от друга и переведя дух, Мирра, хитро улыбнувшись спросила:

– А все же не ответил мне:

– Что ты сделаешь в первую очередь, когда выбросишь костыли? —

– Хитрая какая, все мои секреты хочешь у меня выспросить! – усилием воли подавив в себе молодую страсть, возникшую в теле, ответил Дмитрий.

Мирра лукаво прищурившись не отставала.

– Хочу танцевать с тобой. Это первое, что мы сделаем, когда я выброшу эти чертовы костыли и гипс в придачу! – с неподдельным жаром ответил он, а новая волна страсти уже разливалась по его венам.

Мирра была не настолько наивна, чтобы не понять, что происходит с парнем. Она встала и смеясь сказала:

– Принимаю приглашение. Тем более, что в августе у меня День рождения. Мы будем танцевать с тобой! – Она вся вытянулась, словно взлетая на небо, затем, счастливо закружилась, он протянул к ней руки, а она, смеясь побежала к дому.

Он лишь успел крикнуть ей вдогонку:

– Куда ты Мирра?! – и стал хвататься за костыли, чтобы последовать за ней. До него долетел ее радостный голос:

– Не вставай! Я за вишней. Я сейчас сама вернусь! —

На следующий день после доклада на симпозиуме, профессор Михайлов в сопровождении лечащего Дмитрия хирурга-ортопеда приехали на дачу Зильберштейнов. К ним вышли на встречу Екатерина Сергеевна вместе с дочерью Миррой. Они провели врачей в дом. Дмитрий сидел в своей комнате, увидев приехавших, сделал попытку встать, взяв в руки костыли, но врач рукой остановил его:

– Сидите, сидите!

На столе лежали рентгеновские снимки и история болезни лейтенанта Ильина.

Посмотрев на снимки и почитав историю болезни, профессор Михайлов осмотрел ногу Дмитрия, задал ему несколько вопросов, потом сказал лечащему врачу:

– Я отвезу лейтенанта в Курган, к Илизарову. Думаю, это тот самый случай.

Затем обратился к Дмитрию:

– Надо ехать, молодой человек.

Профессор встал и попрощавшись, вышел вместе с Екатериной Сергеевной и лечащим врачом из комнаты, оставив в ней Дмитрия и Мирру.

Она подошла к нему со спины и положила свои гибкие смуглые руки на его широкие плечи, нагнулась и поцеловала затылок и шею. Он лишь прошептал:

– Мирра, что ты со мной делаешь! Я же не каменный истукан, хоть и частично загипсованный! Я живой!

Мирра, обняла его со словами:

– Поезжай, любимый. Я тоже немертвая и у меня тоже есть желания, но сначала надо снять с ноги этот чертов груз.

Он схватил ее руку и потянул на себя, Мирра почти упала к нему на колени, успев ухватиться за его шею.

– О, не хватало и меня загипсовать! Для полного комплекта! – засмеялась она, обнажив свои сахарные зубки и протянув ему малиновые губы для поцелуя. А он на этот раз не торопился:

– Не поцелую, пока не расскажешь о своем желании. Я же рассказал тебе о своем.

Мирра сделала вид, что собирается встать с его колен. Он не позволил ей этого. Завязалась шуточная борьба…

– Не отпущу пока не скажешь мне! – настаивал Ильин.

– Нет, мы сейчас с тобой на пару грохнемся со стула и придется мне тоже с тобой ехать в Курган к Илизарову. Вот смеху-то будет! С тебя снимут гипс, а мне наденут! —

– Я скорее все остальное себе разобью, чем позволю тебе причинить травму!

Это было сказано с такой уверенностью, с таким жаром, что Мирра сдалась и что-то прошептала лейтенанту на ухо. Он посерьезнел и накрыл девушку поцелуем.

– Я сделаю все, чтобы побыстрее вернуться к тебе, так и знай, любовь моя! И на твой День рождения мы будем танцевать вдвоем!

После отъезда Дмитрия в Курган жизнь на даче потекла в установленном годами распорядке дня. С утра приезжал водитель и отвозил всех членов семьи Давида Яковлевича в город на работу. А работали они все вместе, вернее, на одном строго засекреченном предприятии, где Давид Яковлевич занимал пост главного конструктора в КБ, а Екатерина Сергеевна и Мирра работали в медчасти: мать – врачом-терапевтом, дочь зубным врачом в стоматологическом кабинете. Обе любили свою профессию медиков. Мирра не жалела, что не посвятила себя музыке, как ей советовали преподаватели музыкальной школы, которую она блестяще закончила, но все же временами скучала по фортепьяно. Теперь, когда Дмитрий уехал в Курган, она стала вечерами больше играть, музыка снова вернулась к ней и заполнила собой всю ее без остатка. В один из таких вечеров к ней пришла мелодия. Ухватившись за основной лейтмотив, Мирра быстро записала его на листах бумаги и родилась рапсодия на тему любви. Весь вечер до наступления ночи Мирра отдавалась творчеству и уже глубоко за полночь пошла спать. На следующий день у нее был выходной, а значит возможность немного дольше поспать утром.

Она проснулась, когда родители уже уехали на работу. Лето достигло своего зенита и наступила настоящая Поволжская жара. Солнце с утра раскаляло все вокруг, но близость могучей русской реки, давала возможность пережить этот зной относительно легко. Схватив полотенце, девушка побежала к Волге знакомой тропой и по пути буквально столкнулась со своим детским приятелем и соседом по даче Львом Бергером. Они не виделись с прошлого лета и искренне обрадовались друг другу. Лев – музыкант, в свое время не послушал родителей и вопреки их совету не стал юристом, как они, а выбрал музыку по воле своего сердца. Но это выяснилось позднее, а вначале ходил в музыкалку только ради Мирры. Это была возможность встречаться с ней в городе, когда кончалось лето. С осени они вместе учились музыке, вместе ходили зимой на каток, а когда наступала весна, вместе бродили по городу, иногда забегали в кино, а затем обсуждали увиденный фильм или прочитанные книги. Со Львом, или Лео, Мирра иногда позволяла себе давать волю своему пылкому темпераменту. Она горячо доказывала ему свою правоту и до последнего аргумента отстаивала точку зрения, кажущуюся ей верной. Он что-то тихо говорил в ответ, пытаясь донести до девушки свое мнение. Бывало, что его линия брала верх и Мирра признавала это.