Евгений Анташкевич - 33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине

Сорокин шёл вместе со Штином, тот затягивал ремень и поправлял портупеи.

– А что же он, выстрелил два раза и замолк, а где третий?

– Думаю, пристреливают ориентиры, – откликнулся Сорокин.

– Ну, пусть пристреливают! У вас какие планы, Михаил Капитонович?

– Пойду к себе!

– Я так мыслю, что они пойдут на форт номер один и форт номер два. Вы где стоите?

– В версте от форта семь на юг, на траверзе у Воскресенки…

– Я бы отвёл ваш бронепоезд ещё на версту, так чтобы только достреливать до фортов один, два и три. Снарядов много?

– Есть запас, на два-три дня хватит…

– Видите форт номер два?

Сорокин посмотрел в северном направлении, но уже только угадывались постройки самого Спасска и рядом через железную дорогу – станции Евгеньевка.

– Сейчас его почти не видно, он прямо от нас – туда. – Штин показал рукой. – На направлении форта два есть церковь, помните? Хороший ориентир. От вас форты один, два, и три примерно на одной дистанции, практически по дуге, по часовой стрелке, вот вам схема, и с богом. Стойте, ваша фляга при вас?

– Нет! – ответил Сорокин.

– Ну, тогда прихватите этот ваш ром, который вы принесли! Всё, идите, долгие проводы – горькие слёзы, – стал торопить Штин. – Нет, стойте! Если нам понадобится огонь, мы что-нибудь подожжём, и бейте прямо туда, где горит!

Через полчаса Сорокин докладывал начальнику бронепоезда.

– Всё соответствует вот этой схеме, господин полковник, – в завершение сказал он и рядом с картой полковника положил схему Штина.

– Только я не стал бы глубоко оттягиваться в тыл, а в остальном я согласен с вашим капитаном, – подвёл итог полковник. – Пойдёте наверх, на броню, Михаил Капитонович?

– Да, господин полковник, сейчас уже ничего не видно, но по вспышкам, может быть, удастся что-то засечь.

– Тогда возьмите схему вашего капитана! Хорошая схема.

После доклада Сорокин около часа просидел на броневой башне, замёрз и перешёл на платформу. Короткие вспышки были видны на севере там, где находились 1-й и 2-й форты. Ещё стреляли за 3-м фортом, на востоке, от Славянки и Дубовскóй. Однако для такого количества войск, которое с обеих сторон было подтянуто к Спасску, ночь была спокойная.

«Разведка», – подумал Сорокин. Он вспомнил, что когда-то мечтал оказаться за бронёй, внутри брони, внутри бронированного чего-то. Но в конце июня 1921 года, переведясь из роты Штина на бронепоезд «Волжанин», быстро понял, как это неудобно и некомфортно: летом – невмоготу жарко, а зимой холодно. Несмотря на то что в броневагонах были печки, тепло было только рядом и можно было угореть. На платформе было вольготней, и, когда позволяла боевая обстановка, то можно развести костёр, если на деревянный пол платформы подложить железный лист. «Только не сейчас!» – подумал Сорокин, и, как бы в подтверждение этому, севернее Спасска раздался мощный артиллерийский залп. Сорокин посмотрел на часы – было 5 часов 30 минут утра. «И шумно!» – додумал он, вспомнив о грохоте, когда бронепоезд осыпали снаружи пули и осколки снарядов.

Залп был сильный. Сорокин не видел вспышек, но через мгновение увидел, хотя ещё не рассвело, как воздух в темноте над Спасском замутился, и услышал звуки разрывов.

«Пошло, – подумал он. – Начали артподготовку».

В течение дня 8 ноября бронепоезд, в котором находился Сорокин, маневрировал. То подходил к Спасску, почти вплотную, то отходил на юг и вёл стрельбу из всех орудий по красным, наступавшим на форты №1, 2 и 3. Сорокин стрелял со своей платформы и не забывал поглядывать в сторону форта №5, однако там было тихо. В середине дня стало тихо на всех направлениях, но это длилось недолго, и северная окраина Славянки на юго-востоке от Спасска взорвалась канонадой: в трёх местах восточнее фортов 2 и 3 красные подвезли полевую артиллерию и гаубицы, и пять часов до самого вечера стреляли по форту №3. Для корректировки ответной стрельбы по красным батареям полковник отправил на 3-й форт одного из двух бывших на бронепоезде сигнальщиков. В 22.56 бронепоезд подошёл к военному городку на южной окраине Спасска, на минимальную дистанцию стрельбы по батареям красных. В 23.00 канонада смолкла, и через несколько минут со стороны форта №3 послышалась ружейная и пулеметная стрельба.

– Красные закончили артобстрел и пошли в наступление, сигнальщик там больше не нужен, – сказал полковник.

Сорокин приказал стоявшему рядом с ним с фонарём второму сигнальщику, матросу Сибирской флотилии, просемафорить на 3-й форт, чтобы направленный туда сигнальщик возвращался обратно.

В командирской рубке полковник развернул карту.

– Судя по всему, красные решили устроить ночной штурм и, видимо, попытаются взять первый, второй и третий форты, – сказал он. – Мы им сейчас ничем помочь не сможем. Какие мысли? – Он оглядел приглашенных на совещание офицеров. – Михаил Капитонович, вы тут всё исходили пешком, что вы думаете, если вдруг они сломят сопротивление фортов?

Сорокин смотрел на карту.

– Для этого, я думаю, они ночью могут двинуть конницу вот здесь, чтобы с юга обойти третий, пятый и седьмой форты и выйти на железную дорогу, чтобы отрезать нам отход на юг. – Он показал предполагаемую линию наступления красной конницы и посмотрел на полковника. – Нам надо не дать себя окружить и, если конница пойдёт, остановить её. Надо встать южнее – на станции Прохоры, кроме того, вот здесь, восточнее железной дороги в пятидесяти саженях от полотна, есть протяжённая балка, по профилю почти как траншея, и, если на ночь высадить туда десант и выставить передовое охранение, мы их остановим…

Присутствующие смотрели на карту.

– А я бы, господин полковник, – продолжал Сорокин, – с сигнальщиком вышел на пятый форт, красные если пойдут, то как раз мимо, мы бы их засекли и подали сигнал на открытие огня…

– Да, – полковник посмотрел на часы, – тот сигнальщик должен скоро вернуться… Согласен! Есть другие предложения, господа офицеры? – Он оглядел присутствующих. – Нет? Тогда совещание окончено.

Сорокин оделся, натолкал в карманы револьверных патронов и вышел на платформу, там рядом с орудийной прислугой сидел второй сигнальщик.

– Как зовут? – обратился он.

– Матрёнин! Старшина первой статьи монитора «Маньчжур» Сибирской речной флотилии Матрёнин, господин поручик!

– А по имени?

– Матвей! – ответил сигнальщик.

– Пойдёшь со мной, возьми фонарь, и… стрелять умеешь?

– Как не уметь, ваше благородие? Когда уж на берег сошли!.. – ответил Матрёнин и поднял с пола фонарь. – Пойдём далече?

– Далече! – ответил Сорокин.

– А можно покурить на дорожку, ваше благородие?

– Покури, – ответил Михаил Капитонович, снял с плеч сидор, присел, вытащил фляжку и подаренную Гвоздецким бутылку и перелил ром. – Кружка имеется? – спросил он Матрёнина.