Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

И чудо произошло, хотя расскажи Яс об этом взрослым, они тотчас бы сказали, что это совпадение. Яс уже заметил, что взрослые очень любили называть чудеса совпадениями. К вечеру этого же дня ему значительно полегчало, температура опустилась до 36,9, вернулся блеск в глазах и появился аппетит. А на следующее утро Яс был полностью здоров! Но мама все равно заставила его выпить этот отвратительный эритромицин, потому, что, якобы, нельзя прерывать курс лечения. Ну ей виднее, она врач, главное, что Новый год он встретит вместе с родителями, бабой Надей и дедой Мишей за столом у елки и с бенгальским огнем в руках! А не в кровати с градусником под мышкой.

А вот как они встречали предпоследнее десятилетие двадцатого века, Яс не запечатлел в памяти, хоть убей. Наверное, были шампанское, оливье и телевизор с циферблатом часов, как и положено на Новый год? Нет, не вспомнить. Запомнилось только, как он перед сном все смотрел на елку, первую новогоднюю елку, наряженную им самостоятельно. Вдоволь ею налюбовавшись – а она и вправду была просто на загляденье – Яс побежал из зала в свою комнату, где сразу же залез под одеяло и закрыл глаза. Еще пару минут он представлял себе, как этой ночью снеговик спрыгнет с елки, подойдет к кровати и заберет его на всю ночь в Лапландию, сказочную новогоднюю страну, к Деду Морозу и Снегурочке. О ней Яс знал из сказки про Кая и Герду. В Лапландии мир, где игрушкам не нужно скрывать от людей свое умение говорить и двигаться, а звезды, снег и сосульки сверкают, как огромные фонари около цирка. Поэтому через мгновение, когда он и в самом деле увидел любимого снеговика рядом со своей головой у себя на подушке, он ничуть не удивился.

– Яс, мальчик, вставай, – сказал снеговик. Голос у него был, как у старой патефонной пластинки: отчетливый, но очень глухой, тихий и с небольшими потрескиваниями, как будто звук шел из ватного мешка. «Ура! – подумал Яс. – Все-таки я оказался прав!» – Он пригляделся внимательнее и увидел, что снеговик уже где-то успел обзавестись парой небольших шарообразных ножек и таких же рук, а также морковкой, которую поставил себе на лицо вместо нарисованного черного кругляша. Да и ростом он был теперь чуть выше него. И еще на животе у него были четыре цифры, но, вместо ожидаемого Ясом сочетания «1980» на серединном шаре почему-то красовалось «1991».

Снеговик встал с подушки на пол и потянул Яса за руку. Ясу стало немного страшно. Он, конечно, хотел в сказочную страну, но теперь не меньше этого он хотел остаться в комнате с папой и мамой, в квартире 29, на четвертом этаже дома номер 22, в третьем микрорайоне города Алма-Аты. Однако, и перед снеговиком было неудобно: это ведь он сам так долго перед сном просил своего елочного друга показать новогоднюю игрушечную страну. Яс теперь не знал, как поступить: из сказочной страны можно ведь было и не найти пути назад? По крайней мере, он не знал никого, кто бы возвратился оттуда, ни ребенка, ни взрослого. Однако, снеговик помог ему и в этом, не зря все же вызывал он у Яса такое уважение с самого первого дня знакомства. Он вдруг отпустил Ясову руку, улыбнулся своей широченной улыбкой, подмигнул Ясу залихватско-свойски, а вовсе не сказочно-таинственно и, шипя и потрескивая, тихо запел, как старая патефонная пластинка с Утесовым, приблизив свое шарообразное лицо близко к Ясовому уху:

Мы уходим. Мы просто уходим,

От злых мыслей, злых дел и греха.

И, на смену земной непогоде,

Надеваем иные меха.

Этот мех, он ни зайца, ни волка –

Не нужны шубы доброй мечте.

Светом вместо пустых кривотолков

Мы отвесим поклон пустоте.

Мы уйдем, но не в землю, но в небо –

Вместе с солнцем, Селеной, стихом,

Где давным-давно ты еще не был,

Тихим мартовским снеговиком.

Мы простимся, и мы все простим им.

Не бывает обид на друзей.

И зеленым все станет, и синим

В мягком свете иных площадей.

Яс из его шепота ничего не понял. Вроде стихи, но, наверное, для взрослых, абракадабра какая-то. Он, вообще говоря, сразу же забыл про этот непонятный стих, потому что его подхватила за шиворот Жар-Птица из финальной заставки «Спокойной Ночи». Жар-Птица понесла его через окно наружу, туда, куда, оказывается, уже успел уйти снеговик. А тот неспешно шагал высоко в звездном новогоднем небе, мило беседуя с окружившими его игрушками, Дедом Морозом, Снегурочкой, Колобком, зайцами, волком, лисой и еще множеством сказочных персонажей и игрушек, среди которых Яс увидел и голубку с елки. Настроение у него было прекрасное, потому что он то и дело шуршал своим тихим, но очень уютным смехом. Жар-Птица несла Яса очень бережно, поэтому страха не было. Яс увидел снег, блестевший в свете Луны, а потом его стало поднимать все выше к серебряному яркому диску, куда только что проследовал Снеговик с веселой компанией.

Но вдруг ткань пижамы выскользнула из когтей Жар-Птицы. Яс остался один на один с бездной, и поддержки ждать было неоткуда. Он безмолвно полетел вниз, а горло и язык от страха сковало намертво. “Мама” , – попробовал выкрикнуть Яс, но связки его не слушались. Через мгновение он проснулся на своей кровати, в любимой пижаме. Так это был сон! Яс услышал, как через дверь в бабушкиной с дедушкой комнате большие напольные часы тихо пробили полночь. Он встал и на цыпочках подошел к окну, чтобы не разбудить спавших в зале родителей. Луна все так же, как и во сне, ярко светила с черного чистого неба, а на ее серебряном диске был виден еле заметный силуэт его снеговика. Как же жаль, что он напрочь забыл, о чем снеговик ему пел, перед тем, как улететь на Луну!

Однако, пора обратно в кровать. Если мама проснется и увидит его, стоящего ночью у окна, не видать ему завтра конфет из подарка. Яс поспешил вернуться в постель, но лег в этот раз вместе с мамой и папой на диване в зале. Перед этим, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что ему это все привиделось, он на цыпочках подошел к елке, сильно робея перед ее темнотой и тусклыми отблесками елочных игрушек. Снеговик белел на своем месте и все так же улыбался ему нарисованным ртом. Окончательно успокоившись, Яс забрался под одеяло на грудь к любимой маме, которая, не просыпаясь, обняла его и прижала к теплому, пахнущему сдобными булочками боку. А семидесятые годы с последним ударом бабушкиных часов покинули этот мир навсегда.

Восьмидесятые начались вполне себе буднично. Впереди в этом году его ждала школа (наконец-то). Яс уже довольно бегло читал без помощи указательного пальца и дохаживал в свой детский сад, но ездил туда с мамой уже с другого адреса. Наталья Филипповна вдруг получила двухкомнатную квартиру в новой панельной пятиэтажке от своего министерства, где она трудилась скромным зав. архивом. Обзавестись новой квартирой архивариусу вне очереди в семьдесят девятом, было почти таким же чудом, как купить «Жигули».