Юрий Широков - Хочу, чтобы меня слышали! Книга 2. Золото Разрушителей

И шепотом добавил:

– Я напомню свою просьбу: не оставьте без помощи, если что, Анну Васильевну Тимиреву 5 5 Анна Васильевна Тимирева – любимая женщина адмирала (прим. авт.). и мою семью.

Колчак снова, как и несколько дней назад, когда просил об этом Петра, смущенно опустил глаза в пол. Только мгновение человеческой слабости позволил себе этот железный человек, только миг один – и вот он уже снова верховный главнокомандующий.

Как много времени мы пребываем в масках, играя роли, которые предназначены нам судьбой! Как редко снимаем их, скитаясь по земле в исканиях призрачного счастья. Случается так, что даже самым близким и любимым людям мы не открываем свою душу в течение всей жизни. А они в ответ интуитивно утаивают свои душевные порывы от нас.

Так и живем… Так и кружим по миру в бесконечных исканьях счастья… И не находим его.

Оглянемся в старости на прожитые годы – счастье-то было, оказывается. И было совсем рядом – в усталой улыбке мамы, радостном смехе ребенка, нежном прикосновении любимой женщины, дуновении теплого летнего вечера…

Увы нам, грешным!

Попрощавшись с Колчаком, Пепеляев, Петр и иеромонах Авель вышли и, рассевшись на сидениях автомобиля, отправились в речной порт.

– Петр Михайлович, погодимте немного, – всплеснул руками Пепеляев. – Мне надобно срочно вернуться в гостиницу. Я совершенно запамятовал – у меня там осталось письмо и посылка от вашего младшего брата Ванюши. Совсем замотался и даже не успел вам рассказать, как и где я устроил его в Томске.

Машина развернулась и на всех парах покатила обратно в центр Омска.

По дороге Пепеляев поведал, что Ванюшу он пристроил в семью своего очень близкого друга детства Сергея Ивановича Белышева – знаменитого врача-невропатолога, где мальчишку приняли как родного.

– Такие врачи, как Сергей Иванович, лечат от душевных напастей всех больных, не обращая внимания на их политическую расцветку, и поэтому будут востребованы и не пострадают при любой власти, – объяснил свой выбор Пепеляев. – Так что братишка ваш, Петр Михайлович, в полной безопасности, – улыбнулся Пепеляев.

Петр тем временем развернул сверток и вытащил оттуда поразительной красоты кинжал, рукоятка которого была мастерски выточена из кости и украшена рисунками, надписями и драгоценными камнями.

Надписи были выполнены на незнакомом языке, на рисунках изображался момент взрыва неизвестной планеты в окружении других планет, расположенных на орбитах двух небесных светил.

– Этот кинжал был подарен моему брату одним сибирским мужичком в благодарность Ванюше за исцеление дочери, – пояснил Петр. – Да-да, не удивляйтесь, господа, мой младший брат, несмотря на невеликие года, обладает даром исцеления больных. Когда мы пробирались в Омск, я был ранен и практически умирал от гангрены, а Ванюша исцелил меня. Это уже после по секрету рассказал мне этот самый мужичок – сам-то я находился в беспамятстве, а Ваня по неизвестной мне причине скрыл факт излечения. А мужичок этот – Жуликов его фамилия – стал случайным свидетелем процесса и упросил Ванюшу вылечить его дочь, к тому времени уже несколько лет не встающую с постели. Ване удалось всего за несколько часов не только поставить девушку на ноги, но и вернуть ее к активной жизни, заставить поверить в себя. В благодарность за это Жуликов и подарил этот кинжал. Кстати, кинжалов было два, один из них Ванюша подарил своему другу Евдокиму, который спас меня и еще десяток пленников от неминуемого расстрела. Вот только рисунок на кинжале Евдокима был другим…

– Это должен быть рисунок луча цвета крови, разрезающего Землю, и вырывающейся из котлована огненной лавы, – в волнении произнес иеромонах Авель, до сего момента хранивший полное молчание.

Пепеляев и Петр с удивлением оглянулись на монаха.

Более всего поразил его голос – он звучал так, будто доносился из подземелья, и был одновременно похож на журчание ручья и на горное эхо. Было в этом голосе что-то мистическое, отчего мурашки бежали по спине.

– Я прошу прощения, ваше преподобие, – обратился к монаху Петр после некоторого замешательства. – Невероятно, но вы очень точно описали рисунок на том кинжале – именно луч и именно лава изображены на его рукояти. Просветите нас, будьте так любезны, об истории и возможных тайных предназначениях этих вещей, ежели таковые, конечно, существуют.

– Это очень древние вещи, их изготовили даже раньше, чем те артефакты, которые мы с вами пытаемся спасти от рук Антихриста. Это очень долгая история, и в двух словах мне будет затруднительно донести ее до вас, – извинился монах. – И я прошу прощения у вас за это. Прежде всего у вас, Анатолий Николаевич, – Авель поклонился в сторону генерала Пепеляева. – А у нас с вами, Петр Михайлович, будет достаточно времени, и я обязательным образом поведаю вам, что это за удивительные вещицы, одна из которых совсем даже не случайно попала к вам в руки.

Петр утвердительно кивнул – времени на рассказ действительно не оставалось, они уже въезжали на территорию порта, и пора было отправляться в экспедицию. На берегу они распрощались с генералом Пепеляевым и отплыли уже через час.

Не ведали они тогда, что это была их последняя встреча. Генерала Пепеляева – «сибирского Суворова» 6 6 Суворовым прозвали генерала солдаты, слава которого среди Северной армии была огромной. Называть его так стали после освобождения Перми от большевиков, которое состоялось 24 декабря 1918 года, в 128-ю годовщину взятия крепости Измаил Суворовым. , отъезжающего в войска, – будет ждать нелегкая судьба.

Возглавляемая им Первая Сибирская армия погибнет целиком между Томском и Красноярском, прикрывая отход двух других армий – Каппеля и Войцеховского.

Сам генерал свалится в тифу и избежит плена. Выкарабкается и вместе с женой и двумя сыновьями поселится в Харбине. Будет добывать хлеб насущный, работая плотником, извозчиком и рыбаком. Все предложения о сотрудничестве как от белых, так и от красных он отвергнет. Но не сможет отказать в помощи погибающим товарищам и через два года возглавит небольшой отряд в 720 человек и уйдет на помощь восставшим в Якутии.

Отряд его, преданный и брошенный всеми на произвол судьбы, будет разбит.

Анатолия Пепеляева приговорят к смерти, но помилуют и посадят в тюрьму на десять лет, два года из которых он проведет в одиночке, а остальные отсидит от звонка до звонка.

Потом добавят еще три года.

Потом – ссылка, повторный арест и расстрел 14 января 1938 года.

По иронии судьбы через 20 дней будет расстрелян его победитель в якутской тайге – красный командир Ян Строд, тоже георгиевский кавалер, награжденный к этому времени еще и четырьмя орденами Красного Знамени.