Евгений Горохов - Хроники кровавого века 3: война великая

Двадцать седьмого декабря турки перерезали железную дорогу Карс – Саракамыш, фактически лишив всю русскую группировку снабжения. Юденич же озаботился стягиванием войск к Саракамышу.

Двадцать девятого декабря трём пехотным дивизиям Османской армии, наконец, удалось полностью окружить Саракамыш. Одинадцатый армейский корпус Османской армии пробивался к Саракамышу по Пассинской равнине, но был остановлен русскими войсками.

Османские солдаты и офицеры были до предела измотаны переходом, и Энвер – паша издал приказ:

«Вперёд солдаты! В Саракамыше вас ожидают тёплые квартиры. Нельзя давать русским опомниться. Если русские отступят, то они погибнут, но если они примут бой, то драться нам придётся спиной к Карсу, откуда русские могут получить подкрепления. У нас один выход – разгромить русских до того как они успеют направить подкрепление к Саракамышу».

Двадцать девятого декабря османские дивизии начали штурм Саракамыша. Комендант города генерал – майор Воропанов имея в своём распоряжении два артиллерийских орудия, шестнадцать пулемётов, полторы сотни казаков и железнодорожный батальон, мог оборонять только вокзал. Это было самым важным местом в городе для русских войск.

Турки втягивались в город, и одновременно туда стали прибывать русские войска. Первыми были батальоны 1-ой Кубанской пластунской бригады генерал – майора Пржевальского, который сходу взял руководство боем на себя.

Вскоре в Саракамыш вошли 15,17 и 18-й Туркестанские пехотные полки, первый Запорожский казачий полк, 155-й Кубинский и 80-й Кабардинский пехотные полки.

Тридцать первого декабря генерал Юденич сгрупировал все силы Кавказского фронта и стал перерезать пути отхода девятому и десятому армейским корпусам первой Османской армии. Энвер – паша понял, что эту битву он проиграл, и стал отводить свои дивизии от Саракамыша.

Командующий отдельным сводным отрядом генерал Брехман получил от разведки сведения об отходе турок от Саракамыша, но от обиды, что его сняли с должности начальника Саракомышского отряда, эти сведения в штаб Юденичу не передал. В результате туркам удалось организованно отойти от Саракамыша. Но уходить обратно к Эрзеруму приходилось опять по горным перевалам. Сил на это не было!

В корпусах первой Османской армии начались дезертирства и сдача в плен.

Девятый корпус перед началом операции имел численность в тридцать тысяч штыков, в Эрзерум смогли вернуться восемьдесят солдат и сто шесть офицеров. Десятый корпус, также тридцатитысячного состава, в конце битвы имел три тысячи человек. Одиннадцатый корпус, ведя непрерывные бой в Пассинской равнине, из тридцати четырёх тысяч человек, потерял убитыми и раненными девятнадцать тысяч. Фактически первая османская армия была разгромлена.

Потери русской армии: шестнадцать тысяч убитыми и ранеными, и шесть тысяч обмороженных в корпусе генерала Леша, который Брехман непонятно зачем погнал на перевал.

Во всей этой круговерти Фёдор Балакирев смог разыскать свою 2-ю Кубанскую пластунскую бригаду лишь в начале января.

– Ну, подхорунжий наслышан, как хорошо ты воевал, – усмехнулся в свои пышные усы генерал Гулыга, – молодец не осрамил пластунов. Принимай под команду свою пулемётную команду.

Гулыга кивнул на погоны Фёдора:

– Чин для командира пулемётной команды маловат, так что с сегодняшнего дня считай себя хорунжим 36 36 Хорунжий – офицерский казачий чин Российской императорской армии равный подпоручику в пехоте и артиллерии, корнету в кавалерии. Аналог звания лейтенант в ВС РФ. . И вот что я хочу тебе сказать Балакирев, ты всё же в Кубанской бригаде пластунов служишь, так что будь любезен носить черкеску.

Генерал усмехнулся:

– Ну, коли ты из уральских казаков, то папаху можешь свою оставить. 37 37 В каждом казачьем войске цвет лампас, погон, верха папахи и канта фуражки был свой: в Уральском казачьем войске – малиновый, у Донских казаков – красный, у Кубанских казаков полулампасы малинового цвета, погоны малиновые, а вместо фуражек папаха типа «кубанка». Терские казаки имели светло-синий цвет. Астраханские – жёлтый. Оренбургские казаки тёмно – зелёный. Сибирские казаки – лампасы, кант фуражки и верх папахи алого цвета.

Он обернулся к начальнику штабы бригады полковнику Букретову:

– Как считаешь, Николай Андрианович хорошо будут смотреться на Балакиреве погоны хорунжего?

– Нацепит, посмотрим, – ответил полковник, не отрываясь от своих бумаг, – приказ о назначении командиром пулемётной команды, сейчас писаря напишут. Вообще-то, командир пулемётной команды – должность сотника.

Полковник улыбнулся:

– Так что Балакирев считай, что до чина сотника ты уже дорос.

В Саракамыше Федька повстречал своего друга подпоручика Абердина. Зашли в трактир выпили за Рождество и обмыли новое Федькино звание, заодно выпили за прошедший год.

– Четырнадцатый год для России был не слишком удачным, воевали плохо, – вздохнул Абердин.

– Интересно, какой будет тысяча деветьсот пятнадцатый год? – улыбнулся Федька.

– Хотелось бы надеяться, что лучше, чем прошлый, – Александр Абердин разлил по рюмкам водку.

В начале войны все воюющие державы пытались воплотить в жизнь планы своих Генеральных штабов, разработанные в мирное время. Противники стремились разгромить друг друга фланговыми ударами, с последующим окружением. Первые полгода была маневренная война с лихими кавалерийскими атаками и долгими маршами пехоты. На Западном фронте германские войска не смогли в сентябрьских боях взять Париж, и отошли на рубеж реки Эна.

Тринадцатого сентября союзники не мудрствуя, ударили в лоб по германским позициям, они имели трёхкратное превосходство, и надеялись взломать немецкую оборону. Однако немцы, неся большие потери, устояли. Отчаявшись прорвать германскую оборону, французский Генеральный штаб, обратил внимание на открытый правый фланг немецких армий: между рекой Уаза и Северным морем, полоса в двести километров была совершенно неприкрыта немецкими войсками. Обходной маневр должна была совершить вновь сформированная вторая французская армия дивизионного генерала Ноэля де Кастельно.

Четырнадцатого сентября кайзер Вильгельм II сместил Мольтке – младшего с поста начальника Большого Генерального штаба за то, что не смог взять Париж. На его место был назначен генерал пехоты Эрих фон Фалькенхайн, тот тоже заметил незанятое пространство между рекой Уаза и Северным морем.

На Северном море находились порты Дюнкерк и Кале, через которые во Францию пребывали войска союзников, продовольствие и боеприпасы. Если занять их, можно лишить Францию помощи Великобритании.