Олег Якубов - Реактор. Черная быль

Потом присел на краешек дивана, где лежал мальчик, и спросил:

– Стало быть, тебя назвали Гелий. А в честь чего, знаешь?

– Знаю, знаю, – неохотно ответил больной.

Историю своего имени, которое ему доставляло в общении со сверстниками немало неприятных моментов, была ему хорошо известна. И монотонно пробормотал давно заученное: «химический элемент атомной группы номер два, температура кипения самая низкая из всех известных на Земле веществ».

Ответ привел Курчатова в неописуемый восторг.

– Феноменально! Не зря мы пили сейчас за нашу смену, вот она, смена эта, перед нами! – и спросил строго:– Так что же с вами случилось, молодой человек, что у вас болит?

И Гелька, неожиданно для себя, сказал этому человеку с необыкновенно проницательным взглядом то, чего не говорил ни родителям, ни врачам:

– Ничего не болит. Просто вставать неохота.

– Ну, это понятно. Чего ж тебе вставать, если у тебя, в соответствии с именем, самая низкая температура кипения. Вот тебе кипеть и неохота. Но надо, просто необходимо нам в этой жизни кипеть. Всем надо кипеть, и мне, и тебе, и вот отцу твоему. Иначе жизнь остановится. А этого допустить никак невозможно. Ты понимаешь, о чем я говорю? – и ласково погладил мальчика по голове.

Вряд ли восьмилетний мальчишка понял в тот день глубинный смысл слов великого академика Курчатова. Но слова эти и даже интонацию, с какой они были сказаны, запомнил накрепко. И спустя годы вспоминал их не раз.

А Игорь Васильевич, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, сказал: «Я, конечно, не врач, но смею полагать, что у мальчишки вашего интереса к жизни никакого нет. Его бы в спорт отдать, все бы хвори отступили. А так – прекрасный парень. И память какая – ну просто вундеркинд…

***

О том, как отец, молодой ученый-физик, попал на бал выпускников химического факультета МГУ, в семье ходило несколько легенд – одна противоречивее другой. Неизменным было только одно: Лариса сама пригласила на танец Леонида, который пытался отказаться, ссылаясь на то, что совершенно не умеет танцевать. Девушка самонадеянно заявила, что враз его научит, и уже вскоре пожалела о своем решении, с тоской думая, что ее новые белые босоножки, с таким трудом добытые к выпускному балу, теперь, скорее всего, придется выбросить. Кавалер, топчась, как конь в стойле, не замечал, что беспрестанно наступает на ноги своей партнерше. К тому же он оказался на редкость молчаливым, слова из него приходилось клещами вытаскивать. Но не зря ж на химфаке среди студентов бытовало мнение, что любовь – это процесс скорее химический, нежели физический. Узнав, что ее новый знакомый – физик, Лариса взяла инициативу в свои руки. Она еще сама не понимала, чем ей так приглянулся этот молодой мужчина, явно намного старше ее по возрасту. Молчаливый, довольно нескладный, давно не стриженные вихры торчат в разные стороны – он тем ни менее обладал какой-то огромной притягательной силой.

Леонид исчезал внезапно и надолго, иногда не появлялся по нескольку недель кряду. На вопросы Ларисы отвечал уклончиво – мол, ездил в командировку. А куда и по каким делам, не отвечал вовсе. Просто молчал, будто и вопроса не слышал. Ларису эта его манера невежливо отмалчиваться злила, но каким-то внутренним чутьем она понимала – не врет, уезжал действительно по делам. Сама-то она была откровенной полностью.

Уже вскоре после знакомства рассказала Строганову, что ее отец, профессор-гинеколог Аркадий Соломонович Заславский, которого боготворили все женщины Москвы, в свое время был арестован по знаменитому «делу еврейских врачей-вредителей», после тюрьмы так оправиться и не смог и вскоре скончался. Мама, Анна Яковлевна, как работала участковым врачом, так и работает. Сама Лариса с отличием окончила химфак, но даже красный диплом не помог открыть перед ней двери аспирантуры, приняли только после вмешательства кого-то из ныне влиятельных друзей покойного отца. Да и то не в МГУ, а в Бауманку.

Слушать Леонид умел. Вот что он хорошо умел, так это молчать и слушать. Только на свадьбе, которую отметили в узком кругу коллег жениха, Лариса кое-что узнала о своем избраннике. Вернее, свадьбу пришлось отмечать дважды. Сначала в квартире новоявленной тещи Анны Яковлевны собрались немногочисленные родственники. В основном со стороны невесты, у Леонида из родни в Москве никого не было. Потом, отдельно, пригласили коллег Строганова – таково было его условие. «По роду деятельности моим коллегам не рекомендуется широкое общение»,– так туманно высказался жених. На свадьбе Лариса с удивлением услышала, что муж ее практически гений в своей области и именно поэтому так внимателен к нему сам Игорь Васильевич. Имя неведомого Игоря Васильевича на свадьбе упоминали не раз. «А кто это?» – поинтересовалась у мужа Лариса.

– Курчатов, – коротко ответил Леонид.

– Ты работаешь с Курчатовым?! – обомлела Лариса. Только теперь она поняла, почему Лёня никогда не рассказывал о своих командировках и вообще предпочитал на вопросы о его работе отмалчиваться.

В те годы имя Курчатова на страницах советской печати практически не появлялось, но в научных кругах о главном атомщике СССР, разумеется, кое-что было известно. Уникальные способности молодого ученого Леонида Петровича Строганова Курчатов подметил сразу. Леонид был блестящим аналитиком, как никто другой мог в самом начале испытаний увидеть конечную цель и шел к ней непреклонно. Самые сложные расчеты поручал Игорь Васильевич Строганову. Одна из работ Леонида Петровича легла впоследствии в основу его докторской диссертации и учебника, появлению которого в немалой степени способствовал академик Курчатов. По этому учебнику и по сей день учатся студенты-физики не только России, но и многих других стран. И именно за завершение проекта, в разработке которого участвовал в том числе и Строганов, получил он орден Ленина. Это событие совпало с его сорокалетним юбилеем. Но только много лет спустя из рассказов отца узнал Гелий, чем тогда занимался Курчатов и его сподвижники.

На сорокалетие снова собрались в их квартире, и опять в самом тесном кругу. Заранее договорились, что все явятся при полном параде. У Гельки, когда все собрались, в глазах зарябило от блеска орденов и лауреатских медалей, которыми были украшены костюмы гостей. А от трех золотых Звезд Героя Социалистического Труда Курчатова он просто взгляда отвести не мог. Тем более что Игорь Васильевич сам усадил сына юбиляра рядом.

Отца в этот вечер ждал еще и сюрприз. Когда готовились документы, выяснилось, что в годы Великой Отечественной войны капитан Строганов был представлен к ордену Красной Звезды, но награду не получил – его часть была срочно передислоцирована. И вот теперь, как сказал академик, «награда нашла героя».