Олег Якубов - Реактор. Черная быль

–А ну-ка, скажи мне, мой юный друг, сколько будет семьдесят девять умножить на восемьдесят два?

– Шесть тысяч четыреста семьдесят восемь, – не задумываясь выпалил мальчик.

Опешили все, и Жариков первый:

– Как это у тебя вышло?

– Не знаю, – честно ответил десятилетний Гелий.

– А две тысячи четыреста восемьдесят шесть разделить на девяносто три сможешь? – загорелся отец.

И снова Гелька ответил мгновенно:

– Двадцать шесть и семьдесят три сотых, но дальше еще цифры есть, все перечислять?

Много лет спустя Гелий узнал, что таких людей, которые обладают способностями быстрого устного счета, называют «феноменальными счетчиками».Он был одним из них, хотя феноменальностью своей особо не бахвалился и вообще сильно не задумывался, отчего так получается. Его тогда не на шутку увлекла шахматная игра, но отец был постоянно занят, а сверстники предпочитали игры более подвижные. Поглощая один за другим шахматные учебники, разбирая партии прославленных чемпионов, он играл преимущественно сам с собой.

***

После шестого класса, по рекомендации тренера, родители отправили сына в спортивный пионерский лагерь. За лето он вытянулся и привез из лагеря кучу грамот за участие в самых разных спортивных соревнованиях – по футболу, волейболу, легкой атлетике и, кончено, грамоту чемпиона межлагерного турнира по шахматам. В седьмой класс он пошел в новую школу. Лауреату Государственной премии СССР Леониду Петровичу Строганову выделили новую квартиру в центре Москвы, да и Ларисе Аркадьевне, ставшей к тому времени доктором наук, тоже полагалась отдельная комната.

Этот огромный многоподъездный семиэтажный дом, занявший целый квартал в Новоспасском переулке, строили заключенные знаменитой в те времена Таганской тюрьмы. Квартиры здесь получили преимущественно те, кто работал в Кремле. В годы Великой Отечественной в дом попала фашистская бомба, изрядно его повредив. После войны дом капитально отремонтировали, достроив для скрепления два этажа сверху. Получить здесь жилье простому смертному было нереально.

Квартира, в которую вселились Строгановы, была не просторной даже, а просто огромной, к тому же с балконом и застекленной лоджией.

В новой школе о некогда позорной кличке «Костыль» никто и не ведал. Напротив, рослый новичок на уроках физкультуры явно превосходил одноклассников по всем показателям. Но школу он по-прежнему не любил. Ему попросту было там скучно. Математические задачки казались ему детскими, на уроках физики и химии была программа, рассчитанная, по его собственному выражению, «на дебилов». Да и книжки он к тому времени читал совсем не те, о которых говорили в школе.

Читал он запоем, проглатывая книги с той же скоростью, с которой считал. Гелий и предположить не мог, что относится к той редкой категории людей, о которых говорят – «человек с зеркальной памятью». По мнению ученых, память этих уникумов способна впитать в себя и сохранить до десяти тысяч книжных томов. Но больше всего его привлекала физика. Комната Гелия была заполнена какими-то замысловатыми приборами, на полу валялись мотки проволоки, спирали, устойчивый запах гари от многочисленных опытов и экспериментов выветрить было невозможно.

Школьные учителя физики и математики отчетливо понимали, что у них учится поистине юное дарование. Преподаватели других предметов вундеркинда явно недолюбливали. Классная руководительница, училка русского языка и литературы, на родительских собраниях выговаривала бабе Ане, не скрывая раздражения:

– Не спорю, у вашего внука есть определенные способности к точным предметам, но это вовсе не освобождает его от знания других дисциплин. К тому же он весьма несдержан на язык. Недавно на уроке внеклассного чтения он назвал Татьяну Ларину восторженной идиоткой, а про Анну Каренину сказал такое, что я и повторить не решаюсь. Кстати, Анна Яковлевна, почему родители Гелия никогда не приходят на собрания? Я до сих пор их даже в глаза не видела.

Такая тягомотина продолжалась два года. А в восьмом классе Гелька выиграл четыре олимпиады кряду. Ученик московской школы Гелий Строганов стал победителем городской и всесоюзной олимпиад по математике, выиграл всесоюзную и международную школьные олимпиады по физике.

До этого попасть на международную олимпиаду у него не было ни единого шанса. Работа профессора Леонида Строганова была засекречена до такой степени, что о выезде за рубеж ни его самого, ни членов его семьи даже речи идти не могло. Но в тот год физическая олимпиада школьников проводилась в Ленинграде. В город на Неве приехали школьники всех стран соцлагеря и даже их сверстники из Швеции, Финляндии и Великобритании. Юный Строганов был единственным восьмиклассником. Тут уж расстарался его школьный учитель физики. Он обивал пороги гороно и добрался даже до Министерства просвещения. Поскольку в олимпиаде участвовали только ученики старших классов, Строганова допустили в порядке исключения.

***

Заседание кафедры на физмате Московского государственного университета завершилось весьма нетрадиционно. Сначала обсуждали кандидатские диссертации двух аспирантов, потом утверждали новое расписание. И когда все уже решили, что пора расходиться, попросил минутку внимания собравшихся академик Гольверк. Михаил Борисович в кругу коллег слыл известным оригиналом, вот и сейчас, когда все устали и хотели побыстрее разойтись, он потребовал внимания. Но академикам, тем более таким маститым и титулованным, отказывать не принято, все покорно расселись по своим местам.

– Как вам, коллеги, должно быть, известно, я недавно сподобился быть председателем жюри на международной олимпиаде школьников в Ленинграде. Меня это поручение сначала даже обидело, но в министерстве мне сказали, что такое международное мероприятие в Советском Союзе проводится впервые, моя миссия чисто представительская, а престижстраны требует, чтобы жюри возглавил известный ученый. Подхалимское утверждение, что я известный ученый, меня, естественно, подкупило, и я дал согласие. О чем теперь не жалею. Победителем стал советский школьник, москвич, и я полюбопытствовал, чем же отличился сей юноша, тем более мне сказали, что он был самым младшим из всех участников. Я прочитал его работу с истинным наслаждением. Поверьте старику на слово, это уже готовая кандидатская диссертация. Причем из тех, какие можно развивать в дальнейшем безмерно. Имя этого юного дарования, – академик извлек из портфеля канцелярскую папку, глянул на наклейку и произнес: – Гелий Строганов.

– Позвольте, позвольте! – вмешался профессор Денисов. – А не отпрыск ли это профессора Строганова?

– Вполне возможно, – согласно кивнул академик Гольверк. – Я, признаться, как-то не сопоставил. А сейчас припоминаю, что Леонид Петрович что-то такое говорил про своего сына. Он вроде из этих, как их бишь называют, феноменальных счетчиков. Оперирует в уме любыми цифрами.