Григорий Максимов - Железный Феникс

Следующей наступила очередь Анхеля де Луна, который вызвал на поединок самого хозяина торжества. Увлёкшись беседой с братом, сеньор никак не хотел покидать своего гостя, но, ожидая скорого вызова, направился в свой шатёр, уже когда подходили к концу состязания предыдущей пары.

Америго, который доселе смиренно сидел подле матери, увидел, что Анхель де Луна ударил по клетчатому щиту с золотом и беличьим мехом, и, незаметно ускользнув, когда та отвлеклась в сторону, отправился в шатёр, где уже должен был находиться отец. Протиснувшись между лакеями и оруженосцами, мальчуган встал возле кузнечной наковальни, желая понаблюдать за приготовлениями отца. Он это делал всякий раз, когда отец собирался на турнир или же на охоту. Дон Франциско стоял в окружении двух оруженосцев, которые застёгивали на нём набитый шерстью стёганый гамбезон, всегда одевавшийся под кольчугу и бывший одним из основных элементов защиты. Зашёл герольд и сообщил, что хозяин вызван на поединок сеньором де Луна. Оруженосцы заторопились, сразу же поднесли кольчугу и кольчужные чулки. Сеньор приказал прислужникам не спешить и закрепить всё как следует. Прошло не менее получаса, прежде чем он, облачённый в доспехи, держа под мышкой шлем, вышел из своего шатра. Америго отправился вслед за отцом.

В образовавшийся перерыв на ристалище высыпала труппа паяцев и акробатов. В небольшой сценке артисты показывали шуточную пародию на рыцарский поединок. Взобравшись друг другу на спину, они дрались с помощью деревянных мечей и маленьких копий.

Когда наконец верхом на боевом скакуне на ристалище выехал сеньор Бривьеска, шуты покинули арену, а зрители подняли шквал оваций. Он был уверен в себе как никогда, приезд брата окрылил дона Франциско, ему во что бы то ни стало захотелось выиграть этот турнир. Тем более, что соперник не славился особой удалью в ратных делах.

Наскоро прочитав молитву святому Исидору, сеньор выехал на арену ристалища. Последний раз помощник кузнеца перепроверил подковы на его дестриэ, а главный оруженосец, ещё раз убедившись, что все доспехи надёжно закреплены, подал своему господину турнирное копьё. Анхель де Луна, стоявший на противоположной стороне и уже начавший нервничать от долгого ожидания, вздохнул с облегчением, когда увидел своего противника перед собой.

Вновь заиграли трубы и грянули барабаны, предвещая начало нового поединка. Напоследок, обратив взор к небу и трижды перекрестившись, сеньор надел на голову шлем и вскинул копьё. Глашатай поднял свой жезл и после секундной паузы громким боевым кличем дал команду к сражению.

Крепко зажав под мышкой копья, противники пришпорили коней и понеслись навстречу друг другу. Наскоро окинув взором фигуру своего противника, дон Франциско сразу решил, что самым уязвимым местом его были грудь и шея, и именно туда следует нанести удар. Всего пара мгновений, и две сокрушительные силы столкнулись друг с другом. Раздался удар, хруст ломающихся копий, лошадиное ржание, поднялась пыль, и несколько секунд невозможно было понять, что происходит на ристалище. Когда же они разъехались, стало понятно, что Анхель де Луна находиться в скверном положении, дон Франциско попал аккурат в горло своему оппоненту, удар был настолько силён, что даже искусно скроенное кольчужное оплечье не смогло защитить своего хозяина от столь меткого попадания. Дон Анхель едва не свалился с коня. Выронив поводья, он сорвал с головы шлем и обеими руками схватился за горло. Сам же сеньор на первый взгляд никак не пострадал. Победоносно подняв к небу кулак, он проехал через всю площадь ристалища, знаменуя свою столь быструю победу. Копьё противника угодило прямиком в луку седла, не причинив всаднику ни малейшего вреда, но, скорее всего, это на первый взгляд незначительное обстоятельство и стало фатальным для дона Франциско. Подъехав к стоящему наготове оруженосцу, он взял новое копьё и приготовился ко второму раунду схватки, хотя откровенно надеялся, что Анхель де Луна не сможет дальше продолжить соревнование, и ему придётся сражаться с Родриго Гонсалесом Хироном или же с кем-нибудь из других участников. Но, вопреки ожиданиям, дон Анхель, отдышавшись и наспех приведя себя в порядок, взял у своего оруженосца новое копьё и объявил, что готов продолжить.

Вновь заняв позиции по обеим сторонам ристалища и дождавшись боевого клича, рыцари устремились один на другого. Сеньор и на этот раз решил пробить точно в горло своему противнику и этим самым одержать окончательную победу. Снова на полном скаку врезались две махины. Анхель де Луна решил не повторять свою предыдущую ошибку и попытался немного наклониться вправо, чтобы копьё соперника угодило в щит, и это у него получилось. Его же копьё с треском сломалось о плечо дона Франциско. Но самым опасным оказалось то, что уклонившись в сторону перед самым столкновением, де Луна помешал лошадям разминуться, и два огромных, мощных боевых коня на всей скорости столкнулись друг с другом. Именно в этот момент и произошло непоправимое. Конь дона Анхеля изрядно присел, чуть не свалившись на передние копыта, но чудом ему удалось выстоять. Коня же дона Франциско ожидала куда более печальная участь. Скакун попытался просто перепрыгнуть через соперника, словно через барьер, и в этот момент подпруга седла, в котором сидел сеньор, лопнула, отправив своего наездника в смертельный полёт. Взмыв в воздух и обернувшись головой вниз, сеньор с силой грохнулся оземь.

Всеми, кто наблюдал за этим, овладело оцепенение. Минут пять никто не решался тронуться с места и выйти на ристалище. Первым на помощь пришёл сам Анхель де Луна. Спрыгнув с коня, сразу же, как только было возможно, он бросился к лежащему на земле сопернику. Поняв по реакции дона Анхеля, что дела плохи, двое оруженосцев также бросились к своему господину. Маленький Америго, внимательно наблюдавший за сражением своего отца, поспешил вслед за ними. Увидев всё это, донна Мария застыла в оцепенении, закрыв руками лицо и едва не лишившись чувств. Дон Анхель, первым подоспев к дону Франциско, снял с его головы шлем и развязал кольчужный воротник. Ему довелось увидеть ужасное зрелище. Тело упавшего то и дело содрогалось, глаза закатывались, а носом и ртом обильно шла кровь. Всем, кто увидел его в этот момент, стало ясно, что сеньор обречён. Осторожно подняв его на руки, оруженосцы понесли ещё живого господина в покои.

Поздно вечером во время ужина, всегда венчавшего торжество турниров, в залу вошёл герольд и со слезами на глазах сообщил, что его светлость дон Франциско де Веласко, сеньор Бривьеска, после мучительной агонии скончался.

Солнце уже перевалило за полдень, и жара, не дававшая даже спокойно вздохнуть, только усилилась. Лето выдалось на редкость знойным. Воздух был словно нагрет в угольной печке. За целых два месяца, начиная с конца мая, не выпало и капли дождя. Только западный ветер, приходящий из Атлантики, давал хоть какое-то облегчение. Выгорела почти вся трава, превратившись в жёлтую сухую солому, и трудно было найти хоть травинку, хоть кустик, не тронутые жарой. Казалось, ещё вот-вот, и плодородная долина Эбро превратится в бесплодную каменистую пустыню. На редкость засушливое лето грозило оставить без урожая целые провинции. Чтобы хоть как-то спасти урожай от гибели, крестьяне целыми сёлами отправлялись к рекам и родникам и вёдрами переносили воду на изнывающие от зноя поля. То и дело в разных местах разгорались пожары, высохшая на жаре трава воспламенялась от малейшей искорки.