Григорий Максимов - Железный Феникс

Как только незваный гость остановился у подножия главной трибуны, к нему подъехал один из пажей, стоящих в оцеплении.

– Кто вы такой? Немедленно назовите себя! – настойчивым голосом потребовал молодой паж.

Незнакомец молчал.

– Назовите себя! Или немедленно покиньте ристалище и замок, в который вы так бесцеремонно ворвались! – продолжал потребовать паж.

Но незнакомец лишь загадочно улыбнулся.

– Может быть, он немой?! – послышалось из толпы.

– Если он немой, пусть тогда жестами объяснит, кто он и что ему надо! – грубым голосом крикнул Родриго Гонсалес Хирон, держа наготове плеть.

Но вместо объяснений незнакомец отодвинул с лица капюшон и уставился на дона Франциско.

Не понимая, что происходит, тот изумлённо наблюдал за происходящим, переводя взгляд то на незнакомца, то на своего пажа.

Сидящая рядом сеньора, также приподнялась со своего места, рассматривая незнакомца.

– Гоните его прочь! – приказала донна Мария, после того, как тот вновь отказался отвечать.

Стоящие в оцеплении слуги потянулись за оружием, а дон Родриго уже закинул плеть, чтобы огреть ею непрошеного гостя.

– Стойте! – внезапно крикнул дон Франциско. – Остановитесь!

Держа поднятой правую руку в знак того, чтобы никто не тронул таинственного гостя, он встал со своего места и начал спускаться по лестнице. Все, кто наблюдал за этим зрелищем, просто-напросто опешили от такого поворота событий. Спустившись вниз, сеньор остановился на предпоследней ступеньке, чтобы лицом быть на одном уровне с незнакомцем. Тот, в свою очередь, внимательно наблюдал за ним, и с его лица не сходила ехидная загадочная улыбка. Лицо же дона Франциско в этот момент походило на статую, ни один мускул не мог шевельнуться, ни один нерв не мог дрогнуть, видно было, что сеньор просто-напросто поражён. Словно заворожённый, он стоял напротив незнакомца, не в силах проронить ни слова.

Так продолжалось с минуту, над ристалищем нависла полная тишина.

И тут пришелец впервые заговорил.

– Неужели мне тут не рады?! – с нескрываемой иронией произнёс незнакомец. – В моём замке, где я родился и вырос, меня просто не узнают! Неужели я так изменился?! – и в показном жесте он стянул с головы капюшон, который продолжал скрывать часть его лица.

– Пречистая дева! – перекрестившись, сказал дон Франциско. – Фердинанд! Неужели это ты?! Сколько же лет прошло? Мы уже и не надеялись увидеть тебя живым! – и он бросился к лошади незнакомца.

– Ну, наконец-то! Хоть родной брат меня признал! – рассмеялся всадник.

– Брат, брат… – шёпотом повторял дон Франциско, ещё не веря своим глазам.

Тем временем гость спрыгнул с коня и широко расставил руки, чтобы его обнять.

– Пятнадцать лет. Пятнадцать лет.– повторял сеньор. -Неужели ты вернулся?

– Да, как видишь, – ответил гость.

И они крепко обнялись.

– Ну всё, вот и свиделись! – держа брата за плечи и трогая его длинные, спадающие до плеч волосы, шептал дон Франциско.

– Ну, всё, ну всё! – успокаивал его Фердинанд. – Лучше накорми меня! Двое суток и крошки во рту не было. Проезжали через Уэску, остановились в каком-то гнилом трактире на окраине, а там оказалось полным полно горцев. Только сели, купили поесть, а тут они! Ну, слово за слово, и пошло-поехало. Целые сутки гнались за нами. Насилу оторвались.

– Ну ладно! – сказал сеньор, хлопая брата по плечу. -За версту видно, что ты не в себе. Сейчас тебе надо поесть и хорошо отоспаться.

– Рико! – позвал он ближайшего слугу. Отведи дона Фердинанда в обеденную! И пусть ему дадут всё самое лучшее, что у нас есть. – С этими словами он поручил брата слуге.

Остальные всадники, что оставались ждать у въезда на ристалище, также подъехали и, спешившись, направились вслед за доном Фердинандом.

– Что происходит? Как всё это понимать? – спросил Родриго Гонсалес Хирон, обратившись к дону Франциско.

– Всё отлично! Мой брат вернулся. Хвала святому Исидору! Тот самый, о котором я вам рассказывал. Пятнадцать лет мы не виделись, я думал, что его уже давно нет в живых.

– Можем ли мы начинать турнир? – спросил глашатай.

– Конечно! Начинайте! Отпразднуйте, как следует! Сегодня по-настоящему великий день! – ответил сеньор и, подняв руку, приказал трубить о начале первого поединка.

К этому времени граф де Лара уже закончил все приготовления и, восседая на боевом скакуне, встал на краю ристалища, ожидая своего оппонента.

Торжественно запели трубы, загрохотали барабаны, и двое рыцарей встали друг против друга в противоположных концах ристалища. Оба надели шлемы, что являлось знаком полной готовности, и вскинули вперёд копья. Глашатай прокричал клич, и оба рыцаря, крепко пришпорив коней, понеслись навстречу друг другу. Одно мгновение, и обломки их копий разлетелись в разные стороны. Придержав коней, каждый подъехал к своему оруженосцу, чтобы взять новое копьё. Увидев, что воины вновь готовы сойтись в поединке, глашатай прокричал клич, и всадники понеслись навстречу друг другу. И в этот раз всё обошлось, как и в первый, с той лишь разницей, что дон Родриго, ловко угодив в голову графа де Лара, сорвал с его головы шлем. Через рассечённую бровь графа обильно хлынула кровь, покрыв добрую половину лица и стекая вниз на кольчугу. Отъехав к своим оруженосцам, он взял смоченную водой марлю и приложил её к ране. Заминка длилась недолго. Едва остановив кровь, граф вытер лицо и вновь надел шлем. И, взяв по новому копью, как только глашатай прокричал клич, рыцари вновь обрушились друг на друга. На этот раз сложилась куда более серьёзная ситуация. Лошади противников буквально налетели друг на друга. Копьё дона Родриго вновь угодило прямо в шлем графа, оставив добрую вмятину на лицевой части, но при этом он и сам едва смог удержаться в седле, чуть не полетев вниз через голову лошади. Когда оруженосцы графа де Лара сняли шлем своего господина, то все увидели, что лицо рыцаря было полностью окровавлено, из переломанного носа кровь лилась рекой. Граф ещё пытался прийти в себя, чтобы продолжить поединок, но первый оруженосец, ради его же блага, отказался подавать новое копьё своему господину. Глашатай провозгласил победу Родриго Гонсалеса Хирона.

После того как первые дуэлянты удалились с ристалища, на арену действий выехал знаменитый Диего Лопес де Гаро. Подъехав к противоположному барьеру ристалища, он с силой ударил по зелёному с золотыми оковами щиту Родриго Гомеса де Траба, графа Трастамара. Не медля ни секунды, граф выехал на ристалище. Вновь прокричал глашатай и соперники, пришпорив коней, понеслись друг на друга. Пять раз ратники сходились, ломая копья о щиты и шлемы. Но абсолютно равный поединок так и не выявил победителя. Пока граф Трастамара не сделал широкий рыцарский жест, признав себя проигравшим. В свою очередь, Диего Лопес де Гаро заявил, что его противник сражался лучше, чем он сам, и отказался принимать победу. Произошёл настоящий конфуз, когда двое рыцарей, рассыпаясь в комплиментах, стали уговаривать друг друга принять победу. В конце концов глашатай объявил ничью и, пожав друг другу руки, воины разъехались по своим шатрам.