Анатолий Коридоров - Планета Крампус. Роман

– Есть, товарищ лейтенант, – бодро ответил Алексей, лихо козырнув. – Афанасьев, Бабаян, Карташов, Устинов, за мной!

И, прихрамывая и опираясь на палку, двинулся в сторону последнего вагона.

Четверо бойцов легко догнали своего сержанта. Впередистоящий эшелон с танками и артиллерийским вооружением двинулся вперед в сторону станции Ключевской полчаса назад. Машинисты санитарного поезда, по рассуждению и по догадкам лейтенанта Одареева, пережидают какое-то время, чтобы не ползти на задах у эшелона, и для удобства, и для собственной безопасности. «Слишком хорошая мишень получилась бы для немцев, если бы наши поезда выстроились в одну непрерывную линию», – подумал лейтенант. Санитарный поезд тронулся только минут через сорок после того, как покинул место стоянки эшелон.

Над поездом сгущались сумерки. Далеко над горизонтом забрезжили первые звездочки. Тишину вокруг нарушал размеренный перестук вагонных колес. Еще засветло поезд миновал станцию Ключевскую – небольшое железнодорожное поселение, состоящее из двух, но не более, десятков деревянных покосившихся домиков с низкими палисадниками, калитками, воротцами и прочими незатейливыми архитектурными деревенскими пристройками. Некоторые окошки уже проливали подслеповатый теплый свет. В поселке шла своя жизнь. В этих неказистых, но теплых и уютных домишках готовились ко сну немногочисленные жители. И среди них Лука Феофаныч с внучком Саньком.

После Ключевской минут через пятнадцать-двадцать поезд прогремел и по мосту через речушку Чухонку, как назвал ее железнодорожник Лука Феофаныч. Поезд шел вперед, поезд шел ближе и ближе к фронту.

Вот и ночь осталась позади. Сквозь щели вагона едва проникал робкий, нежный свет нарождающегося дня. У плотно сдвинутых дверей сидели, дремотно покачивая головами двое часовых. Они не разговаривали, но и не спали. Они отважно боролись с утренним сном. Остальной личный состав дружно досматривал последние в эту ночь будничные сны.

Пробуждение бойцов вышло быстрым, шумным и внезапным. Их разбудили рев моторов, трескотня пулеметов и взрывы бомб. Солдаты повскакивали с нар, ничего не соображая спросонья.

Трое навалились на дверь, чтобы отодвинуть ее в сторону. И скоро им это удалось сделать. В вагон хлынул свежий утренний воздух вперемежку с пороховыми запахами и гарью.

От очередного взрыва вагон вздрогнул. Его качнуло, будто под ним приподнялась и тут же опустилась земля. Но движение поезда не прекращалось. Поезд шел вперед, только заметно медленнее обычного, словно тяжело преодолевал крутой подъем.

Гул ревущих моторов то нарастал, то затихал. И вот поезд словно выдохся. Встал. Откуда-то несло едким дымом.

– Всем покинуть вагон! – скомандовал лейтенант. – С оружием! – добавил он.

Взводу потребовалось менее десяти минут, чтобы покинуть вагон и рассредоточиться поодаль от него.

Головные вагоны поезда вместе с паровозом находились в лесной зоне, а задние вагоны сейчас стояли в редком перелеске, переходящем в просторную луговину, похожую на болото.

Последняя атака немецких самолетов закончилась, и они временно покинули это место, чтобы сделать разворот и появиться над поездом снова.

Алексей окинул взглядом состав, чтобы оценить степень повреждений, нанесенных вражескими самолетами, и увидел, что серьезно пострадал третий с головы поезда вагон. Горели его передняя часть, передний тамбур и пара купейных отделений. Снаружи, с видимой стороны, были разбиты два окна. Из них валил черный дым. Лейтенант скомандовал:

– Шелепов, Бабаян, Карпухин… За мной!

И на ходу поставил задачу бегущим с ним бойцам:

– Первое и самое главное – надо вывести весь персонал из вагонов в безопасное место. Второе – потушить пожар в вагоне, если он, конечно, имеется. А сейчас надо найти открытую дверь или достучаться, чтоб открыли любую, и – в разные концы поезда: я и Бабаян – в передние вагоны, а вы, Шелепов и Карпухин, – в задние.

Незапертой дверь оказалась в административном вагоне. В купе начальника поезда было пусто. «Значит, он где-то в поезде, его надо найти», – решил для себя лейтенант. Проникшие в поезд бойцы разделились по парам. Уже в следующем вагоне в одном из купейных отделений лейтенант увидел двух молоденьких медсестер, тесно прижавшихся друг к другу и дрожащих от страха.

– Девочки, живо подняться и на выход. И подальше от вагонов, – приказал им лейтенант. – Бегом марш! Бабаян, проводи.

Над поездом вновь послышался гул приближающихся самолетов. Надо было спешить.

– Людмила Александровна! – крикнул лейтенант. Никто не отозвался. Одареев двинулся дальше, в следующий вагон. Гул нарастал.

Алексей, оставшись с частью взвода в перелеске, с тревогой наблюдал и за поездом, и за немецкими самолетами. Вот из вагона, из тех же дверей, куда чуть раньше вошли в поезд лейтенант с бойцами, вышли и начали спускаться две девушки в ладной, по их фигурам, военной форме. Им помогал смуглый и черноволосый рядовой Бабаян.

Самолеты приближались. Они летели настолько низко, что, казалось, хотели сесть на крыши вагонов. Видимо, совершенно не опасались, что им что-то может тут угрожать. Санитарный поезд был для немецких летчиков чрезвычайно легкой добычей.

Алексею показалось, что девушки слишком медлительны, и он, не выдержав, крикнул:

– Быстрее, что ж вы… И в лес. И в лес… Подальше!

Девушки с визгом и с криками «Ой, мамочки…» рванули от вагона прочь. Самолеты неумолимо приближались. Уже раздалась знакомая трескотня пулеметов.

– По самолетам противника… Огонь! – вырвалось у Алексея. Он уже держал в руках старенькую трехлинейку и прицеливался в передний приближающийся самолет. Их было два. Они летели друг за другом.

– Огонь! – снова скомандовал Алексей. И раздались выстрелы. Они звучали вразнобой, но безостановочно. И вдруг за передним самолетом потянулся шлейф черного дыма. Как только появилась первая полоска дыма, как только показался этот первый признак того, что самолет противника получил попадание чьей-то пулей в жизненно важный узел, над перелеском всплеснулось и взвилось до самого неба громогласное «Ура!». И этот возглас продолжался греметь до тех пор, пока самолет не уткнулся, не зарылся носом в болотину, и, наконец, не взорвался.

Второй самолет с ревом пролетел над поездом и взмыл в небо, поняв, что кружить здесь небезопасно. Он поспешил покинуть это гиблое для него место как можно скорее.

– Людмила Александровна! – еще раз на всякий случай крикнул лейтенант, уже понимая, что в этом вагоне нет никого. Он побежал вперед, толкая перед собой очередные двери, не заботясь об их закрытии. В следующем вагоне он вынужден был остановиться от увиденной им картины. Такого он ну никак не мог ожидать. Здесь находилось несколько человек. Вагон пропах гарью. Впереди что-то не унимаясь тлело, а может, даже и горело невидимым пока пламенем, и дым разносило и по вагону. Его тянуло в разбитые окна. Дышать было трудно.