Мариам Тиграни - Картвелеби

Возможно, это разговоры с матерью о сёстрах и их женихах так на неё повлияли, но Тина заметила про себя украдкой – беспристрастным взглядом эстета и ценителя прекрасного, – что молодой человек был неплохо сложен, хоть и ростом не вышел. Сильные, загорелые руки, видимо, не раз имели дело с тяжёлым физическим трудом, а обветренное лицо пережило множество драк и уличных потасовок. От одной из них ему, похоже, и достался еле заметный шрам над верхней губой, но тот становился невиден, когда Игорь так широко и искренне улыбался своей ослепительной, белоснежной улыбкой. Тина не без удовольствия подумала, что эта роскошная улыбка зачастую адресовалась её матери.

– Опять мерзавка Гогола лодырничает, – покачала головой Татьяна, собрав руки на достаточно тонкой для её лет талии, – а ты рад стараться! Она же верёвки из тебя вьёт, дорогой мой!

– Бросьте, Татьяна Анатольевна! – весело отшутился Игорь. – Мне ведь несложно. Я всегда готов помочь.

Тина никогда не считала себя шибко привлекательной для противоположного пола, но ей внезапно очень захотелось, чтобы этот лучезарный юноша обратил на неё внимание. Испугавшись собственных мыслей, княжна поспешила ретироваться. Когда-нибудь она всё же научится воспринимать мужское общество чуть-чуть спокойнее, но этот день настанет ещё очень нескоро!

– Как, душа моя! – округлила глаза Татьяна. – Ты уже уходишь? Ты ведь только пришла…

– Мне нужно спешить, – засуетилась скромница и одной рукой ухватилась за ручку двери. – Сестра и её спутник вот-вот вернутся к церкви, чтобы забрать меня на обратном пути.

– Но позволь хоть познакомить тебя с Игорем Симоновичем! Игорёк, это моя…

– Дальняя родственница. Да, я наслышан о вас, – быстро нашёлся бойкий юноша и галантно поцеловал Тине руку. На ощупь его ладони казались чересчур шершавыми и такими же горячими, как раскалённый уголь. – Приятно познакомиться. Игорь Ривкин. Приехал к вам из Душетского уезда.

– Мне тоже. – Лёгкая дежурная улыбка при знакомстве, а мысли лишь об одном: ну и крепкое у него оказалось рукопожатие! – Валентина Георгиевна. Княжна Джавашвили.

– Игорь новенький в нашей труппе… несколько недель, как принят в неё, но меня уже покорил. Его невозможно не любить! – с гордостью поведала maman и поддела своего юного протеже в бок локтем. – Я хвалю его перед антрепренёром, хотя пока что ему достаются роли не выше второго плана. Но я впервые вижу такого талантливого мальчика, дорогая! Ты обязательно должна посетить одну из его постановок…

– Ах, ну бросьте, Татьяна Анатольевна! – смущённо зарделся мальчик. – Вы, как всегда, преувеличиваете…

Видя его неприкрытое стеснение и откровенное смущение при подобной похвале, Тина поняла, что робость стала понемногу отпускать её. Друг матери действительно принадлежал к тем поразительно искренним, жизнерадостным людям, солнечный свет от которых исходил в любое время дня и ночи. Такой трогательный в своей наверняка не самой лёгкой судьбе – еврейская фамилия, актёр на вторых ролях без гроша в кармане, – он ещё умудрялся не терять оптимизма и даже делился им с окружающими. Она невольно посмотрела на Игоря с большой теплотой и даже согласилась с матерью в том, что его было за что уважать.

– Успехов вам, Игорь Симонович, – располагающе улыбнулась княжна, стараясь звучать как можно естественнее. – Я знаю Татьяну Анатольевну. Она на пустом месте хвалить не станет!

Этот премилый разговор закончился на такой же положительной ноте. Татьяна всё-таки уговорила дочку остаться на чай и с заговорщицким видом пригласила принять в нём участие ещё и Игоря. Конечно, раскрылась Тина не сразу, но под чутким руководством Татьяны Анатольевны всё же позабыла тревоги, которые мучили её до визита к maman. И каждый раз, когда их очаровательный юный знакомый улыбался своей лучезарной улыбкой или рассказывал какой-то уморительный анекдот, любящая мать в очередной раз уверялась в целебной силе юношеской любви.

***

Дорога до благотворительной школы Дианы Асхатовны выдалась немногословной, поэтому и Давид, и Саломея выдохнули с облегчением, когда долгожданные очертания наконец показались на горизонте. Несмотря на уговор о взаимной дружбе, оба прекрасно понимали, что напряжение между ними так никуда и не делось. Они всего-то ещё больше загнали его в рамки приличий, но эффект оказался недолговечен. Так, одно неосторожное слово, брошенное в пылу неуёмного женского любопытства, подправленного кавказской бесцеремонностью, расшатало этот карточный домик.

Всё начиналось вполне невинно, когда молодой князь подал подруге детства руку и помог ей сойти с кареты, хотя уже тогда ему показалось, что её щёки чересчур пылали огнём. Саломея сжала протянутую ладонь с самым безразличным выражением лица, смотря только перед собой, что даже несколько покоробило Давида. Разве так поступают с друзьями?

Он только-только позволил этой мысли проскочить у себя, а из двухэтажного кирпичного здания, выкрашенного в приятный бежевый оттенок, уже выплыл знакомый рыжеволосый силуэт. На улице стояла ветреная погода, и синяя юбка их любезной подруги развевалась на ветру, что придавало Диане Асхатовне и её полной фигуре ещё большую комичность.

И хотя Давид изо всех сил нахваливал хозяйку этой школы, он не обольщался по поводу неё. Сестра сослуживца имела доброе сердце, иначе просто не стала бы заниматься этим ремеслом, но далеко за пределами родного Крыма слыла жуткой сплетницей и трещоткой. Её собственная семейная жизнь сложилась вполне счастливо – пятеро детей, и все поразительно похожи на мать, – так что теперь она считала своим долгом лезть в чужую и раздавать советы. Ведь у неё всё сложилось лучше некуда, и она, конечно же, знала, как этого «лучше» достичь и другим!

Увы, эти размышления пришли на ум Циклаури-старшего слишком поздно. Он и сам понял, что вот-вот нагрянет буря, когда Диана Асхатовна перецеловалась с Саломеей Георгиевной в обе щеки и прямо с порога спросила о её супруге:

– О, душенька моя, я столько о вас наслышана! Настоящая красавица… Да что там Ахалкалаки – весь Тифлис о вас говорит! – протараторила кумушка и в десятый раз передала через Давида горячие приветы своему брату. – Но, позвольте, почему вы не привезли с собой Пето Гочаевича?.. Так, кажется, зовут вашего мужа…

– Пето Гочаевич, – сдержанно улыбнулась Саломея, которая уже имела опыт общения с подобными трещотками, – очень занят сейчас у нас в Сакартвело. Он помогает моему отцу по хозяйству, а у нас как раз сейчас ожеребилась кобыла…

– О, понимаю вас! – захихикала Асхатовна, намекая, что ни капельки этому не поверила. – Да и кто откажется от сопровождения столь видного кавалера, как наш милый князь Циклаури?! Не так ли, разлюбезная?.. О, а где ваша чудесная сестрица? Вы, кажется, и её собирались с собой привести? – Гостья хотела ответить на этот вопрос, но её тотчас же перебили. – Ах, ну полно нам, полно! Хватит толпиться в дверях! Давайте поскорее пройдём внутрь, и я всё-всё вам покажу! Обещаю…