Мариам Тиграни - Картвелеби

– Как именно? – ухмыльнулся Вано. – У тебя есть что-то на уме?

Друг так загадочно улыбнулся, что даже часто всхлипывавший Андрей поднял на него глаза и прислушался.

– Завод дяди Пето в Ахалкалаки… там сотни и даже тысячи рабочих, условия труда которых оставляют желать лучшего. Это точно наша публика!

– Дядя Пето, – недоверчиво причмокнул юный князь, которому эта затея совсем не понравилась, – спас наши шкуры три дня назад. Если бы не он, тот треклятый армянин точно бы докопался до правды.

Вдруг лицо Ломинадзе-младшего озарила мстительная улыбка. Стоило только вспомнить последнюю встречу с Мгелико Зурабовичем, как вся благодарность, которую он к нему испытывал, испарилась, как сон.

– Пусть, – отмахнулся от шурина незадачливый племянник. – Я думаю, что это отличная идея. Славик радел за социализм больше всего на свете, а мой дядя и его заводы… никогда не слышали об учении Карла Маркса. Они – то ещё запущенное местечко, так что нам действительно следует их немного просветить!

– Вы хотите, – громко высморкался в салфетку Андрей, встал из-за стола и недоверчиво усмехнулся, – прийти на один из заводов и уговорить рабочих поднять бунт?

– Всего лишь прочитаем им лекцию, – безвинно пожал широкими плечами Резо. – А там уж пусть решают сами.

Несколько секунд все четверо молчали и переглядывались между собой. То, что такая масштабная задумка замаячила на горизонте, не отменяло сомнений, которые она вызывала в сердцах двоих из них. Андрей всё ещё хмурился и причитал, а тирада про месть за брата его, видимо, не убедила. Вано тоже щурился и медлил с ответом, но пришёл момент, когда и ему пришлось сделать свой выбор.

Это случилось, когда Пето, азартно улыбаясь, вышел в центр залы и вытянул руку вперёд, а потом обернулся к боевым товарищам через плечо и рассмеялся:

– Вано Георгиевич, вы такой образованный малый и к тому же князь! Наверняка и романы на французском читаете. На что я сейчас намекаю, скажите мне?

Шурин улыбнулся уголками губ и, тяжело вздохнув, присоединился к зятю вслед за Резо.

– Коль своего Д’Артаньяна мы потеряли три дня назад, – горько усмехнулся княжеский сын, – то так уж и быть. Буду вашим Арамисом.

Названые братья похлопали друг друга по спине и обменялись счастливыми улыбками, но последний из «мушкетёров» так и не примкнул к ним.

– Вы как знаете, ребята. А я своё слово сказал. Я не в деле. Не после того, как потерял брата, – неуступчиво замотал головой русский, и это вмиг стёрло с их лиц улыбки. – Удачи вам с заводом! Надеюсь, у вас всё получится.

– Ты точно не передумаешь? – с надеждой переспросил Резо.

– Даже не надейтесь.

5

В то свежее летнее утро в Сакартвело стояло особенное оживление. Происшествие недельной давности, лишившее хозяев поместья покоя, медленно кануло в забытьё, и жизнь снова забила ключом под крышей Георгия Шакроевича.

Всё началось с простого семейного завтрака. Старый князь напомнил детям о намеченных на день планах: о предстоявшей поездке в одну из ахалкалакских школ, которую молодой князь Циклаури любезно организовал для Саломеи и Тины, и даже вызвался их в ней сопровождать, а также о пресловутом визите ханумы, на который предполагаемый жених успел пожаловаться своим друзьям.

– Хатия Титоевна будет здесь в обед. – Георгий Шакроевич увлечённо мазал масло на хлеб и искоса посматривал на сына в надежде заметить на его лице хоть толику воодушевления. – Нужно предстать перед ней в лучшем свете.

– Константин Сосоевич тоже зовёт в дом хануму, чтобы женить сына? – фыркнул Вано, продумывая в голове, как произвести на Хатию Титоевну «нужное впечатление». – Что-то я не помню, чтобы он так же нервничал, любезный papa!

– Швило, – вздохнул Георгий и отложил ломтик хлеба обратно на тарелку. – Перестань, пожалуйста, язвить. Константин Сосоевич тот ещё проныра! Он только делает вид, что забыл о нашем пари, а сам в своей Мцхете небось уже целый парад невест перед Давидом собрал!

– Значит, нам уже можно подбирать платья на свадьбу Давида Константиновича? – как можно безразличнее спросила Саломея, звеня столовыми приборами.

– Он-то, может, и собрал, – не удержалась Нино и кокетливо повела плечами. – А самого Давида Константиновича кто-нибудь спросил? Может, его сердце уже занято? Может, он не хочет жениться ни на одной из представленных девиц?

Благоразумная Тина шикнула на младшую сестру и отдавила той ногу под столом, но старшая, обладавшая недюжинным самообладанием, даже бровью не повела и продолжила с отстранённым видом помешивать сахар в чае.

– Я подозреваю, милая даико, – надул губы брат, от которого наверняка не ускользнули эти переглядывания, – что нашему другу, как и мне, не оставили выбора. Ведь мы живём на Кавказе! Папа сказал – значит, надо! Правда, ваше сиятельство?

Георгий еле заметно улыбнулся, сделав ещё один глоток горячего кофе, и, не придав значения ядовитому сарказму сына, повернулся к Тине и Саломее:

– Вам следует подняться наверх и подготовиться к отъезду. Циклаури будут здесь с минуты на минуту.

Стоило ему только озвучить эту мысль, как зять вбежал своей суетливой походкой в залу, в которой старый князь с дочерьми трапезничали, и поспешил обрадовать их следующей новостью:

– Они уже здесь, – тяжело переведя дух, поведал тестю Пето и схватил со стола сочное красное яблоко. – Только что видел, как их карета во двор заехала.

Это известие вызвало улыбки на лицах всех Джавашвили, как случалось, впрочем, всегда, когда им докладывали о прибытии сердечных друзей.

– Пойдёмте скорее встречать! – нетерпеливо подпрыгнула на месте Нино и, обойдя всех стороной, убежала прочь, издали сверкая синей ленточкой в волосах.

Отец, сёстры и брат переглянулись между собой, войдя в гостиную комнату вслед за Нино. К тому моменту, когда они появились в дверях, младшая из княжон обменивалась любезностями с Константином Сосоевичем и его сыновьями.

Шалико и Давид приняли самые сосредоточенные выражения лиц, когда за спиной у Нино показались старшие сёстры, Вано и сам Георгий Шакроевич. Почтенные мужи с весёлыми улыбками пожали друг другу руки и пошутили над Вано о предстоявшей встрече с ханумой. Давид вежливо кивнул дамам и горячо поздоровался с их братом, пока Шалико заговорщицки подмигивал своей извечной соратнице. Интересно, какие шалости были у молодёжи на уме на этот раз?

Смех и похлопывания сразу же стихли, как только в гостиную вошёл сосредоточенный Пето, но, заметив, что ему не очень-то рады, зять быстро нашёл благонравный предлог и отправился на конюшню проверить, «не ожеребилась ли со вчерашнего дня его любимая кобыла».

– Удачно вам съездить в Ахалкалаки. – Уходя, он, конечно же, пожелал жене и свояченице счастливого пути и похлопал Давида по плечу, играя на публике ревнивого мужа. Что поделать – того требовали приличия! – Вверяю этих чудесных созданий вам, любезный князь! Всё под вашу ответственность!