Мариам Тиграни - Картвелеби. Книга вторая

– Саломе, – немного погодя произнес старый князь и, отложив «Кавказского мыслителя» в сторону, сделал глоток чая. – Можешь позвать ко мне Игоря Симоновича? Тимур уехал по поручению в Сигнахский уезд, так что мне понадобится его помощь со счетами.

– Конечно, papa.

Саломея бесшумно поднялась с места и, поправив на коленках отца плед, зашуршала юбками на втором этаже.

В своей жизни старшая дочь Георгия испытала множество невзгод, но, чем больше времени проходило с тех роковых августовских событий, тем яснее она понимала, что судьбы была к ней не так уж и несправедлива. С детских лет она не знала нужды, семья окружила её теплом и заботой, она жила в роскоши и находилась в центре внимания. Ей не везло только в одном – в любви. Но не слишком ли много значения люди придавали браку, особенно на Кавказе? Не преувеличивали ли его роль? Вот, их тётка, Екатерина Шакроевна…

– Перестань, перестань так делать! – заливисто смеялась Тина, а её голос раздавался по всему коридору. – Мне же щекотно!..

– Вот, значит, как? – наигранно возмутился Игорь. – А так? Так не щекотно?

Саломея застыла на полпути, когда сестра прямо-таки завизжала от счастья, но быстро пришла в себя и добралась до нужной двери. По ту сторону не утихали веселье и хохот, слыша которые старшая сестра испытывала странные, ноющие чувства. Ну и каково это? Тина слишком скромна, не расскажет ведь… а так хотелось бы!..

Но что бы сделала мамида, если бы подслушала подобный разговор? Уши у зятя точно бы горели от её безжалостной, сильной руки! Но, если тётки нет рядом, то разве свояченица не могла её заменить?

– Вы что, стыд совсем растеряли?! – постучалась она в дверь и неосознанно повторила все интонации за Екатериной Шакроевной. – О чём вы только думаете?! У нас Нино незамужняя! Что бы она себе надумала, если бы услышала вас?

– Саломе? Это ты? – стыдливо охнула сестра, и голоса в спальне мгновенно стихли. Зашумели, засуетились, кто-то что-то уронил.

– Вы за Нино не беспокойтесь, Саломея Георгиевна, – откликнулся Игорь, явно не сдерживая улыбки. – Лучше бы за своим воображением следили!

Даико раскрыла рот от возмущения. С ней в жизни никто так не разговаривал! Ну и наглеца привела в дом Тина! Как будто интеллигентных, образованных молодых князей в их краях мало… но нет же, её выбор пал именно на этого, этого… еврея!

Рассвирепев, она забарабанила по двери ещё сильнее, не желая проигрывать в словесной гонке:

– Отец просил позвать сидзе, – сказала она с явным ехидством, – но он у нас слишком занятой человек, куда ему до просьб тестя! Да занятость его плодов не даёт… всё только видимость!

Саломея сокрушённо прикусила язык. Остановиться вовремя она не смогла, и Игорь – бывший актер, имевший смутное представление об этикете – конечно же, не спустит ей этого с рук. Подумаешь! Считаться с выскочкой, который, женившись на княжеской дочери, возомнил себя человеком голубых кровей?..

– Я не сдержусь. Проучу её, – зашептал он жене, но свояченица легко всё подслушала. – Давно руки чешутся.

– Нет!.. – воспротивилась благодетельная Тина, но… что это такое?! Неужели она опять хихикнула? – Игорь, нет!..

Молодая вдова не успела отойти в сторону, когда перед ней появился зять. Он предстал во всей красе и без сорочки, что сделал со злым умыслом, которого, впрочем, добился. Саломея захлопала ресницами, забегала глазами по полу, потом опять их подняла и гордо вскинула подбородок. За это время Игорь успел облокотиться о дверной косяк и нагловато усмехнулся.

– Что такое, Саломея Георгиевна? – как ни в чём не бывало пожал плечами зять. – Здесь всё ещё нет Нино. За чьё воображение вы теперь печётесь?

– Грубиян! – процедила она сквозь зубы и, бросив на прыснувшую со смеху Тину убийственный взгляд, удалилась дальше по коридору.

– Передайте Георгию Шакроевичу, что я скоро буду! – не сдерживая веселья, крикнул ей юноша.

– Плебей! – повторила она, не оборачиваясь.

– И не забудьте снять корону, а то она сильно давит вам на голову!

Саломея призвала к себе остатки самообладания и не опустилась до ответной грубости. За поворотом она, правда, услышала и, выглянув из-за угла, увидела, как Игорь обернулся к жене и покачал головой.

– Нам срочно надо найти ей мужа, иначе она нас всех съест и не подавится! – сказал он с серьезным видом и захлопнул за собой дверь.

– Ах, если бы это было так просто, дорогой! – тяжело вздохнула Тина.

Молодая женщина не стала подслушивать под дверьми и, сбросив наваждение, отправилась на поиски Нино. Помнится, с утра та скрылась в женском кабинете за рисованием и до сих пор оттуда не выходила. Сестра работала над какой-то картиной несколько дней, но никому её не показывала. С холстом в последнее время она делилась гораздо охотнее, чем с семьёй, ведь он не задавал лишних вопросов.

Саломея догадывалась об истинной причине печалей сестры, и эта причина вызывала на её лице снисходительную улыбку. Малышка Нино становилась такой трогательной, когда к кому-то от всей души привязывалась! Если бы Шалико видел её страдания, его сердце наверняка бы дрогнуло!..

Разве пять лет так сильно всё поменяли?

Саломея зашла не спеша, чтобы не спугнуть музу младшей сестры, и, к счастью, ей это удалось. Нино стояла спиной к двери и, высунув язык, сосредоточенно водила кисточкой по холсту. С далёкого расстояния даико не удалось рассмотреть всей композиции, но она разглядела беседку, горный весенний пейзаж, и дождь. Человеческие фигуры, над которыми княжна так напряжённо работала, скрывала рука художницы. Ах, как плавно двигалась эта рука! Через два месяца Нино исполнится двадцать два, и она расцветёт как настоящий бутон розы. Сколько грации сквозило в каждом движении, каким гибким и изящным казался её стан!.. Неудивительно, что так много джигитов – и не только грузинских! – хотели бы видеть её своей женой. Люди давно начали болтать, что старому князю следовало поскорее выдать младшую дочь замуж, и к тому же, приговаривали, что он уже припозднился с этим, потакая её капризам. Такие разговоры не редко заводились на Кавказе и были привычны, но всё равно каждый раз причиняли боль.

Поднявшись на цыпочки, Саломея постаралась увидеть что-то поверх головы сестры, но, увлекшись, опрокинула с круглого журнального столика шахматную доску. Фигуры шумно разлетелись по полу, а попугаи в клетках недовольно зачирикали.

– Саломе! – вскричала Нино и торопливо накрыла картину материей. Старшая сестра не выказала своего разочарования, хоть это и далось ей с трудом, и стала небрежно собирать фигурки обратно в доску.

– Ничего-ничего. Я справлюсь сама. – Она ласково улыбнулась юной художнице, когда та опустилась на колени, чтобы помочь, и непринужденно кивнула на попугаев: – Лучше сходи за кормом для них. Видишь, как расшумелись? Галиа, наверняка, забыла их покормить.