Александр Чиненков - Агнцы Божьи

– Откель эдакие вести у тебя, Агафья? – спросил он. – С чего ты взяла, что сын Гавриила, пропойца и бестолочь, вдруг властью возобладал и в начальство вышел?

– Об этом чуде, наверное, только ты не ведаешь, Андроша, – обнажила в улыбке редкие кривые зубы богородица. – А я вот в Самару сходила, всего лишь на базар зашла и всё, что почём, вызнала.

– И что ты предлагаешь? – насторожился Андрон. – К Гавриле идти, чтобы в ноженьки ему пасть? Ведь Лопырёв сейчас возгордился и нос воротит от корабля нашего.

– А ты сходи к нему, не побрезгуй и попроси? – потребовала Агафья. – Денег дай, ежели попросит. Сколько захотит, столько и отмерь. Сейчас деньги в хлам превращаются, и нечего больше при себе хранить их.

– Ишь ты, уже приказы мне отдаёшь, Агафья? – осклабился Андрон. – И чего же ты мне предлагаешь, овца безмозглая? А на что мы жить будем, деньги порастратив? Золото начнём проедать и проживать, так, что ли?

Лицо богородицы вытянулось и изменилось до неузнаваемости.

– Ты пойдёшь и сделаешь так, как я тебе говорю, Андроша, – просипела она чужим, изменившимся до неузнаваемости голосом. – Иначе… – Женщина порывисто вздохнула. – Иначе ты пожалеешь, что не послушал меня. О-о-очень сильно пожалеешь, Андроша…

Георгий Стрельников сначала не решался навестить дом купца Горынина. Он всё надеялся, что Евдокия занята работой в доме и не может выбрать минутки для короткого с ним свидания. Со слов девушки он знал, как загрузила её работой Куёлда, и… Уже неделя прошла, а пригласительной весточки от любимой всё не было, и это насторожило и встревожило Георгия.

Для визита к купчихе он выбрал выходной день. Отоспавшись после поездки, он тщательно привёл себя в порядок, так как знал со слов Евдокии об отвратительном характере Куёлды и то, что кого попало, в дом она не пустит. Шансы напроситься в дом к купчихе, конечно же, были невелики, но…

Облачившись в костюм и осмотрев себя со всех сторон в зеркале, Георгий остался доволен своим внешним видом. Перекрестившись и прочтя молитву, он вышел из дома.

Остановив на улице извозчика и воспользовавшись его услугами, он подкатил к дому Горыниных и постучал в калитку.

– Кто там? – послышался грубый окрик откуда-то из глубины двора. – Гостей не ждём и никого пускать не велено!

– А ты открой, братец, – попросил Георгий. – Не через забор же нам с тобой разговаривать.

Минуту спустя калитка открылась, и в проёме возник широкоплечий бородатый мужик с хмурым лицом и сведенными к переносице бровями.

– Мне бы горничную вашу повидать, Евдокию? – сказал Георгий. – Позови её ко мне, мил человек.

Мужик долго вглядывался в лицо Георгия, а потом, расплывшись широчайшей улыбкой, воскликнул:

– Батюшка, ты ли это? А я ведь совсем без бороды и не узнал тебя.

– Действительно, я сам себя не узнаю, в зеркале видя, – ухмыльнулся Георгий, тоже узнав бывшего прихожанина.

– А ты куда же подевался, батюшка? – воскликнул мужик. – Мы уже всякое-разное думали… Даже то, что скончался ты скоропостижно.

– А я вот жив, как видишь, Егор, – вздохнул Георгий и перекрестился. – Только от сана отказаться пришлось. – Увидев, как у мужика глаза полезли на лоб, он добавил: – И не спрашивай, почему, просто так мне понадобилось.

Мужик вышел на улицу, прикрыл за собой калитку и с виноватым видом посмотрел на Георгия.

– Прости меня, батюшка, но я не могу тебя впустить, – сказал он, вздыхая. – Ежели впущу, сам работы лишусь. Барыня нынче в запое пребывает, и всё ей не так, всё не эдак…

– Постой, так ведь я не с барыней повидаться хочу, а с невестой своей, Евдокией?

– Тогда и вовсе тебе не повезло, батюшка, – насупился Егор. – Евдокии нет у нас вот уж неделю. С того барыня и запила и ревёт вон с горя белугой. Видеть никого не хотит, даже барина спьяну смертным боем поколачивает.

– Вот тебе на, – забеспокоился Георгий. – А что с Евдокией стряслось? Уж не захворала ли?

– Нет, не захворала и не померла, слава Господу Богу, – перекрестился мужик. – Неделю назад я их с барыней в Зубчаниновку свёз к хлыстам на радения. Вот Евдокия там и осталась. Барыня опосля, когда я её в обрат вёз, сказала, будто дух святой на девку накатил, и она разум потеряла.

– Чего-о-о? – обомлел Георгий, чувствуя, как всё сжимается внутри. – А чего это барыня ваша к хлыстам на радения поехала да ещё Евдокию с собой взяла?

– О-о-ох, – вздохнул Егор. – Барыня же наша чудная, батюшка… Она сама себе на уме. Капризная, взбалмошная… Что ей в башку взбредёт, то и воротит, как хотит. В театр она не ходок, как там поют и кривляются на сцене, ей не нравится, зато нравится, как хлысты-нехристи радеют. Узнала она Евдоху и вспомнила, что раньше её у хлыстов видела, и сразу кухаркой к себе из мастерских взяла. А дома заставляла её распевать хлыстовские голоссалии во время работы.

– Постой, а к хлыстам зачем она Евдокию повезла? – возмутился Георгий. – Она же ей дома, как ты говоришь, пела?

– Пела, так пела, – хмыкнул мужик. – Да вот барыне этого мало показалось. Захотелось ей Евдокию на радениях послухать, вот и взяла её с собой в Зубчаниновку. Та отпиралась, ехать не хотела, да разве Куёлду уболтать возможно? Она приказала, и девушка была вынуждена смириться.

Так, незаметно для себя ввязавшись в разговор, Егор рассказал Георгию, как всё было.

– Значит, она снова в руках хлыстов оказалась, – прошептал потрясённый Георгий. – И они нашли способ, как купчиху одурачить и заполучить Евдоху обратно в свои сети паучьи. А теперь надо думать, как её вызволять, иначе…

– А что думать, их кормчий Андрон обещанье дал, что вернёт девку обратно, как только в себя она придёт, я сам слыхал, – хмуря лоб, сказал Егор. – И барыню он в том уверил.

– Нет, старец её уже не вернёт, – морща лоб, вздохнул Георгий. – Что он задумал, как бы узнать… Но ничего, я найду способ.

Распрощавшись с мужиком, Георгий отошёл от калитки и, погрузившись в раздумья, медленно побрёл туда, куда понесли его ноги.

День не задался прямо с утра. Сначала прибежал приказчик из лавки и сообщил, что ночью принадлежащая ему ещё одна торговая точка подверглась варварскому нападению, разграблению и разгрому. Иван Ильич, не теряя времени, поспешил за помощью к начальнику милиции, но тот с брезгливой миной даже не выслушав, направил его к Власу Лопырёву.

– Ай-я-яй, Иван Ильич, тебе снова не повезло, – осклабился, увидев его, Лопырёв-младший. – Сколько у тебя ещё торговых лавок осталось, не считая этих двух?

– Похоже, и эта лавка – твоих рук дело? – догадавшись, о чём намекает Влас, побледнел от гнева Сафронов. – Ты что, меня измором взять хочешь, мерзавец?

Глядя на него, Лопырёв рассмеялся.

– Господин начальник, говорите прямо, чего вы от меня добиваетесь? – едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на негодяя, спросил Иван Ильич.