Ирина Костина - Матовая сеть. Книга четвёртая

Капитан, молча, подал знак поручику Левицкому. Тот двумя руками подхватил майора за плечи и бесцеремонно выволок из коляски. Угрожая пистолетом, подтолкнул его с дороги на обочину в лес.

– Что Вы себе позволяете?! – кричал Синклер, вынужденно перебирая ногами.

– Куда Вы его ведёте? – испуганно зароптал француз, ерзая в повозке.

Но его вопросы остались без внимания.

– Ступайте сударь! Ступайте! – Левицкий, не опуская пистолета, заставлял шведского майора идти вперёд в высокую траву.

Тот в недоумении, подчинялся и шагал, спотыкаясь и оглядываясь. При этом не переставал сыпать возмущениями и обещаниями кары за их произвол. Поручик точно не слышал его угроз, равнодушно подгонял идти живее. Вскоре они скрылись из вида в неглубоком овражке. Голоса их стали тише и, наконец, смолки совсем.

На несколько минут воцарилась безмятежное спокойствие. Лошади тихо прядали ушами, отгоняя мух. Летний воздух наполняли запахи цветущих трав, в которых надрывно стрекотали кузнечики.

На какое-то время Микурову показалось, что он у себя дома, в родовом имении под Москвой. Жуя длинную травинку, он прикрыл глаза изнурённый долгой дорогой, и, внимая запахам и звукам, вдруг отчётливо представил, как скачет по цветастому лугу верхом на любимом коне по кличке Ворон. А матушка, выйдя на крыльцо, машет ему синей косынкой – зовёт к обеду…

Прогремевший неожиданно выстрел содрогнул тишину. Стая испуганных птиц взметнулась над лесом и тревожным гомоном заполнила воздух.

Французский купец переполошился и вопросительно уставился на Кютлера:

– Что это? – пробормотал он полушёпотом.

Но капитан вновь оставил его вопрос без ответа.

– Что… Что вы сделали? – продолжал он с нарастающей паникой, – Вы его убили?! Не может быть… Вы убили его?!… А я? Как же я? … Что будет со мной? Вы меня тоже убьёте?

– Убью! Если Вы сию минуту не заткнётесь! – пообещал Кютлер, не оборачиваясь.

Тот побледнел, точно известь, и бухнулся из коляски в пыль, к ногам капитана, беспрестанно повторяя:

– Сударь! Прошу, не убивайте меня!! Я всего лишь купец. Я ничего не знаю. И ничего никому не скажу! Я даже не знаком с этим господином! Мы только попутчики… Не убивайте!! Умоляю!…

Кютлер сперва презрительно игнорировал француза. Затем пригрозил пистолетом и грубым окриком загнал его назад в коляску. Тот в ужасе затих.

Левицкий вскоре вернулся один. Вскочил на коня, кивнул капитану, условно подтверждая, что всё кончено.

Француз Гутерье затолкал в рот кулак и тихо заскулил, как побитая собака, в предчувствие расправы. Но русские солдаты, словно не замечали его.

– Как называется эта река? – спросил Кютлер почтальона, указывая на журчащий в траве ручей.

– Бобра, Ваше благородие.

– Это нынче Саксонские владения?

– Так точно.

– А город, что виднеется впереди?

– Христианштадт, Ваше благородие.

Капитан жестом главнокомандующего армией махнул рукой в его направлении:

– Едем туда.

Саксония, Польша

В Христианштадте они не задержались, и направились дальше в Сорау.

Там, из гостиницы, капитан Кютлер отправил почтальона в Бреслау с посланием графу Шафготшу, в котором благодарил председателя за оказанное содействие. Сообщал о своей счастливой находке, присовокупив, что обстоятельства вынудили его к некоторой крайности, о которой он сожалеет, но не может сказать ничего подробнее; долг призывает его как можно скорее спешить со своей добычей обратно.

Далее пересекли польские границы. И, двигаясь без отдыха всю ночь. К полудню следующего дня остановились в деревушке возле крепости Мариенбург.

Определившись на постой, солдаты наведались в местный кабачок. Там отобедав и хорошенько выпив, Микуров, оставшись за столом наедине с Левицким, осторожно осведомился:

– Скажи, далеко ли отсюда до Данцига?

– Верст пятьдесят, не меньше.

Василий мысленно прикинул, что в целом часа за три он мог бы преодолеть это расстояние туда и обратно. И почувствовал, как в груди тоскливо и в тоже время радостно защемило.

– Чего кручинишься, брат? Задание выполнено! Бумаги при нас! – весело хлопнул его по плечу поручик, – Едем домой!!

Микуров взглянул на него исподлобья:

– Зачем капитан приказал убить шведского майора?

Тот сделал убедительный жест рукой:

– Это не он. Ещё в лагере я получил приказ фельдмаршала.

– Не может быть! – поразился Василий.

Левицкий, который уже перебрал вина, бравурно фыркнул:

– Ещё как может! – и опасливо огляделся, – Погоди-ка…

И, взяв со стола нож, распорол шов на обшлаге мундира. Извлёк оттуда листок, тайком сунул его сержанту:

– Читай!

Василий с любопытством прочёл бумагу, где фельдмаршал собственноручно написал инструкцию о том, как им следует искать случая, чтобы с майором Синклером «компанию свесть» и в скрытном месте, без посторонних лиц «стараться его умертвить или в воде утопить, а письма прежде без остатка отобрать».

Конечно же, верхом глупости Миниха было не только составить такую инструкцию письменно, ещё и поставить на ней свою подпись.

– Зачем ты держишь при себе такой опасный документ? – спросил он Левицкого, – Почему не сжёг? Если он попадёт в чьи-то руки… Это плаха, в лучшем случае – ссылка!

Тот вытер ладонью пивную пену с верхней губы:

– Э-э! Не скажи, брат! Кто знает?! Может, это мой шанс на спасение! – пробормотал поручик, пряча бумагу обратно в тайник мундира.

– Его нужно было похоронить.

– Кого?

– Синклера.

– Что за сантименты, сержант?!

– Неужели не понятно?! Не сегодня, завтра какой-нибудь местный пастух обнаружит тело! Поднимется шумиха!

Левицкий махнул рукой:

– Мы будем уже далеко отсюда.

– А этот купец-француз? Какова его участь? Зачем Кютлер везёт его с собой?

– Не знаю. Относительно его у меня нет никаких распоряжений. Он – мелкая сошка.

– Он опасен!!

– Чем?

– Он всё видел!

Поручик задумчиво почесал затылок:

– Это верно. По-хорошему, шлёпнуть бы и его тихонько! Но мы с тобой младшие по званию, и это не наше дело. Пусть Кютлер решает!

– И всё же мы – преступники! – не унимался Микуров, – Убийцы!

Левицкий, изрядно захмелевший, громко икнул:

– Это – война, Микуров! А на войне, как известно, убийц нет! Есть победители и побеждённые. Сегодня мы – победители! И празднуем победу!!

Тот скептически ухмыльнулся:

– А что будет завтра?

– А завтра…, – пьяные глаза поручика вдруг озарились блеском, – Завтра, Василь, мы едем в Петербург!!

– С утра?

– Как выспимся.

Микуров быстренько прикинул что-то в уме. И дружески обнял Левицкого за плечо:

– Слушай… Отпусти меня на несколько часов.

Тот уставился на него изумлёнными глазами: