Ирина Костина - Рыцарская академия. Книга 1

– Признаться, да. Отчего он вдруг покинул тёплое крыло государыни и трётся в Варшаве между иноземными посланниками? Ведь у него нет ни военного опыта, ни способностей к дипломатии!

– Зато есть отменный нюх!! Не обольщайтесь, глядя на то, как наш фаворит улыбается и перед всеми заискивает. Этот курляндец не так-то прост!

– Полагаете?

– Вот помяните моё слово! Он построит головокружительную карьеру! Передайте братьям, чтоб были с ним осторожнее. В этой заварушке Бюрен намерен отхватить себе добрый куш. По моим расчётам он метит на титул герцога Курляндского.

– Сын конюха?!

– Чему Вы удивляетесь? Это Россия, мой дорогой друг. Сын пироженщика здесь стал Светлейшим князем, крестьянская девчонка – царицей. Отчего же сын конюха не может стать герцогом?! – он усмехнулся, – К слову сказать, я и сам был сыном бедного лютеранского пастыря. Не делайте такое лицо, будто Вы этого не знали.

Съехав с моста, кучер остановил карету возле церкви Исаакия. Микуров спрыгнул, отбежав на безопасное расстояние и спрятался за строительную насыпь. Увидел, как собеседники распрощались. Молодой красавец-дворянин вышел, и направился пешком прямо. А карета повернула вправо на набережную и почти сразу остановилась – у второго от угла каменного дома.

Василий издали наблюдал, как из дома выбежал слуга, почтительно открыл дверцу кареты, разложил ступеньки. Опираясь на его руку, из кареты вышел господин с тростью. Издалека он показался Василию совсем не старым: невысокого роста, слегка полноват, в скромном кафтане и шляпе из чёрного сукна.

– Микура!! – грянуло вдруг у него над самым ухом.

И в тот же миг на него обрушился Лопухин, гробастая друга в крепкие объятья. Рядом возник сияющий улыбкой Голицын, сжимая в руках два огромных бумажных куля, доверху набитых сахарными леденцами.

Василий опешил:

– Лопух… Митяй… Вы как тут оказались?! И откуда столько сладостей?!

– Слушай, Микура! Мы сейчас тебе ТАКОЕ расскажем!!!

– Погоди, – осадил друга Василий, – Лопух, видишь карету возле дома на набережной? Не знаешь, чей это дом?

Ванька пригляделся внимательнее:

– А-а… Этот. Знаю, конечно! Канцлера Остермана. Да, бог с ним, с канцлером! Слушай, с нами сейчас такое приключилось!!

И приятели в обнимку пошли назад через мост, в ярких подробностях описывая Василию историю про поимку чижа и встречу с государыней-императрицей и племянницей-принцессой.

– Вот вы гуси кучерявые!! Ну, даёте!

– А Митяй, представляешь, с одного взгляда обаял царицыну племянницу. Она так и сказала! Смотрите, говорит, тётенька, какой красивый мальчик! – глумился Лопухин, пересказывая всё Василию.

– Да, ну?!

– Ага! Он от счастья осоловел, и чижа ей отдал вместе со шляпой!!

– И сердцем в придачу! Да?

– Не болтайте глупостей! – возмутился Голицын.

– Да, ладно! Небось, уже мечтаешь, как на балу в Академии её на танец будешь приглашать?

– И не думал даже.

– А чего понурый такой?

– Шляпу жалко.

– Не дрейфь, свиристель! Шляпу новую купишь!!

– А, вообще, Митяй, ты прав, что замахиваешься на царицыну племянницу! – Василий уронил руку ему на плечо, – Пока бабы на троне, первыми людьми в государстве будут их фавориты!!

– Верно! – подхватил Лопухин, – Так что, дерзай, Митяй! Окучивай будущую матушку будущего наследника!

– Ох, наподдал бы я вам! – огрызнулся Голицын, – Да руки заняты!

дом Екатерины Иоанновны, герцогини Мекленбургской

Тем временем, императорская племянница Анна-Лиза, закончив прогулку, торопилась вверх по ступеням в свою комнату. Ей не терпелось скорее выпустить чижа в клетку и хорошенечко его рассмотреть.

На втором этаже с материной половины доносился заливистый смех. Очевидно, в отсутствие дочери, к ней пожаловал с визитом лейтенант Михаил Белосельский. И они весело проводили время. Встречаться с матерью и её сожителем девочке вовсе не хотелось, и она тихонько на цыпочках постаралась прокрасться мимо.

Но не успела. Двери материной комнаты неожиданно распахнулись, и оттуда вывалилась разрумянившаяся от хмеля Екатерина Иоанновна:

– Фимка!! – зычно крикнула она, – Что-то пучит меня с капусты. Неси ещё пунша! – и наткнулась взглядом на дочь, – О! Лизка вернулась… Что? Прокатилась с государыней? Чего это у тебя? Шляпа гвардейская?… Ты что, по казармам шлялась?! Миша, ты погляди! Лизка гвардейскую шляпу домой приволокла!!

И Екатерина Иоанновна зашлась от смеха, хватаясь руками за живот.

– Меня теперь зовут Анна, – напомнила ей дочь, обижено поджимая губы.

– Ах, да! Конечно. Как я могла забыть?! – наигранно всплеснула руками мать, – Анна Леопольдовна, Ваше Высочество. Простите, великодушно. Как Вас там… госпожа будущая мать будущего наследника!

И насмешливо расшаркалась в неловком поклоне:

– Слышишь, Миша! А я тогда кто? Мать будущей матери будущего наследника?! – тут же фыркнула и разразилась новым приступом смеха, хватаясь за бока, – А ты, Миша, возлюбленный матери будущей матери…

Анна не стала слушать продолжение её насмешки и спешно прошла в свою комнату, нарочито громко захлопнув дверь.

Там она осторожно выпустила чижа в большую круглую клетку. Птица забилась испуганно, заметалась, наскакивая на железные прутья.

– Ну, что ты, глупенькая, – ласково сказала ей принцесса, – Страшно тебе? Не бойся. Я тебя не обижу. Я буду тебя кормить. Буду с тобой разговаривать. А ты будешь для меня петь.

Она заботливо насыпала ей в кормушку семян и села рядом, подперев ладонью щёку, задумалась о чём-то своём.

Анна-Лиза родилась в семье Екатерины Иоанновны и Карла-Леопольда Мекленбургского, которых поженил царь Пётр Алексеевич желая, закрепиться русскими войсками в Мекленбурге для охраны морского пути от вражеской Швеции.

Свадьбу сыграли в пограничном городе Данциге. И молодые уехали в Росток. Карл-Леопольд обладал незавидной репутацией. Ему на ту пору исполнилось тридцать восемь лет, и он был дважды женат, но с обеими супругами развёлся. В Европе за ним ходила слава великого скупердяя и скандалиста. Он страшно ревновал новую супругу, обращался с нею грубо и жестоко. Да и нрав Екатерины Иоанновны был далеко не покладистым. Русская царевна любила повеселиться и похохотать от души, что противоречило немецким понятиям о нравственности. На строгие запреты мужа она отвечала дерзким словцом. Их семейные ссоры слышал весь замок. Придворные «за глаза» прозвали молодую хозяйку дикой герцогиней. Через два года Екатерина родила дочку, которую, по немецкому обычаю, назвали Елизавета-Катарина-Христина.

Но муж ждал мальчика-наследника и рождению дочери был совсем не рад. К тому же Екатерина Иоанновна после родов долго болела и не могла больше забеременеть. Супруг злился и даже высказывал подозрения, что это не его дочь.