Ирина Костина - Рыцарская академия. Книга 1

Она скандалила с ним, плакала и бесконечно писала письма в Россию матушке и дядьке Петру Алексеевичу, умоляя разрешить ей вернуться домой и развестись с ненавистным мужем.

Наконец, разойдясь в политических соображениях с герцогом Мекленбургским, царь Пётр разорвал дружеские отношения и прекратил выплаты ему субсидий. Герцог стал открыто обвинять супругу, что вынужден содержать её с дочерью. Екатерина усмотрела в этом повод избавиться от мужа и, собрав трёхлетнюю Лизу, бежала в Россию. Официального развода с Мекленбургским герцогом так и не было, но с тех пор супруги больше никогда не виделись.

Здесь в России её с распростёртыми объятиями встретила мать и поселила вместе с внучкой у себя в Измайлово в Москве. Через год, похоронив матушку, Екатерина с дочерью остались жить в её поместье. Восемь лет провела Лиза в московской усадьбе, где жизнь текла совсем иначе, чем в столице.

Екатерина Иоанновна поправилась, забыла о том, как терпела лишения и побои от мужа, и вела теперь фривольную жизнь, снискав славу весёлой вдовы. Ела и спала вдоволь, смеялась, плясала, крутила романы с офицерами. И совершенно не заботилась о воспитании дочери, которая росла замкнутым и тихим ребёнком. Лиза рано выучилась читать, и всё время проводила с книжкой. Читала она одни французские романы – де Скюдери, Сорель, д Юрфе, Корнель, Расин – в которых прекрасные дамы влюблялись в благородных рыцарей. Истории эти были полны сентиментальностей, любовных мук и страданий от разлуки.

Девочка жила в придуманном ею мире, в ожидании прекрасного принца, за любовь к которому она была готова пострадать и, если потребуется, даже погибнуть. Но вокруг неё жизнь была совсем иная – простая, грубая, безвкусная, неинтересная для неё жизнь, в которой не было ни подруг, ни принцев.

Неизвестно, чем бы кончилась её жизнь в Измайлово. Должно быть, матушка выдала бы её замуж за какого-нибудь московского дворянина. И она прожила бы с ним весь свой век в окружении детишек и прислуги. Но судьба распорядилась иначе. Ей было одиннадцать лет, когда сестра матери Анна Иоанновна была провозглашена императрицею. А через два года они покинули Измайлово и вместе с императорским двором переехали в Петербург.

Там Анна Иоанновна поселила их в большом каменном доме рядом со своим. Дальше – больше. Поскольку у государыни не было рождённых в браке детей, она объявила племянницу фактически своей наследницей; её будущему ребёнку вся страна присягнула на верность, как императору Российскому. И тихая скромная девочка Лиза в одночасье сделалась самой завидной в мире невестой.

Матери Екатерине Иоанновне, погрязшей в утехах, было недосуг окрестить дочь в православие; та с рождения была в лютеранской вере. А тётка тут же вызвалась исправить это недоразумение и пожелала стать крёстной матерью племянницы. Вот только при крещении категорически отказалась давать девочке имя Елизавета. В её окружении уже была одна Елизавета – дочь царя Петра, которую Анна Иоанновна на дух не переносила и держала в строгости и бедности. Поэтому Лизе было решено дать имя её крёстной матери – Анна.

Не откладывая дела в долгий ящик, тут же встал вопрос о поисках супруга. Преданный друг императрицы старший брат Левенвольд поехал в Европу искать жениха для Анны-Лизы. И нашёл! Поговаривали, что генералу австрийский двор щедро заплатил, чтобы он остановил свой выбор на юном принце Антоне-Ульрихе Брауншвейг-Беверн-Люнебургском.

Его родная тётка была супруга нынешнего австрийского императора Карла VI. А сестра недавно вышла замуж за наследного принца Прусского. Так что, через такого жениха можно породниться сразу с двумя царствующими дворами Европы. А родственные связи в политике играли немаловажную роль. К тому же канцлер Остерман настойчиво уверял государыню, что, из-за сложившейся обстановки в Польше, России сейчас просто необходимо заручиться поддержкой Австрии и Пруссии. И эта свадьба будет как нельзя кстати!

Невесте в подарок вручили портретное изображение жениха. Принц Антон был точно списан с героев французских романов: красивый, благородный, с густыми белокурыми локонами, голубыми глазами и гордым римским носом. На портрете он был изображён в латах – настоящий рыцарь, идеал женской мечты. Портрет пришёлся Анне-Лизе по душе. Она поместила его на столик возле кровати, часто подолгу рассматривала, и разговаривала с ним.

Вот и сейчас Аня, прежде, чем прилечь отдохнуть, пристально вглядывалась в черты принца Антона, и в груди её разливалась сладкая истома. Скорее бы он приехал! Тётушка сказала, что он выехал из Беверна месяц назад. И прибытие его ожидается в Петербурге со дня на день.

Она уже столько раз в мечтах представляла, как он войдёт в зал торжественно и гордо. Приветственно снимет шляпу, из-под которой рассыплется грива белокурых локонов. И все придворные дамы замрут в восхищении. А он подойдёт к ней и, поцеловав руку, одним проникновенным глубоким взглядом покорит её сердце. Затем возьмёт за руку, посадит на коня и увезёт в далёкий и прекрасный замок. И она никогда больше не увидит опостылевших матушкиных любовников и не услышит её ядовитых насмешек!

Она взяла книгу, открыла её по закладке и погрузилась в чтение:

« — Вас кто-то обидел, милое дитя?

Розали от неожиданности выронила букетик цветов. Ролан галантно поднял его:

– Отчего Вы носите азалии? Ведь это цветы печали.

– Я несчастна, – вздохнула она.

– Позвольте мне разделить Ваше несчастье, – сказал он, вставляя цветок в петлицу своего жюстокора, – Ведь разделённое с кем-то несчастье – это уже половина несчастья ».

Анна-Лиза оторвалась от книги и мечтательно закрыла глаза. Прекрасный Ролан виделся ею в облике белокурого голубоглазого принца с гордым римским профилем.

Рыцарская Академия (бывший дворец Меншикова)

После занятий, по распоряжению директора, кадеты, вооружённые предметами для уборки, рассредоточились по всей территории Академии. Лопухину с Микуровым досталось натирать полы в зале, где проходят уроки танцев и экзерциции.

Поглощённый размышлениями о подслушанном разговоре на запятках кареты канцлера, Василий не выдержал:

– Слушай, Лопух. Ты что-нибудь знаешь про Остермана?

– Ты сегодня уже дважды спрашиваешь о нём. На что он тебе сдался?

– Видишь ли, я невольно подслушал один разговор… Одним словом, мне показалось, будто граф Остерман как-то уж больно неприязненно относится к Миниху.

– Тебе не показалось! – хохотнул Иван.

– Правда?! А почему?

– Да он ко всем так относится! – Лопухин поскользнулся и, схватившись за колонну, едва удержал равновесие, – Старик тщеславен до колик! И не терпит успешных соратников. А наш Миних, как известно, воспарил уж больно высоко.