Илья Немцов - Багровый закат

Чуткая душа Юдит наполняется грустью. Ей хочется плакать.

— Хамсин… — вздыхает она.

Надо срочно возвращаться домой и прикрыть молодые побеги чеснока и лука, высаженные недалеко от дома. Они нуждались в её защите. У неё всегда были наготове старые, но все еще плотные циновки.

Еще в прошлом году Элька помог ей уложить в землю керамические трубки, по которым вода из колодца могла поступать к этому участку.

Юдит вытащила из водосборника полное ведро и осторожно, чтобы не пролить ни капли, залила в широкий раструб, находившийся рядом с водосборником.

Ведро, еще ведро. Она невольно думала о том, что этот колодец-водосборник выкопали её брат Давид и Ицгар. Вспоминала, как они оба измазанные водонепроницаемым раствором, лепили его на стенки колодца, чтобы он сохранял всю, до капельки, собранную воду.

Теперь из этого колодца она поднимала воду, ведро за ведром, спасала свою долю, вносимую в семейную кассу.

Лук и, особенно, чеснок приносили приличный доход. Римляне хорошо за них платили. Они были важной частью ежедневной пищи римских солдат.

Вытаскивая ведро за ведром, Юдит думала о дружбе её брата Давида с Ицгаром. В сердцах удивлялась этой дружбе. Что общего могло быть у её молчаливого, заполненного тайнами брата, и рассудительного Ицгара?

У каждого был свой характер. Ицгара увлекали военные игры. Он был как его отец Бен-Цур, коренаст, плотно сложен, мускулист и предельно самостоятелен. Во всех играх сверстники сразу же ему подчинялись.

Иное дело Давид. Он внимательно наблюдал за этими играми, иногда кого-то поощрял либо осуждал за неправильные приемы, причинявшие боль.

Дети не раз пытались вовлечь его в свои игры, но он находил ровную ветку дерева, пристраивался в тени и вырезал на палке замысловатые узоры. Потом отдавал эту палку кому-нибудь из сверстников. Иногда он находил тростниковый стебель, мастерил из него свисток или флейту. Терпеливо дожидался окончания игр, и, пристроившись к Ицгару, направлялся домой.

Давид выделялся высоким ростом, был худой, жилистый, смуглый. Ицгар уступал ему ростом, но был значительно шире в плечах.

Брат ходил быстро, легко, как будто не касаясь земли — Ицгар ступал тяжело, как слонёнок.

Там где проходил Ицгар, с улыбкой вспоминала Юдит, оставалась дорожка, проложенная среди кустов, и овцы следовали за ним как за вожаком.

Однако, несмотря на все эти различия, Юдит знала, что между ними существует крепкая дружба, хотя за весь день они могли обменяться всего лишь несколькими словами, из которых Юдит ничего не могла понять.

Нередко ребята уходили с взрослыми пастухами в горы на выпас овец и коз. Шифра готовила каждому из них еду и укладывала в пастушьи сумки. Юдит им завидовала.

Когда Давид и Ицгар подросли, они начали сами, без взрослых пастухов, выходить со стадом в горы. Затем их интересы разошлись.

Давид стал пастухом, хозяином стада. Знал куда и в какие места лучше всего направить животных. Умел в поле принять только что родившегося ягнёнка. Хорошо владел заостренным посохом и мог защитить стадо от одичавших собак, шакалов или стаи волков.

Ицгара вначале заинтересовала работа в кузнице Шмуэля. Он научился ковать мечи, серпы, подковы, делал дверные петли, гвозди и многое другое. Однако всё изменилось, когда купец Нимрод однажды взял его в одну из торговых поездок.

И был это, как помнит Юдит, небольшой караван, отвозивший на Иерусалимский рынок кувшины, кружки и другие гончарные изделия, изготовленные в мастерских Эльки.

Шифра рассказывала, что Ицгар очень огорчился, когда увидел грязные улицы города. Повсюду высились горы мусора, никто его не убирал. Римские патрули привычно топали по этим кучам, разносили грязь и смрад, как будто бы это их, властвующих в Иерусалиме, вовсе не касалось, а, может быть, они к иному и не привыкли, — рассуждал Ицгар.

Нимрод тоже страдал от происходящего. Они пытались обходить подобные места, что вызывало у римских солдат веселый хохот.

Ицгар видел, что этот хохот не огорчал Нимрода, старик делал вид, что не слышит его. Он был поглощен своими мыслями. Объяснял Ицгару, что в поездках встречается не только плохое, о чем, конечно, тоже надо знать, но и красивые деяния человека и, особенно Всевышнего: вечнозеленые леса и горы, реки и водопады. В путешествиях всегда есть доля риска, всегда надо быть готовым ко всяким трудностям и неожиданностям, уметь находить правильные действия для благополучного выхода из положения.

Свои рассказы-наставления Нимрод подкреплял увлекательными историями, происходившими во время его поездок в Каппадокию, Египет, Вавилонию, Иберику, Финикию и многие другие страны.

Именно после этих рассказов, вспоминает Шифра, Ицгар решил овладеть военным делом.

— Надо уметь защищать себя, своих людей, караван, — говорил ему Нимрод. И Ицгар был рад услышать то же самое из уст своего отца — Бен-Цура.

Юдит удивлялась, как же они оба, Ицгар и Давид, не похожи на её младшего брата Ноаха. Ноах горяч, энергичен, нетерпелив, но вместе с тем добр и чуток. Он первый замечает, когда ей грустно. Подходит и спрашивает: — " Почему солнце прячется за тучами? Рассказывай, в чем дело?"

И она делится с ним, как будто бы он не брат её, но близкая подруга.

Единственно, что она от него скрывает — это свои чувства к Ицгару. Да и что может сделать Ноах, если у неё, а не у него, прерывается дыхание, когда она поглядывает в сторону Ицгара. А Ицгар молчит.

Он хранит в себе свою тайну, и, как хорошо оштукатуренный колодец не позволяет просочиться наружу ни единой капле воды..

Может быть, именно поэтому она очень обрадовалась, когда Шифра рассказала ей как Ицгар, отправляясь с Нимродом в далекие поездки, не раз говорил, что всегда скучает по дому. Ему не хватает его друга Давида и…Юдит.

А еще она сообщила, что Ицгар как-то пожаловался на неё, Юдит.

— Он сказал, что ты совсем не такая, как все остальные девчонки, что ты смотришь в его сторону, но его не замечаешь. Ицгар даже украдкой оглядывался, чтобы увидеть на кого ты смотришь, но кроме самого себя, никого не обнаружил…

При этих словах Шифры обе понимающе смеются.

Когда между долгими поездками Ицгар бывал дома, он присоединялся к Давиду, и они вместе уводили стадо в дальние горы. Там, в лесах, даже в самые засушливые годы, всегда было много травы и низкорослого кустарника, излюбленного козами.

В такие дни Ицгар брал пастушью сумку, заполнял её хлебными лепешками, сушеным сыром, очищал от шелухи несколько луковиц, укладывал в мешочек подсоленные оливки, дюжину сухих плодов фиников и смоквы. Вешал на плечо кожаный мешок с питьевой водой. Выбирал одну из резных палок, и вместе с Давидом они выгоняли стадо в горы.