Гарриет Бичер-Стоу - Агнес из Сорренто. Впервые на русском!

С позволения матери настоятельницы, она заключала все сделки, покупала провизию, – одним словом, была прекрасным посредником между робкой, рассеянной и беззащитной сестрой Терезой и внешним миром. Более того, её жизненный опыт и неиссякаемые способности рассказчицы делали её незаменимым источником времяпровождения в те промежутки времени, когда сёстрам не было чем заняться.

Сложите вместе все перечисленные качества, добавьте материнскую заботливость и здравый смысл, и вы получите идеальную предводительницу сестринства; даже сама мать Тереза неосознанно находилась под её руководством.

– Так-так, – сказала Джокунда, обращаясь к Агнес, когда за Эльси закрылись ворота, – ты никогда не приходишь с пустыми руками! Какие чудесные апельсины! Таких нигде не купишь, разве что у твоей бабушки.

– Да, а цветы я принесла для украшения алтаря.

– О да, святая Агнес наделила тебя особенным даром для этого, – сказала Джокунда.

– И ещё, я принесла в дар кольцо, – добавила Агнес, вынимая подарок молодого человека.

– Святая Мать! А вот это уже интересно! – воскликнула старуха, ловко схватив кольцо. – Агнес, да это же настоящий бриллиант, лучший из всех, какие я когда-либо видела. Как сверкает! – продолжала она, поднимая его. – Это королевский дар. Скажи мне, откуда он у тебя?

– Я расскажу об этом матушке, – ответила Агнес.

– Ты так считаешь? – посмотрела на неё Джокунда. – Расскажи-ка лучше мне: я намного лучше разбираюсь в этих вопросах.

– Дорогая Джокунда, потом я и тебе расскажу, но я люблю матушку Терезу, и хочу рассказать ей первой.

– Ну, как тебе угодно, – неохотно согласилась Джокунда. – Тогда оставь цветы в тени у фонтана, и пойдём к ней.

Мать Тереза находилась в ризнице с уже упомянутыми голубыми в звёзды сводами и фресками из жизни святой Девы стенами. Над каждой из дверей здесь были прикреплены таблички с текстами из Священного Писания, расписанные причудливыми узорами и цветами. Сама мать-настоятельница с несколькими сёстрами были заняты вышиванием нового покрывала для алтаря; во время работы напевали старинный гимн на латинском языке.

Агнес остановилась перед дверями, прислушиваясь к пению.

– Подожди, дорогая Джокунда, – сказала она старухе, которая собиралась толкнуть дверь, пусть они закончат.

Джокунда даже в своей набожности была человеком практичным, и в ответ на слова Агнес нетерпеливо хмыкнула. Однако благоговейное выражение на лице девочки остановило её.

– Ну, если она не призвана стать святой, то я уж не знаю, кто тогда призван, – подумала она. – Я ей даже завидую.

Наконец, красивые жалобные голоса умолкли, и послышался разговор. Устремившись в комнату, Агнес почтительно поцеловала руку сестры Терезы.

Мы уже описывали внешность матери-настоятельницы: лунной особы, бледной, высокой и печальной. Казалось, ей не хватало именно тех признаков, по которым можно определить, что человек жив. Агнес была единственным человеком, который вызывал на лице матушки тёплые чувства; прижав к себе девочку, она наклонилась и почти по-матерински поцеловала её в лоб.

– Бабушка позволила мне провести с тобой этот день, дорогая мать, – сказала Агнес доверчиво.

– Добро пожаловать, дитя, – сказала мать Тереза. – Твой духовный дом всегда открыт для тебя.

– Сегодня у меня есть для тебя кое-что особенное, матушка, – сказала Агнес, сильно краснея от волнения.

– В самом деле, – сказала мать Тереза, испытывая лёгкое любопытство и движением головы попросила остальных монашек оставить их наедине.

– Матушка, – сказала Агнес, – вчера вечером, когда мы с бабушкой сидели у городских ворот в ожидании покупателей, к нам приблизился молодой человек. Он купил у меня апельсины, а потом поцеловал меня в лоб и попросил молиться за его душу. А это кольцо он попросил меня передать в дар святой Агнес.

– Поцеловал тебя в лоб! – воскликнула Джокунда, которая осталась с ними. – Хорошенькие дела! Это не похоже на тебя, Агнес, позволять себя целовать.

– Он сделал это так быстро, что я не успела опомниться, – сказала Агнес. – Бабушка упрекнула его за это, и тогда он, кажется, раскаялся в своём поступке, и попросил передать кольцо.

– А кольцо – просто прелесть, – сказала Джокунда. – Лучшего кольца нет у нас во всей монастырской сокровищнице. Даже огромный изумруд королевы не так хорош.

– И он попросил тебя молиться за него? – сказала мать Тереза.

– Да, дорогая матушка. Он посмотрел мне прямо в глаза и попросил, чтобы я дала ему обещание. А я знаю, что святые девы никогда не отказывали в молитвах тем, кто о них просил, поэтому я последовала их примеру.

– Даю слово, что он сказал это в насмешку, посчитав тебя маленькой глупышкой, – фыркнула Джокунда. – В наше время молодые люди не верят в молитвы.

– Возможно, так и есть, Джокунда, – задумчиво сказала Агнес, – но это лишь означает, что он тем более нуждается в моей молитве.

– Конечно, – согласилась мать Тереза. – Помнишь предание о благословенной святой Доротее, как один испорченный молодой человек насмехался над ней, когда она шла на казнь, и говорил: «Доротея, я тоже уверую, если ты пришлёшь мне из рая корзину с фруктами»; а она, исполненная веры, сказала ему: «Я пришлю её сегодня же»; и, ко всеобщему удивлению, в тот самый день, вечером, молодого человека посетил ангел с корзиной лимонов и роз, и сказал: «Веруй: это послание от Доротеи». Видишь, какое благодатное влияние набожная девушка может оказать на легкомысленного молодого человека? Ибо он раскаялся и стал героем веры.

– Всё это было в глубокой древности, – скептически отозвалась Джокунда. – Не верю я теперь в молитвы овец за волков. Скажи, малышка, а каков он был из себя?

– Прекрасный как ангел, – сказала Агнес, – только… нехорошее в нём что-то было: гордое и печальное, будто на сердце у него было беспокойно. Правда, я его очень пожалела. Его глаза мне запомнились, и я снова вижу их во время молитвы.

– Я присоединюсь к твоим молитвам, дорогое дитя, – сказала мать Тереза, – я так жду того дня, когда ты останешься с нами навсегда. Мы будем молиться вместе. Как ты думаешь, скоро ли твоя бабушка позволит тебе уйти к нам?

– Бабушка и слышать об этом не желает, – вздохнула Агнес. – Она очень любит меня, и мне кажется, её сердце бы разбилось, если б я её оставила. Но, матушка, ты учила меня приносить к алтарю всё, что у меня на сердце, и терпеливо ждать. Как только Бог расположит её сердце, я тотчас же переберусь к вам.

– Говоря между нами, моя девочка, – вмешалась снова Джокунда, – кажется мне, что есть ещё один человек, который может повлиять на ход событий.

– Кто же это? – удивилась Агнес.