Александр Майборода - Скифы. Великая Скифия

– Дорога большая – тракт, всяк по ней может ехать. Если бы им было дело до нас, то они по следам на дороге завернули бы сюда. Но они проехали мимо. Значит, пошли по своим делам.

Троян покачал головой и с намеком напомнил:

– Однако тракт идет из Загорья.

– Они нас не тронули, а какие дела у прохожих, нас не касается, – сказал Данав, вспоминая слова Вадита об осторожности. Он взглянул из-под ладони на солнце и проговорил: – Пора гнать стадо на пастбище. Выгоняй скотину на дорогу.

Троян махнул рукой, и подпаски засуетились, выгоняя стадо из ущелья.

Вскоре стадо шло по дороге.

Пока шли, Данава беспокоило дурное предчувствие. Троян обратил внимание на его хмурое лицо и, замедлив шаг, поравнялся с ним.

– Ты чем-то обеспокоен? – спросил Троян.

– Как ты думаешь, загорцы успели захватить пастбище? – поинтересовался Данав.

– Ты думаешь, что они шли на наше пастбище? – спросил Троян.

– Нет, эти в Градо шли.

– Ты так думаешь?

– Уверен. Следов животных не было на дороге.

– Ну да. Отчего же ты так беспокоишься?

– В прошлом год загорцы уже пытались опередить нас. В этом году они могут постараться прийти пораньше, чтобы занять пастбище раньше нас.

– Вряд ли, – возразил Троян. – В горах еще вчера снег лежал. Не погонят же они скотину на снег?

– Не погонят, – согласился Данав.

Немного помолчал и проговорил:

– Странный сон мне приснился – будто я сражался с драконом.

Троян покачал головой:

– Не иначе, боги предупреждение посылают.

– Наверно. Только понять сон не могу.

– Волхва Рознега спроси.

– Неплохо бы, – проговорил Данав. – Но он остался в деревне, а я здесь.

– И чем же твое сражение закончилось? – спросил Троян.

– Я убил дракона.

Троян повеселел:

– Ну видишь – боги говорят, что удача на твоей стороне.

– Боги говорят, что дракон все еще жив.

– Но он же был мертв?

– Наверно. Но что бы это все значило?

– Предположим, дракон – это знак загорцев, – проговорил Троян. – Однако ты убил дракона, лилась кровь. И чем это закончится? Между тем староста просил, чтобы столкновение с загорцами, если произойдет, обошлось без крови, так как это может помешать переговорам с загорцами.

– Это так, – кивнул головой Данав. – Но вообще-то видеть кровь во сне значит скоро встретиться с родней.

– Какая у тебя родня? – удивился Троян. – Разве у тебя есть родня?

– Ну, дядька Вадит. Ну… – Данав наморщил лоб.

– И все! Не ломай голову, – поставил точку на потугах Данава вспомнить родню Троян. – Все твои родичи в нашей деревне. Нет у тебя больше родни. А кто были, те давно умерли.

– Не с мертвыми же я встречусь? – Данав нахмурился. – У мертвых-то нет крови. Значит, кровь во сне – встреча с живыми.

– И с кем же тогда? – спросил Троян.

– Не знаю, – сказал Данав. – Тогда сон врет.

– Сны не врут, – сказал Троян. – Рознега надо спросить, что означает твой сон.

– Как же спросить волхва, если он остался в деревне? – проворчал Данав и махнул рукой. – Ну и ладно. Пусть будет, как будет. Чего гадать: встречу, тогда и узнаю, что у меня за родня появилась.

Троян хохотнул.

– Ну, если твоя неизвестная родня молода и красива…

– Глупости! Не о том ты думаешь, – сказал Данав и вернулся к главному. – Меня больше волнует, что делать нам, если загорцы захватили пастбище?

– Зараза! – рыкнул Троян и щелкнул бичом на отставшую корову.

Та пару шагов пробежала рысью и снова побрела, едва переставляя ноги.

– Шалава блудливая, так и норовит отбиться от стада. Треснуть бы ее между рогами, чтобы копыта протянула, да на мясо.

– Это Вадитова корова, – сказал Данав.

– Какая досада, – сказал Троян. – Со старостой нельзя ссориться.

Данав вздохнул:

– И в самом деле – досада. И драться нельзя, и отступать нельзя. Отступить – отдать пастбище. Отдадим пастбище, где скот пасти будем?

– И в самом деле – настоящий тупик, – согласился Троян.

– Вот скоро подойдем к пастбищу, а я не знаю, что делать, – проговорил Данав.

– Надо послать вперед мальчишку. Пусть посмотрит: свободно ли пастбище? – сказал Троян. – После этого и думать будем.

– Верно, – сказал Данав, и, положив два пальца на губы, свистнул. К нему тут же подбежал один из подпасков.

– Беги вперед стада, – приказал Данав, – посмотри – свободно ли пастбище.

– Если там кто-либо есть, беги назад со всех ног, – поддакнул Троян.

Мальчишка кинулся вперед, обгоняя коров. Под его ногами поднялся призрачный пыльный след.

– Пока он бегает, придержи немного стадо, – сказал Данав Трояну, и тот быстро пошел назад.

Вскоре подпасок вернулся и доложил, что пастбище свободно, и Данав почувствовал, что с его сердца словно камень упал.

Чудесная летняя ночь. Прозрачная чернота прибита к ночному небосклону мириадами хрустальных точек. Звезд так много, что и сосчитать невозможно. Но это только подчеркивает невообразимую бесконечность вселенной, ощущение ничтожества перед которой превращает у человека сердце в кусок льда.

В бесконечности одиноким маяком светит далекая луна. Луна янтарным светом освещает землю и прокладывает серебристый путь по темной поверхности моря.

Лунная дорожка робко искрится. Слышатся тихие всплески. То морские животные, повинуясь древним инстинктам, поднимались из черных морских глубин и тянулись к огням. К огням манящим, словно мечта. К огням, к которым они никогда не смогут прикоснуться.

На лунной дорожке без движения застыла одинокая ладья.

Ладья большая – не меньше двадцати шагов в длину и пять-шесть в ширину. Судно построено из дубовых досок и обшито встык. Щели между досками законопачены паклей и смолой. Поверху палуба. Борта возвышаются над водой почти на человеческий рост. В бортах проемы для того, чтобы выставлять наружу весла и грести, если понадобится.

Ладья длинна и широка, но осадку имеет совсем небольшую – не больше полутора метров. Опытный человек легко догадывается, что корабль предназначен для плавания не столько по морю, сколько по рекам.

В те времена корабли не делились на торговые и военные. Купец был воином, а воин купцом. А при удобном случае грабили встречного. Так что одни и те же корабли и грузы возили, и в бой ходили.

Поэтому команда на кораблях набиралась с полусотню человек, а то и больше. Входили в нее и воины, и гребцы, и слуги, и женщины. Однако в случае опасности все брались за оружие и оборонялись.

В трюмах имелось место даже для пары лошадей и мелкого скота.

На этой ладье было пять воинов старшей дружины, десяток младшей и гребцы. Гребцы, когда не были заняты на веслах или в работах по управлению кораблем, исполняли обязанности слуг.

Не было на корабле и лошадей – посуху не собирались ездить. И тем более не было скота.