Александр Майборода - Скифы. Великая Скифия

На мачте обвис парус. Его не убрали, ожидая уловить первый же ветер, чтобы двинуться дальше.

В лунном свете на парусе виден знак солнца – круг с огромным коловоротом. По знаку солнца легко было догадаться, что корабль пришел с севера, с заснеженных холодных просторов, где выше всего на свете ценится свет и тепло.

Народ северян немногочисленный и жил селами на берегах рек и озер. Кроме северян, на огромных лесных пространствах от морей на западе до горной гряды на востоке мало кого можно было встретить. Слишком суровы были здешние места – старики еще рассказывали сказки, что когда-то эту землю покрывали огромные глыбы льда, вершины которых царапали само небо. Поэтому северяне долгое время жили в спокойствии.

Но ничего не бывает вечным. В последние годы в земли северян откуда-то с востока, из-за старой каменной гряды, стали вторгаться чужие.

Северяне люди простые и добрые, а земли их так просторны, что хватило бы в ней места и для пришельцев.

Однако пришельцы, ожесточенные тем, что их согнали с родных мест обитания, не захотели жить в мире с хозяевами. Все лето они нападали на села северян и в злобе убивали без разбора всех: и мужчин, и женщин, и детей.

После нескольких вооруженных столкновений северянам удалось прогнать врага. Но было понятно, что рано или поздно пришельцы вернутся. Вернутся большими силами. И каждый раз их будет приходить все больше и больше. В конце концов их придет столько, что северяне либо умрут, либо вынуждены будут покинуть родные места.

Осенью было созвано вече, на котором заговорили о необходимости искать помощь.

Закон природы суров – каждый сам за себя. Помощь чужого всегда чревата тем, что оказавший помощь тебе сегодня-завтра может превратиться в твоего угнетателя. Поэтому предложение обратиться за помощью на сторону вызвало справедливое опасение у многих. В завязавшемся споре кто-то вспомнил старое предание о том, что где-то на юге живет народ, родственный по крови, по языку и обычаям.

Это уже был другой разговор. В результате было решено послать на юг посла с отрядом, который должен был найти легендарное племя и уговорить его помочь северянам.

Послом идти уговорили Тана.

Тан среднего роста. Коренастый. Лицо светлое, с розовым оттенком. Левую щеку пересекает шрам – в драке на мечах часто страдает лицо. Тан перевалил на пятый десяток лет, и в длинные волосы, остриженные в кружок, пробралась серебристая седина.

Сорок лет – немало для мужчины. Немногие доживают до этого возраста. Но Тан все еще жив и крепок – не всякий молодой человек и сейчас может сравниться с ним в силе.

Тан очень рассудительный. Семь раз отмерит, один раз отрежет. Иногда казалось, что он слишком осторожен, нерешителен и даже слаб духом. Но, рассудив, старейшины пришли к выводу, что именно такой человек и нужен для такого поручения.

Было еще одно обстоятельство, которое склонило выбор в его пользу: Тан не имел семьи – жена его умерла, а детей у них не было.

Старейшины рассудили, что одинокому человеку, которого не отягощают мысли о жене и детях, легче блуждать по чужбине.

Но когда об этом решении сказали Тану, тот не захотел уходить из родных мест. И не потому, что боялся опасного путешествия – ведь идти придется по землям, на которых живут враждебные племена, – а потому, что, устав от бурной молодости, он мечтал о тихой жизни, о детях. В его возрасте давно пора иметь детей. Чем больше человек проживает лет, тем стремительнее несется время. И с каждым годом надежда на то, чтобы завести детей, уменьшается. Понимая это, Тан подыскивал себе новую жену, способную родить ему детей.

Поэтому он не хотел тратить время на путешествие, которое точно продлится не один год.

Его уговорили, обратившись к совести, к долгу перед племенем и в придачу пообещав дать ему в жены любую девицу, которую он пожелает.

Конечно, для этого надо было еще возвратиться из опасного предприятия. Однако так как вопрос стоял о выживании родного племени, то Тан не стал сильно упираться и дал согласие.

За зиму собралась дружина. Был построен новый корабль. И как только с рек сошел лед, отряд по главе с Таном пошел на юг.

По рекам они прошли благополучно – сначала речная дорога шла такими дремучими лесами, что человека встретить было непросто, а те, которые встречались, были одинокими охотниками или рыбаками.

В лесной чащобе страшно встретиться со зверем – зверь не видел человека и не боялся его, а потому мог напасть. Но дружина шла по реке, ночевала на реке, а когда приставала на отдых к берегу, то старались выбирать светлые поляны, которых зверь избегал.

Но в конце концов лесные чащобы закончились, и река потекла по степи. Здесь стал опасен человек – по степи ходили дикие кочевники, для которых разбой на реках и дорогах считался обычным делом.

Крепкая собралась под началом Тана дружина, но дикари бродили многочисленными ордами и старались нападать из-за засад, используя презренное оружие, которым они били издалека, – луки и стрелы.

Однако и степи Тан миновал благополучно. Наверно, потому, что весной кочевникам не до разбоя – скот приносит приплод, и оставлять в это время стада без присмотра было бы опрометчиво.

По-настоящему же Тан задумался, когда река закончилась и корабли вышли в море.

До сих пор направление движения было ясно, реки вели Тана и его дружину на юг. По древним преданиям, когда мир охватили междоусобные войны, именно на юг ушли единокровные племена.

Прошло два месяца, а на берегах рек Тан не нашел тех, о ком говорили старики. Наконец дошли и до моря. Возник вопрос: куда плыть дальше?

Посовещавшись с дружиной, – в дружине народ подобрался отчаянный, небоязливый, – Тан решил плыть дальше: в конце концов и у моря должен быть конец.

Но время шло, а все не было видно ни берегов, ни встречных кораблей; и не у кого было спросить о местных странах и народах.

На седьмой день плавания по морю ладья попала в штиль. Полдня команда гребла веслами. Но к вечеру кормчий Квашка сказал, что так как солнце садится в туман, то примета обещает завтрашний день ветреным, и Тан велел всем отдыхать.

Все ушли спать в трюм. Наверху остались только трое. Дозорный, сидя у мачты, держал ночную вахту. Кормчий Квашка улегся дремать на своем месте – на помосте, где лежал конец длинного рулевого весла. Тут ему чудился небольшой прохладный сквозняк.

Тан постелил овчинный полушубок на носу ладьи, украшенной деревянной волчьей головой на длинной шее. Ему не спалось, и он, прислонившись спиной к борту, смотрел на звезды.

Летняя ночь проходит быстро. Вроде и не успело стемнеть, а серебристая дорожка на воде налилась мутным молоком и стала таять. Потянуло холодом.