Ольга Суханова - Король мечей

– Нет. Но он торгует в Руане оружием и доспехами, знает всех тамошних бойцов, и сколотить отряд ему не составит труда. А Мазер может появиться в любую минуту.

– Да. Мы потратили много времени на дорогу, он наверняка уже близко.

– Изабель – совсем не наездница, так что понимаю, – ехали вы медленно.

– Леди Изабелла говорила мне, что любит отца, несмотря ни на что, – Робин осторожно посмотрел на хозяина. – А вы готовитесь почти к открытой войне?

– Без почти.

– Согласится ли она на такое?

– Я же знаю Изабель. Она хорошая дочь. Но свой выбор она сделала, когда удрала из-под венца в Ноттингеме, – хозяин замка посмотрел на гостя и продолжил. – У нас с Аньес было трое детей. Сначала близнецы Поль и Жиль. У всех Вексенов рождаются близнецы. Потом Изольда. Поль не вернулся из крестового похода, а про Изольду вы знаете. Остался только Жиль.

– Значит, отряд он соберет.

– Да. Два-три дня, граф. А потом он наверняка будет уже тут.

– Договорились.

– Изабель ни к чему знать о нашем разговоре. Не хочу, чтобы она заранее боялась нападения.

Бернар Венсен повесил меч обратно на стену и снова повернулся к Робину:

– Пойдемте ужинать, граф. Аньес и Изабель уже наверняка закончили вздыхать и обниматься и собрали на стол. Этим летом было полно ягод, и у нас сегодня кабан с брусникой и медом.

Робин, ничего не евший с самого Саутгемптона, улыбнулся. Тошнота, которая изводила его все полтора дня на море и еще несколько часов после прибытия, отступила, и сейчас он готов был умять всего кабана в одиночку.

– И вино, – продолжил Бернар Вексен. – Вы же наверняка пробовали знаменитые нормандские вина!

Он провел гостя в большой обеденный зал, где был уже накрыт стол. Зал, похоже, был прибран наспех. В открытом очаге горело пламя, но прогреться каменная комната еще не успела. Робин понял, что обычно Вексены здесь не едят. Зал явно служил для приема дорогих гостей.

– Наконец-то, – улыбнулась Аньес Венсен. – Так и знала, что вы заболтаетесь. Стоит мужчинам увидеть оружие, как они забывают о времени.

– Садитесь рядом со мной, граф, – тихо сказала Изабелла.

Она успела переодеться и сменить прическу. Впервые Робин увидел девушку не в мокром обвисшем платье, не в грошовой полотняной котте, а в одежде, подходящей для благородной дамы из богатого древнего рода. Светло-бордовый шелк был густо расшит золотыми нитями, платье струилось по тонкой девичьей фигуре, подчеркивая каждый изгиб тела. Буйные светло-каштановые кудри девушка подколола золотыми гребнями с бордовыми гранатами точно в цвет шелка на платье.

Глаза Изабеллы казались ярче и зеленее, чем обычно. Робин взглянул на нее, любуясь легкой стройной красавицей, и вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы посмотреть на сестру Изабеллы, Эмилию, – он помнил, что леди Эмилия ждет ребенка. Наверное, у нее уже налилась грудь, и стан стал не девичьим, а по-настоящему женским…

– … вы слышите? – осторожно обратилась к нему Изабелла. – Я как раз рассказываю, как вы бросили все свои дела и кинулись выручать нас с Катрин.

– Леди Изабелла делает из меня какого-то героя, – Робин с улыбкой посмотрел на хозяев замка. – Но вы ведь тоже никогда не бросили бы женщин поздним вечером одних под проливным дождем, правда же, господин Вексен? – он снова улыбнулся и почесал кота, который с самого начала застолья крутился возле него и наконец, осмелев, прыгнул на колени.

***

Изабелла едва дождалась завершения ужина – но вот подали мальвазию, засахаренный имбирь и фрукты, и она поняла, что осталось совсем недолго. За окнами висела густая осенняя тьма. В деревне ложатся очень рано, намного раньше, чем в замке. Эта Мадлен, должно быть, давно уже спит. Но Изабелла понимала, что другого случая выбраться у нее не будет. Сейчас ее родные ошеломлены и встречей, и историей побега, – и ее наверняка оставят в покое, отдохнуть. А граф, хоть и держится как ни в чем не бывало, слишком устал. Изабелла видела, каких усилий стоит Хантингтону мило поддерживать беседу за столом. Но никто, кроме нее, этого не замечал.

Но вот ужин закончился, и Изабелла, вежливо простившись со всеми до завтра, отправилась в свою комнату – ту, которую помнила чуть ли не с младенчества. Рядом была комната Эмилии, теперь опустевшая. Девушка долго дожидалась, когда в замке стихнут все звуки, и наконец, решившись, осторожно отодвинула засов и выбралась из знакомой комнаты в темный коридор. Она знала, что ворота закрыты и мост через ров поднят. Но Изабелла, выросшая здесь, с ранних лет игравшая с сестрой и с детьми прислуги, знала о потайном выходе из замка. В детстве они с Эмилией несколько раз на спор выбирались среди ночи за пределы замка, проверяя собственную силу духа.

– Это глупо, – одними губами прошептала девушка сама себе. – Это глупо, все в деревне давно уже спят, и Мадлен наверняка тоже.

На мгновение Изабелла остановилась. Ей было страшно. Волнение последних дней немного улеглось после встречи с родными и после нескольких глотков вина за ужином, но сейчас беспокойство снова росло. Что она делает, куда идет?

Еще не поздно было вернуться – вернуться в знакомую безопасную комнату. Изабелла остановилась, чтобы собраться с силами. Во рту пересохло, ладони были мокрыми. Зачем она идет, куда? Может быть, этот граф уже давно женат? Правда, он за всю дорогу ни разу не вспомнил ни о какой женщине, но они вообще очень мало говорили – Изабелла так уставала от верховой езды, что по вечерам у нее совсем не оставалось сил. Да и Хантингтон не слишком рвался побеседовать. Девушка видела, что граф относится к ней как к беззащитной маленькой девочке, которой нужна помощь. А ей хотелось стать для него самой желанной женщиной. Зажмурившись, она мысленно сосчитала до трех, усилием воли сделала новый шаг и двинулась к потайному выходу из замка. Надо попробовать сейчас, хотя бы просто попробовать, просто дойти до этой Мадлен и расспросить ее. Изабелла знала, что если она отступит сейчас – другого случая может и не быть, и она никогда в жизни себе не простит, что не попыталась.

Потому что ей не жить без этих серых глаз, мальчишеской усмешки, светлых вихров с сединой. Господи, ведь несколько дней назад она вообще ничего о нем не знала!

Она прищурилась, сжала губы и направилась вперед. Сначала по каменной лестнице, в кладовку за кухней. Потом – вниз по потайному ходу. Изабелла с детства помнила крутой сход, но только сейчас поняла, что над головой у нее – крепостной ров, полный воды. И если вдруг земля над головой не выдержит – вода прорвется в потайной ход, и ей, Изабелле, никак не выбраться. Почему-то в детстве она никогда об этом не думала.

Деревушка была совсем рядом. Изабелла боялась, что поднимется шум – мало ли, вдруг деревенские собаки, учуяв чужого человека, начнут лаять среди ночи. «Мадлен, глиняный домик в стороне. Старая Мадлен, глиняный домик в стороне» – повторяла она про себя и вдруг заметила крошечную покосившуюся лачужку. Тяжелые низкие облака рассеялись, и на небе показалась луна – уже пошедшая на убыль, но все еще большая и яркая. Ночь тут же стала лунной, светлой, совсем нестрашной, и девушка могла рассмотреть лачугу даже издали. Бедняцкое жилище с камышовой крышей и плетеными стенами, обмазанными глиной. Дом действительно стоял в стороне от остального жилья, на самом краю деревни. Изабелла думала, что старая Мадлен, как и все вокруг, давно уже спит. Если не врать самой себе – девушка даже надеялась, что все кругом спят и что она сейчас быстро вернется в свою комнату, знакомую и безопасную.