Лана Ладынина - Король и Мастер

– Берегитесь, будьте настороже. Пособники дьявола вовсе не ленивы, они не дремлют, а ищут слабые души, чтобы втянуть искушениями ещё более в вертеп порочной жизни и запретных наслаждений. Наступит Конец Света, конец мира и каждую душу ждёт Страшный Суд, а для тех, кто беспрестанно грешил и не каялся в своих прегрешениях, для тех, кто в своей гордыне забыл Бога и не посещал церковь, неминуемы бездонные глубины Преисподней. И тогда их проклятые души ждут мучения, которые, в отличие от греховной земной жизни, никогда не закончатся. Их порочные души, снедаемые голодом и жаждой, будут бросать из огненного пекла на лёд, обдуваемый колючими ветрами. Они будут проводить дни и ночи, мучимы подобными горам чудовищами с железными когтями и клювами, их души будут терзать дикие звери, жалить отвратительные гады, клевать хищные птицы, жарить в печи, бить молотом на наковальне. А во имя ещё более тяжких страданий им покажут недостижимые Райские сады, царство света, изобилия и дивной музыки, где обитают праведные души, – проповедник остановился, чтобы перевести дыхание и сделать выразительную паузу.

Глаза его горели. В воображении своём он представлял уже себя праведным пастырем с факелом в руке, ведущим заблудших овец из тёмных лабиринтов грехов в лоно святой веры. Но быстро сообразив, что это может быть той самой гордыней, он усилием воли выбросил из головы эти представления вместе с выдохом и снова вдохнул, чтобы просто проповедовать со славу Божию:

– Однако, не всё ещё потеряно, – вдохновенно продолжал доминиканец, – оглянитесь на вашу жизнь, наполненную смертными грехами. Задумайтесь. Покаянием, непрестанными молитвами, праведной жизнью и добрыми деяниями можно попытаться избежать проклятия на Страшном Суде и следующего за ним Вечного Ада. Обратите свои взоры и мысли к Господу нашему и Пресвятой Деве Марии. Покайтесь искренне в прегрешениях, испросите заступничества от дьявольских сил. Бог и Пресвятая Дева милостивы, они простят заблудших и раскаявшихся.

Иероним заметил себе как естественно этот монах вставлял в проповедь описания Ада из рассказов о страшных похождениях по Преисподней рыцаря прошлого Тундала 21 21 «Видение Тундала» – текст 12 века, популярный на протяжении всего позднего средневековья. Написан монахом Марком из Регенсбурга. .

Иероним досконально помнил книгу, не раз им прочитанную. Смелый и отважный, но полный гордыни, презрения и не почитавший Господа ирландский рыцарь Тундал однажды на пирушке упал замертво и очнулся только через три дня. Эти три дня его душа, в сопровождении ангела-хранителя, путешествовала по пределам Ада и постигала полную жестоких истязаний жизнь, какую ей придётся претерпевать вечно, если он не опомнится, не раскается, а будет продолжать жить в грехе и бесчестии. По возвращении души очнувшийся Тундал искренне раскаялся и провёл жизнь, наполненную молитвами и благими делами. Похождения рыцаря Тундала Иероним вспоминал и когда читал всеизвестную «Комедию» великого Данте Алигьери, по настоянию Боккаччо – «Божественную Комедию».

Доминиканцы отличались от всех других монахов большею учёностью. Проповедь Алана с призывами к благочестивой жизни, наполненной молитвами и богоугодными деяниями, проникновенный, резковатый голос привлекали внимание горожан. Блаженный Алан умело вёл проповедь. Он не только устрашал толпу, он оставлял место для надежды. Поэтому его со вниманием слушали, а иные воспринимали проповедь как учение для дальнейшей жизни во имя спасения души. Казалось, блаженный Алан, в отличие от других доминиканских проповедников и монахов, которых нередко считали лжецами, делится сокровенными мыслями, это подкупало слушателей. Впрочем, не каждого: с самого краю группы статный горожанин-мастеровой, бросал красноречивые взгляды на стоявшую неподалёку молодую женщину в лёгком плаще, скреплённом на груди маленькой серебрянной фибулой, с длинным остроконечным капюшоном, накинутом на голову. Из-под плаща выглядывало платье добротного полотна. Женщина заметила интерес к себе и опустила глаза, но на её губах играла едва заметная улыбка.

Иероним направился к торговым рядам, пересекая площадь по направлению к дому, как вдруг услышал пронзительный крик: «вор, держите вора». Он оглянулся и увидел тонкую, юркую фигурку убегающего воришки, с неимоверной скоростью удалявшуюся от толпы слушателей. Его ноги мелькали так быстро, что у Иеронима зарябило в глазах. Два горожанина бросились за вором, но им было не поспеть за привычным к бегу, лёгким, стремительным воришкой, неуловимо исчезнувшим с глаз обывателей в узких улочках. Последним из толпы вынырнул тучный господин в кафтане из шерсти, длинные полы мешали ему бежать. Нетрудно догадаться, что это был ни кто иной, как жертва, у кого недостойный воришка ловко срезал кошелёк с деньгами. Его лицо ешё сохраняло растерянно-глупое выражение, как же ещё могло выглядеть лицо человека, неожиданно обнаружевшего, что у него утянули деньги. Растерянность вскоре сменил гнев, пострадавший запоздало, но грозно потряс кулаком в сторону улизнувшего вора и выкрикнул:

– Нечестивый пёс, чтоб ты споткнулся и разбил себе нос. И как только такого земля носит!

Стоявшие поблизости свидетели произошедшего и просто любопытствующие зеваки хихикнули, сравнивая вес тучного господина и невесомого воришки.

Живописец невольно усмехнулся: далеко не всех привлекала в эту группу проникновенная речь известного проповедника. На другой стороне площади он увидел ещё одно скопление любопытных, с нанапряжённым вниманием следивших за руками мага-фокусника или просто шарлатана, показывавшего трюки с фасолинами изчезающими из-под маленьких полукруглых чаш. Ближе всех к фокуснику стояли почтенный господин в богатом костюме и доминиканский монах, предпочтивший сомнительные трюки благочестивой проповеди собрата по ордену. Оба впились взглядом на руки чародея и даже приоткрыли рты, пытаясь его подловить. Художник остановился понаблюдать за происходящим и успел набросить пару быстрых рисунков угольками: резкие, тяжеловатые, быстрые линии, сделанные в спешке. «Он, наверное, и здесь собрал бы урожай, не будь разоблачён среди слушателей проповедника», – вспомнил Иероним ловкого воришку.

Когда Иероним, наконец, добрался до дому, он застал отца и братьев, обсуждавших написанные за день фрагменты картин в церквях города. В большой, с узковатыми комнатами, дом на восточной стороне площади Маркт ван Акены перебрались несколько лет назад. На площади, а ещё вокруг Собора Святого Иоанна Евангелиста, распологались дома знатных и богатых хертогенбосцев. Солидная репутация семьи известных в городе потомственных художников, постоянные заказы и неустанный труд позволили ван Акенам купить дом на престижной центральной площади Хертогенбоса. Антониус овдовел, когда его младшему сыну Иерониму исполнилось шесть лет, а самой младшенькой в семье, Катарине, три года, и вскоре в дом вошла новая жена, вдова, как и Антониус. Махтельт была горожанкой его круга – её отец изготовлял рамы для картин – поэтому распорядок жизни семьи художников не явился для неё в новинку. Бог не дал Махтельт своих собственных детей ни с первым мужем, ни с Антониусом, она оказалась бесплодной. Женщина со смирением приняла веление Господа, но вместо того, чтобы убиваться и вымаливать ребёнка, она отдала свою любовь и заботу детям Антониуса, которые отвечали ей тем же, иногда называя свою мачеху мамой. Звуки этого слова сладостно отзывались в сердце Махтельт; она, будучи неглупой женщиной, сознавала, что даже младшие дети, Иероним и Катарина, помнили свою родную мать, не говоря уже о старших.