Лана Ладынина - Король и Мастер

Все три его сына стали приличными живописцами. Антониус сам их учил, затем отправил к другим хертогенбосским мастерам. Но Иероним захотел отправиться на обучение за пределы Хертогенбоса. Антониус не возражал, полагая, что впечатления странствий, знакомство с другими стилями и манерами в живописи помогут набраться опыта и отточить мастерство.

Младший сын удивлял и поражал Антониуса. После обучения в Утрехте его манера писания стала походить на увеличенные в несколько раз книжные миниатюры, даже если он выполнял большие работы для церквей или картины с донаторами 23 23 Донатор – заказчик картины, преимущественно религиозного или мифологического сюжета, на которой требовалось изобразить его среди персонажей, обычно коленопреклонённым. Нередко картина затем преподносилась в дар какой-либо церкви. . Хертогенбосские живописцы находили эту манеру достойной, некоторые и сами писали в похожем стиле. После возвращения из Харлема, где он брал уроки сразу у нескольких харлемских мастеров и даже у знаменитого Альберта ван Оуватера 24 24 Альберт Оуватер (около 1415 – около 1475) – ранненидерландский художник, известный своими дальноплановыми пейзажами. Много лет работал в Харлеме. – харлемец в особенности славился своими дальноплановыми пейзажами, – Иероним на время затих, еле шевелил кистью, а затем начал писать по иному и иное. И особенность состояла не столько в появлении в его картинах прекрасно и тонко исполненных пейзажей на дальних планах, это обстоятельство, как раз, легко объяснялось, сколько в странных, немыслимых сюжетах, интересовавших теперь Иеронима. Он приносил листы с набросками, изображавшими мастеровых, крестьян, монахов, калек и нищих, горожанок, знатных господ. Наброски затем превращались в более тщательные, детальные рисунки – сценки на торговой площади или в мастерских ремесленников, городские празднества, крестьянские гулянки. Вскоре Антониус увидел исполненную Иеронимом небольшую картину, изображавшую… крестьянскую свадьбу. За ней последовали сюжеты развесёлого празднования Карнавала 25 25 Карнавал – праздник перед постом, Масленница. и шуточной битвы Карнавала и Поста в виде упитанного обжоры и тощей женщины 26 26 Эти картины утеряны, известны только по более поздним копиям и картинам по мотивам Босха. . Картин этих Иерониму никто не заказывал, он, видимо, писал их для себя, ибо в это время работал над Распятым Иисусом по заказу чиновника городского магистрата, которого требовалось изобразить коленопреклонённым перед Распятием: молодого человека, одетого в чёрный короткий плащ, модные панталоны и чулки, опустившегося на колени перед Распятием с выражением печали и благоговения и сложившего руки в молитвенном жесте, Апостол Пётр, его святой покровитель, представляет Богородице и Иоанну Евангелисту, испрашивает для него милостивого заступничества перед Творцом и Иисусом. На дальнем плане – тонко исполненный пейзаж с видом Хертогенбоса.

Антониус не знал что и думать. Он не видывал ничего подобного и не знал ни одного художника, изображавшего похожие сюжеты. Какая блажь пришла в голову его младшему сыну? Где это видано, чтобы изображались празднества и гулянки! Антониус искренне верил в то, чему его с юношеских лет учил отец и чему он видел подтверждение всю свою жизнь: картины должны излучать красоту, вызывать благоговение и почитание. Новые творения Иеронима не отличались красотой, лица персонажей не выражали благостность, как должно и привычно, а были весёлыми, грустными, глупыми, злыми, добрыми. Но картины подолгу держали около себя, побуждая внимательно разглядывать выражения лиц и каждую деталь, каждую подробность, которых было великое множество.

Творения Иеронима вызывали не благоговение, а смех, а то и негодование. Что же он собирается делать с этими странноватыми картинами? – недоумевал Антониус, – никто их не заказывал, поэтому сбыть их будет сложно. Кто купит картины с таким непотребным содержанием?!

Но всё обернулось точно наоборот.

Картины случайно увидел торговец шерстяными тканями, пожелавший, подобно знатному господину, иметь свой портрет, благо средств у него хватает, и позировавший для этого Гуссену. Торговец хохотал от всей души, рассматривая запечатлённые забавы, а затем предался воспоминаниям о нескольких гулянках в деревне и здесь, в Хертогенбосе, в которых ему случилось принять активное участие:

– Вот такие рожи там у всех и были, да и у меня, наверное, точно такая была. Эх, ну и славно же повеселились мы тогда, – и он снова залился смехом.

Торговец страстно возжелал приобрести одну из картин. Через несколько дней этот любитель искусства привёл к Иерониму своего родственника, приехавшего навестить его из Лёвена, и тот купил другую. А ещё через несколько дней последовали просьбы написать что-нибудь похожее. Антониус и предположить не мог, что сюжеты эти приобретут популярность, но рассудив, он решил, что дело в этой самой необычности. Немало людей не прочь иметь что-либо этакое, любопытное.

6

Многодневные октябрьские ярмарки, ежегодно проходившие в Антверпене, Брюгге, Генте, Лёвене и других городах Брабанта и Фландрии, неизменно посвящались одному из излюбленных в Нидерландах святых – Святому Бавону 27 27 Святой Бавон (или Баво) Гентский – католический святой (почитается и в православии), умер примерно в 659/60 году . Воинственный и неимоверно гордый рыцарь Бавон вёл разгульную жизнь. Так и умер бы великим грешником, если бы однажды на него не снизошло божественное откровение. После знамения он глубоко раскаялся в грехах, раздал добро, которое имел, и уединился, живя до самой смерти отшельником, в молитве и размышлении.

Ярмарки проходили и в другие месяцы, но так уж повелось, что октябрьские, под покровительством Святого Бавона, являлись благодатью для братии художников. Со всего Брабанта и из других земель Нидерландов съезжались изготовители рам, досок и холстов для картин, торговцы пигментов и масел для красок, и, конечно, художники показать, а по возможности и продать, свои работы, обменяться новостями, продемонстрировать новшества.

Ван Акены регулярно ездившие на ярмарки когда вместе, когда по отдельности, решили на этот раз отправиться все вместе. Иероним предложил поехать в Антверпен:

– Антверпенская ярмарка приобретает размах и славу с каждым годом. Всё больше мастеров предпочитают её.

Его сразу же поддержал Гуссен:

– Правильно, мы давненько не были Антверпене, – и, повернувшись к младшему брату, промолвил со смешком, – а ты, Иероним посмотришь, пойдут ли в Антверпене твои картины.

Но Антониус подумывал о Генте: