Лана Ладынина - Король и Мастер

Утренняя месса и следующая за ней молитва закончились, даже самые рьяные молящиеся, возносящие хвалу Господу и Святым или просящие у них милости и снисхождения, уже покинули Божий Храм. Однако главная церковь города не опустела: мастеровые строили очередную башню, священники обихаживали храм и готовились к следующей мессе, художники расписывали собор, мастера стеклянных витражей трудились над цветными окнами. То и дело слышались одобрительные возгласы похвалы или снисходительно-сочувственные междометия, если работа вдруг не заладилась. Лет пятнадцать назад в Хертогенбосе или Ден Босе, как называли свой город его жители, случился страшный пожар, сожравший в адском пламени едва ли не половину города. Сильно пострадал и главный городской собор. Старожилы Ден Боса в один голос повторяли, что ничего более жуткого им в своей жизни видеть не приходилось. Казалось, что Всевышний после Потопа покарал грешный род людской Огнём и Огонь этот есть ни что иное как начало Конца. Конца Света.

– Эти лики прекрасны, мастер Адриан. Браво. Некоторые неуловимо напоминают нашу древнюю статую.

– Так и задумано, Иероним. Да, лики получились превосходно, – согласно кивнув головой, похвалил себя довольный Адриан, но тут же, спохватившись, заметив, что похвала самому себе слегка вышла за рамки скромности, добавил, – иначе и быть не могло. Ваша чудотворная статуя Святой Богоматери известна в Брабанте, да и во всех Нидерландах о ней знают. Источаемая ею благодать излила на меня вдохновение. Часть её Святости – на моих изображениях, – Адриан сложил руки в молитвенном жесте и благоговейно поглядел в сторону статуи.

Адриан верил в то, что говорил. Небольшая деревянная, несколько даже неказистая статуя Мадонны принадлежала состоятельному Братству Святой Богоматери, основанному в Хертогенбосе в прошлом веке священниками и знатными горожанами, чтившими Богоматерь. Постепенно общество приобретало известность. Вступить в хертогенбосское Братство приезжали из других городов нидерландских земель. Появились в Братстве и знатные особы. Общество, почитавшее Богородицу разрасталось, а внутри его образовался элитный круг – Лебединое Братство, названное так оттого, что симвоволом своим Братство Пресвятой Богоматери выбрало лебедя. Грациозная птица означала чистоту и милосердие, её, как известно, любила Дева Мария. Правда, римляне в старинные времена связывали эту птицу с Венерой, но христиане – не язычники. Братстья и Сёстры содержали в Соборе собственную часовню, посвящённую Пресвятой Богоматери. Часовня, как и весь Собор, непрестанно украшалась.

С этой целью Братство заказало статую Богоматери мастеру, имя которого уже никто не помнил 11 11 Эта уникальная статуя мадонны чудом сохранилась до настоящего времени и до сих пор находится в хертогенбосском Соборе Святого Иоанна. . Слава о чудесной статуе, распростаняющей временами Божественную Благодать, разошлась по Нидерландам. Посмотреть на неё и вознести молитву приходили паломники, путешественники, священники всех рангов и визитёры города из благородного общества. В Соборе хранилась и старинная книга, повествовавшая о чудесах, произошедших с горожанами или паломниками, на которых излилась чудодейственная сила статуи. Адриан, отличавшийся набожностью, но при этом никогда не забывавший воздать должное своей персоне, по приезде в Хертогенбос, тоже отправился лицезреть знаменитую Мадонну и испросил у неё вдохновения перед началом работы в соборе.

– Ваш резец тоже внёс свою лепту, мастер Адриан.

– Спасибо, Иероним. Твоя похвала много значит для меня.

Уже несколько месяцев два мастера работали бок о бок, выполняя заказы собора. Адриана ван Весела 12 12 Адриан ван Весел (около 1417 – около 1490) – ранненидерландский резчик по дереву, скульптор, художник. Жил предположительно в Утрехте. , прославленного резчика по дереву из Утрехта, пригласили изготовить несколько многофигурных резных композиций для алтаря, главным образом из жизни Святой Богоматери. Один из священников собора поведал Адриану их страхи потерять чудотворную статую, если опять случится пожар. Когда Адриан приступил к работе, его резец, казалось, сам собой выявлял черты, слегка напоминавшие деревянную статую. Работа резчика в соборе подходила к концу, он собирался вскоре покинуть Хертогенбос и отправиться в Антверпен, где его уже ждал следущий заказ для одной из антверпенских церквей. Адриан ван Весел был небольшим, пухлым человеком средних лет с округлым, добродушным лицом, светящимися карими глазами и тёмными пышными волосами с серебрянными нитями седины. Его добронравие и боголюбие отражались в его работе: фигуры, лица и позы отличались особой одухотворённостью.

Здесь Адриан встретил Иеронима ван Акена – талантливого, становившегося весьма популярным художника из семьи потомственных живописцев. Его отец, Антониус ван Акен, возглавлял известную в городе семейную мастерскую, где работали и старшие братья Иеронима – Гуссен и Ян. Однажды в порыве откровенности Антониус признался Адриану: он считает Иеронима самым талантливым из своих сыновей, хотя Гуссен и Ян вполне добротные живописцы. Адриан мысленно согласился с Антониусом. Прославленный мастер предрекал приобретающему известность художнику большое будущее, успех в Нидерландах и за пределами. Снующие мимо священники, мастеровые, взглянув на эту беседующую пару, прятали смеющиеся глаза и сдерживали усмешку. Полноватый ван Весел глядел снизу вверх на высокого, сухощавого, но крепкого Иеронима ван Акена. Адриану нравилось его обрамлённое светлыми, чуть вьющимися волосами, резковато очерченное лицо с прямым носом, тонкими губами и серо-голубыми глазами, задумчивыми и умными, отчего он казался несколько старше своих лет. «Ему около тридцати или чуть за тридцать, сразу и не скажешь», – предположил Адриан, когда впервые увидел Иеронима. Оба мастера были в похожих рабочих туниках их грубого холста, одетых поверх рубах и перепачканных красками и маслами. Это обыкновение Иероним перенял у ван Весела, всегда аккуратно одевавшегося, бережливо относившегося к своей одежде. Молодой художник, никогда ранее не задумывавшийся над этим нюансом, нашёл привычку Адриана практичной, «меньше стирки для мачехи и сестёр».

Иероним писал библейский сюжет о поклонении Трёх Волхвов новорождённому Иисусу в одной из часовен собора, выполненный им уже больше чем наполовину. Его старшие братья, занятые в других церквях города, помогали ему время от времени. Адриан с вниманием и любопытством следил за творчеством молодого художника. В целом картина походила на изящную французскую книжную миниатюру, в несколько раз увеличенную. Иероним упоминал, что обучался украшению книг миниатюрой в родном городе Адриана Утрехте, где это искусство достигло совершенства. Утрехтские мастера книжной миниатюра славились на всю Европу. В то же время, сцена выходила непохожей ни на одну картину с распространённым, любимым художниками сюжетом, коих он повидал немало, из-за нескольких резких, злых лиц недоброжелателей в группе поодаль. Казалось бы, лица эти не должны выделяться, находясь не на первом плане. Но, напротив, резкие профили и фасы притягивали внимание, особенно если взгляд падал на них после рассматривания мирного, тонко и тщательно выписанного пейзажа и городского вида на дальнем фоне. Лица эти и выражения были настолько расхожими, что Адриану казалось – он видел эти лица среди горожан. Картина вызывала интерес Адриана, заставляла подходить ближе и подолгу её рассматривать. Мастер желал взглянуть на законченную работу, надеялся, что Иероним завершит заказ до его отъезда в Антверпен. Надежда виделась вполне осуществимой: священники поторапливали Иеронима, в этом же соборе художников ждала картина с сюжетом о сотворении мира, которую он только начал для алтаря в другой часовне.