Константин Кураленя - Казна Империи

– Ты кто? – спросил я его полушёпотом.

– Филька Резак, – так же шёпотом ответил пленник, не отпуская рук от ушибленного места.

– За что же ты меня так не любишь, Филя? Может быть, я у тебя девушку увёл или, может быть, на дискотеке штиблеты испачкал?

Филя виновато молчал и учащенно хлопал веками. Его поведение говорило о том, что он раскаялся и готов к сотрудничеству. Вот только не знает с чего начать. Конечно, факту такой дружелюбной покладистости способствовала подставленная под кадык заточка. Но, в конце концов, не это главное, а важно то, что парень всё осознал.

– Начни сначала, – по-отечески посоветовал я ему.

– Приговорённый ты, Вурдалак, – наконец выдохнул Филя. – Братва порешила тебя на ножи поставить.

33

– И послала для приведения приговора в исполнение тебя, Резака?

– Стало быть, так, – понуро согласился Филя. – Я ведь тоже подневольный. Куды ж деваться. В этом деле не откажися.

– Что теперь тебе грозит? Заказ-то ты не выполнил.

– Как Веня решит, но хорошего мало.

– Так это Ростовский, что ли? – удивился я. – Ведь он на правилке сам порешил меня не трогать.

– То было сказано, чтобы авторитет правильного вора не уронить. А опосля он дал команду: перекрасившегося братка слить в помои, чтобы другим неповадно было.

Да, серьёзно взялись за меня ребятки. А ведь доведут дело до конца, как пить дать доведут. И опять Луиза спасла меня. Что там она про круги говорила? По всему видно, пора на следующий круг перебираться. Только как это сделать?

– Дуй на свою шконку, – приложился я напоследок по затылку Фили Резака. – Никудышный из тебя резак, так и передай Вене. В следующий раз пускай кого покруче пришлёт.

Филя совсем по-детски шмыгнул носом и припустил в свой угол.

Наступал рассвет нового дня. Доживу ли я до следующего?

Глава 4. ПРИКОСНОВЕНИЕ К ТАЙНЕ

Так я встретил ещё три рассвета. Но, как ни пытался найти выход из создавшейся ситуации, ничего не получалось.

– У меня очень большие связи, молодой человек. Сруль Исаевич многое мог, – со слегка картавым еврейским акцентом вещал мне пожилой ростовщик.

А я в который раз подумал, что с таким сугубо еврейским именем очень сложно уживаться в обществе преступного элемента. Ведь этот элемент ничего не смыслит в интернационализме. А лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – это всего лишь набившая оскомину надпись над заголовком газеты «Правда». Куда как ближе и понятнее этим несознательным гражданам, оступившимся и вставшим на скользкий путь порока, был клич «Бей жидов, спасай Россию!».

Но Сруль Исаевич упорно не желал отзываться на новое имя Абрам.

– Я слишком люблю своих маму и папу, – говорил он после очередного инцидента. – Если они дали мне это имя, значит, на то были свои причины. В конце концов, не имя красит человека, а человек имя, – заканчивал он гордо.

– Оно конечно так, – с сомнением качал головой комэск, – но народ здесь слишком тёмный. Он понимает так, как слышит. Да и сложно такое имя чем-либо украсить. В русском языке слова имеют совсем другое значение, чем на иврите.

Но мне нравилось упорство этого наивного и порядочного человека. Правда, уже несколько раз пришлось выручать его из различных передряг. Поэтому ко мне он относился с особой симпатией. Сейчас мы вместе с ним месили раствор и поднимали его на второй этаж будущего клуба-театра.

Заговорщицки склонившись к моему уху, он еле слышно прошептал:

–

Хочу дать вам адреса надёжных людей в разных городах. Если вы скажете, что имеете привет от Сруля Исаевича Заермана, то, будьте уверены, в этих домах вам всегда помогут.

–

А с чего вы взяли, что мне придётся обратиться за помощью?

–

Старый еврей долго живёт на этом свете и кое-что повидал. Вы птица не нашего полёта, и зимовать здесь не станете. И чувствует моё бедное сердце, что вскоре вам непременно понадобится помощь особого рода.

– Например? – заинтересовался я.

– Чистые документы, казначейские знаки.

– Возможно, – уклончиво ответил я.

–

Эти люди могут всё, – авторитетно заявил злостный укрыватель драгоценных изделий.

Я промолчал, но от адресов не отказался. Я ведь и в самом деле, не собирался целых двенадцать лет глядеть на мир через колючую проволоку, даже несмотря на то, что мне выпала честь самому прикоснуться к святая святых – трудиться во имя коммунистического завтра. Которое, уж я-то это знал, не наступит никогда.

–

Заключённый Громов к начальнику лагпункта! – прокричал прибежавший из зоны зэк.

«Ну вот», – почему-то ёкнуло сердце.

–

Жди здесь, вызовут, – остановил меня около дощатой двери конвоир, а сам ушёл по своим делам.

На дверях висела табличка с надписью: «Начальник лагпункта Иваницкий В.П.».

Через несколько минут из дверей выскочил красный, словно рак завхоз. Взглянув на меня, он зло рыкнул:

– Кто такой?

–

Осуждённый Громов. Прибыл по вызову начальника лагпункта.

– Зайди.

Я осторожно приоткрыл двери.

– Заходи, чего крадёшься? – пригласил начальник.

Едва я начал установленное по форме представление, он досадливо махнул рукой.

–

Значит, так, осуждённый Громов, к четырнадцати ноль-ноль с вещами быть в «отстойнике». За вами прибудет конвой из «командировки» Амурлага. Всё.

По дороге к своему бараку я думал о том, что судьба сама решила, как мне быть дальше. Я слышал, что эта «командировка» занималась изыскательскими работами и строительством ВОЛКа – железной дороги Волоча- евка – Комсомольск. Значит, некоторое время за свою жизнь можно будет не опасаться.

Моё новое место жительства, то есть лагпункт «командировки» Амурлага, располагалось в устье озера Мылки. Доставили туда двадцать человек.

Все «командированные» зэки, а это человек триста, прибыли два дня назад и занимались обустройством лагеря. Мы незаметно влились в серые ряды рабочей скотины. То, что я на время избавился от назойливого внимания со стороны урок, было хорошо, но теперь я остался совсем один. Мои друзья остались в четвёртом отделении.

Чтобы вам было немного понятнее, поясню. Когда с лёгкой руки Гамарника в селе Пермском было решено строить судостроительный завод, то весной тридцать второго года вышло несколько постановлений правительства. Эти постановления предполагали бурное и быстрое развитие Дальневосточного региона. В частности, районов в Нижнем и Среднем Амуре. От станции Уруша Забайкальской железной дороги начались изыскательско-подготовительные работы по сооружению железнодорожной магистрали Уруша – Тында – Комсомольск, то есть БАМа. Запланированы были работы и по строительству магистрали Комсомольск – Советская Гавань, а в недалёком будущем – работы по строительству подземных электростанций в районе реки Горин и озера Кизи. Начинались изыскательские работы по проведению нефтепровода Сахалин – Комсомольск. Также не за горами было строительство железной дороги Комсомольск – Николаевск-на-Амуре с заходом на мыс Лазарева, откуда под Татарским проливом предполагалось прокопать тоннель на остров Сахалин.