Владимир Стрельцов - Копье Лонгина. Kyrie Eleison

Он подскочил к едва успевшей преклонить колени графине и, трепеща всем сердцем, взял её за умопомрачительно изящную руку и усадил в соседнее с собой кресло. При этом он инстинктивно и, происходи это в иных случаях, совершенно непозволительно погладил её по руке, не имея сил сдержаться. Ирменгарда, видя его реакцию, естественно, постаралась подыграть королю и, жеманно вздохнув, спустя мгновение взмахнула ресницами и устремила на Рудольфа взгляд, полный дружеского расположения и как будто обеспокоенности за его судьбу. Затем она удивлённо и сокрушённо повела вокруг себя очами, и понятливый король велел моментально убраться всем слугам, внимательно наблюдавшим за этим дивным брачным танцем.

– Ваше высочество, рада видеть вас в здравии и христианском смирении, как подобает христианнейшему владыке сих земель, – начала она.

– Великолепнейшая графиня, очаровательная графиня, я немедля прикажу казнить всех своих слуг, которых я направлял в ваше расположение все последние годы.

– За что же, ваше высочество? – продолжала жеманничать Ирменгарда.

– Потому что, часами рассказывая о вас и рассыпаясь в комплиментах вам, они в описаниях своих не упомянули и сотой доли вашей красоты, – склонив голову, ответил ей Рудольф.

Краска тщеславия лёгкой волной прошла по лицу прелестницы.

– Прошу, нет, требую помиловать их немедленно, ибо они зато поведали мне всю правду о вашей мужественности и вашем благородстве. Видит Бог, они заслуживают немедленного прощения.

– Одно ваше слово, и эти презренные псы будут спасены. Ваше слово звучит в моих ушах небесной музыкой.

– Вот как, – усмехнулась Ирменгарда. – Тогда я уверена в успехе своей миссии.

– Что за миссия, прекраснейшая из живущих? – спросил Рудольф, немного разочарованный сменой разговора на более приземлённые темы.

Ирменгарда внимательно оглядела короля. Рудольфу не так давно исполнилось двадцать два года. Внешностью он был не слишком примечателен: лицо с высоким лбом оттеняли рыжеватые волосы, всё лицо его, щёки и подбородок были в ямочках, но не в тех, что так нравятся женщинам, а в тех, что скорее свидетельствуют о мягкости и слабости его характера. Он был высокого роста, но совершенно узкоплеч, и туловище его по длине своей не уступало длине ног. Король, увы, был ленив и честолюбив одновременно, и эти два порока устраивали между собой периодические войны, никогда окончательно в них не побеждая.

– Вам известно, что наш император Беренгарий слаб и стар, и дни пребывания его в этом мире вряд ли исчисляются тысячами.

– Время никто не может повернуть вспять, – философски ответил Рудольф.

– И он, ко всему прочему, не имеет наследников, что неизбежно после кончины императора приведёт к новым междоусобным войнам, от которых в последнее время так устала Италия. – И Ирменгарда вздохнула столь томно, как будто помимо Италии смертельно устала и она сама.

– Вероятно, – продолжал отвечать Рудольф, больше занимаясь разглядыванием собеседницы. Это занятие его заворожило настолько, что он машинально ляпнул: – Но ведь наследником Беренгария должен считаться ваш пасынок, Беренгарий-младший?

Глаза Ирменгарды вспыхнули пламенем, знакомым всем тем, кто когда-либо общался с её матерью. Однако Ирменгарда, ненавидевшая своего пасынка классической ненавистью мачехи, была всё же готова к подобному вопросу.

– Недавний мятеж моего супруга, мятеж неудавшийся, привёл к тому, что император во всеуслышание поклялся не иметь дело с семьёй графа Иврейского, в том числе со своим внуком.

– Это мало что меняет в вопросах наследства.

– Это меняет все для тех, чьи амбиции простираются дальше их владений, полученных при рождении. Ваши доблести, ваше высочество, настолько обширны, что вряд ли достойны пределов занимаемого вами королевства.

– Вы льстите мне, графиня, – сказал, вдруг заметно напрягшись, Рудольф.

– Нисколько. Вы потомок Вельфа 14 14 Вельф I (778—825) – граф Аргенау, основатель династии Старших Вельфов, давшей Европе множество правителей. и Конрада, ваш род ведёт свою историю от самого Одоакра 15 15 Одоакр (433—493) – первый король Италии (476—493), свергший последнего императора Западной Римской империи. , однако волею судеб вы замкнуты сейчас в пределах вашего маленького королевства, хотя вы достойны большего.

Рудольф молчал. Его тщеславие было покороблено обидным словом «маленького». Он сам знал это и сам этим терзался.

– Мне представляется удобным момент, когда вы можете потребовать королевскую и императорскую власть себе по праву сильного, ибо нынешний правитель не в состоянии обеспечить покой вверенным ему владениям, среди которых и святой Рим.

– От кого идёт это предложение? – Бургундский король пытался говорить с равнодушием в голосе, но глаза его предательски блестели. При всей свой мягкотелости и инфантильности он был вовсе не чужд авантюрам.

– Граф Адальберт Иврейский, супруг мой, говорит моими устами и обещает вам в делах ваших всякое содействие. Помощь вашей миссии обеспечит и графство Тосканское, спасаемоё Господом, моей матерью Бертой и моим братом Гвидо, – ответила, привстав с кресла и изогнувшись в грациозном поклоне, Ирменгарда.

– Почему вы обратились именно ко мне? Разве не является креатурой вашего дома ваш сводный брат, граф Гуго Арльский?

– Буду с вами откровенна, на первых порах так всё и было. Но! Граф Гуго, увы, связан клятвой с Беренгарием не обнажать против него оружие своё до конца дней одного из них. Граф Гуго навряд ли будет предпринимать что-то серьёзное, покуда жив его слепой сюзерен, от которого Гуго ждёт не только Лангобардию, но и Нижнее королевство. Что до моей матери, графини Берты, то она полна желания отомстить Беренгарию за своё заточение, и любая весть о его падении будет принята моей матерью с великой радостью. Она хочет свершить над ним суд ещё при этой жизни. И наконец, мой родной брат Гвидо недолюбливает Гуго Арльского и менее прочих желает видеть королевскую корону на голове его.

Рудольф опустил голову и хранил молчание. В голове его шла кипучая деятельность, мозг горел и плавился.

– В своё время такое же предложение делали Людовику, моему соседу. И ничего хорошего из этого не вышло.

– Узнайте подробности его кампании, и вы поймёте, что именно навредило ему. Однако даже при всей своей никчёмности король Людовик стал тогда цезарем, то есть достиг своей цели, не забывайте это.

– До меня также дошли слухи, которые вы несколько минут назад подтвердили, что не далее как в прошлом месяце ваш супруг также пытался организовать свержение Беренгария и что эта попытка была пресечена в самом зародыше.

– О, вы прекрасно осведомлены об итальянских делах, государь!