Анатолий Крикун - Жизнь прожить – не поле перейти. Книга 3. Семья

– Как, дочка, не утомилась? Эвон сколько навалили!

– Привычная я, да и день сегодня первый как за косу

взялись.

Тут и Василий слово вставил: -Ты шибко не налегай и

для муженька поберегись.

– А ты, родственничек, свою кралю побереги. И откуда ты такую выкрал? Никак как в бегах был, так в лесу и встретил. Что – то раньше я её не замечала. У неё то сил в избытке. На свадьбе так отплясывала, что тебя шатало. Смотри, как бы тебя не свалила.

– Вот так отбрила, – засмеялся Фёдор и Меланья растянула на лице улыбку.

– Скоро ли на твоей свадьбе гулять придётся, братишка? -подключился к разговору Степан.

– Вот если от армии сбегу и война кончится, то и у меня попляшите, -отшутился Василий.

После обеда, Фёдор, принявший командование на себя, распределил всех по работам.

– Часа через два, как солнышко остывать начнёт, так и пластать начнём. Ты, Степан, забойщиком. Васька жиру в лесу нагулял и за тобой поспевать будет, а я в погонялах за вами. Девицам в переменку часа два за мной идти, а потом к граблям пристрою, а мужики пусть поглядывают чья краля покраше, да по работящей. Свою молодуху поберегу- у костра посажу, пусть косточки погреет, чтоб меня ночью согреть.

Меланья шутку не восприняла и ответила:

– Смотри старый охальник, как бы граблями не зашибла.

– Вот и хорошо, будешь нас граблями подгонять. Завтра дочки – командирши со своими мужиками и детишками обещались подсобить. Зря что ли на свадьбе артачились. Так что, дня в четыре, траву с ленцой свалить успеем такой артелью. А если так, как Степан с Марией завелись, то и за три дня управиться сможем; лишь бы дождь не зарядил- сухую то траву убрать полегче будет. Отдыхайте пока. А к тебе, Степан, разговор есть. Пойдём на бережок, может

раков наловим. Они, говорят, ещё не перевелись. Возьми в телеге сетку и крошеное мясо.

У берега спустили сетку в воду и присели на траве. Степан примостился рядом в ожидании разговора и

терпеливо ждал когда отец его начнёт.

– Как дальше жизнь свою строить думаешь? Может что-то подсказать смогу? Девки- те отрезанный ломоть. Они за мужьями определились и детишками обзавелись. Василий женихается, видно, скоро ещё одну свадьбу играть -тебе, уж, под тридцать лет. Род наш крестьянский и земли сейчас на всех хватает -только трудись. Да и в тебе, я знаю, мужицкая закваска. Долго ещё лямку солдатскую тянуть будешь?

– Это, отец, пока не мне решать. Пока война идёт, я как Васька, по лесам бегать не собираюсь. Сам знаешь, что за это может быть. Явится любая возможность – я на землю вернусь. Ремесло военное тяжёлое и всякой власти необходимое. Только мне оно на душу не легло, хоть и обучен и кормит оно. Крови хлебнул и сердце ожесточил, а сейчас к жене, к земле и детишкам прилипнуть хочу. За меня, отец, не беспокойся. Всё что надо мужику -ты, мне с матерью дал. Спасибо вам за это. Ваську жени и хозяйство ему доверь, а я свою жизнь построю. Не знаю как она

повернётся, но сделаю всё, чтоб ни вы, ни Мария нужды не знали. В город меня не тянет. А дом срубить и хозяйство завести сил хватит, да и Мария не белоручка. Она у Данилы и Алёны всем работам обучена сызмальства. Война, видно, к концу скоро придёт. Не одолеть белым простого люда. Мужик к большевикам шатнулся, как распознал за что белые воюют – за единую и неделимую Россию с поляками,

финнами и азиатами. Мне одной России вдосталь, а если кто с нами мирно жить захочет, то я не против. Мировая

революция мне не к надобности – пусть, кто хочет, тот и

творит её – хоть японец, хоть француз. Работа мужицкая

вечная и самая нужная. Должно вскорости полегчать!

Сколько ж это можно терпеть! Я и царю и власти кровь свою лил, а теперь и за себя постоять хочется. Жизнь она мозги на место должна ставить.

– Хорошо, коли так думаешь, сынок. Вот и мать

успокоится, что к дому тебя тянет. Сходи, ка, посмотри,

может раки наползли.

С десяток раков в сетке обосновались и шевелили

длинными усами.

– Вот, не зря и посидели, передохнём и к ночи ещё травы навалим.

Когда вернулись, Василий уже сооружал из жердей,

ветвей и сена обширный шалаш. В четыре косы работа

заспорилась. Мария с Натальей шли за Фёдором и менялись на ходу. Через полчаса они подотстали на длинных покосах и слышался только их смех, видно, быстро сдружились и нашли о чём говорить. Фёдор махнул на них рукой и отправил к граблям. Там они из трав повыбирали зверобоя и душицы, чтобы заварить чай и переворачивали с Меланьей подсохшую траву. Мужики, молча, сосредоточенно и медленно, как лодки против течении, плыли по зелёной глади луга. Степан вёл этот караван с остановками. Утирали рукавом пот со лба, звенели бруском по лезвию косы и вечером, по холодку коса, со свистом валила траву на тёплую землю. Надоедливые слепни в жару липли на мокрые спины и испытывали терпение и волю мужиков. Из под фуражек по лицу бежал пот. Обожжённые солнцем шея и плечи ныли от боли. Ничего не поделаешь – страда! Роздых будет зимой. Меланья кипятила второе ведро коричневого, крепко заваренного травами чая. До темноты два раза после обеда садились у костра подкрепиться под развесистой берёзой. Трава наполняла воздух запахами лета. Суп, мясо, раки и снедь, что осталась после свадьбы, утрамбовывалась в желудках. «Не полопаешь- не

потопаешь!» – вспомнил Степан солдатскую мудрую

присказку. По полчаса, после трапезы, мужики лежали в теньке, закрыв глаза. Наталья щекотала травинкой

храпящего Василия. Мария сидела молча у изголовья

Степана, накрыв его лицо платком, и понимала, что был разговор с отцом касавшийся устройства дальнейшей

жизни. Степан ей уже намекнул, что, возможно, придётся переехать в город и это тревожило её. Оторваться от

привычной жизни было нелегко, хотя сестра расписывала преимущества городской жизни, где не нужно было вставать спозаранок и до вечера заниматься хозяйственными делами. Если у мужа есть денежная работа и паёк, то жене можно и поспать и забот поменьше. Степан чувствовал её тревожные ожидания и успокоил её ещё на свадьбе сказав на ухо: «Как только в городе обустроюсь и определюсь и решим как быть. Я без тебя никуда».

По окончании отпуска Степан явился к военкому, который встретил его как старого знакомого. Без всяких предисловий вручил ему две бумаги. Одна была приказом на назначение инспектором по военной боевой подготовке, а другая – ордером на получение жилища на предъявителя. Сказал, чтобы в финансовом отделе получил месячное

денежное содержание и документы на продовольственный паёк. Объяснил где отыскать предоставленное жильё и кому предоставить ордер. О предстоящей работе сообщил, что для Степана, как кадрового военного с большим боевым

опытом, дело посильное – организовать и инспектировать боевую подготовку в милицейских частях, вооружённой