Анатолий Крикун - Жизнь прожить – не поле перейти. Книга 2. Война

– Так зачем же ты с приданым так рано расстаёшься? Вот вернусь со службы, так к свадьбе и яви деда Евсея подарочек.

– Мне дедушка Евсей повелел вещицу эту только суженому отдать, а ты мне богом послан и других суженых не будет. А часы возьми- они тебе предназначены. Я наказ выполнила, а тебе мой наказ- не забудь меня и не ищи девок на стороне, хоть и краше будут. Так любить как я никто не сможет!

Мария повисла на шее у Степана, уткнулась лицом ему в грудь. Суженый вымахал росточком под потолок и в бане ходил голову сгибая. Жакет сполз на пол, рука с головы сдёрнула платок, упавший на пол, волосы легли на плечи.

Мария прижалась жарким телом к груди Степана. Тот, склонив голову, жадно искал губами припухлые и сладкие губы любушки, сливаясь с ней в одно единое, трепетное целое. Кружилась голова. Тело Марии дрожало и звало. С полки загремел тазик и полетел веник. Горячей водой через штанину Степану обожгло ногу. В голове болью резанула мысль: «Нельзя, нельзя, нельзя! Не по- божески будет это, как родителям в глаза смотреть?! Да и как потом судьба повернётся, если что на службе случится? Как Марии потом жить?» С усилием Степан оторвал Марию от себя и тихо сказал:

– Потерпи, голубка, перемоги себя. И мне не в мочь, но по- другому не могу. Верь, меня от тебя никто не отворотит, три годочка пролетят. Выйдем на воздух, а то мне дышать тяжело! Послушай как сердце стучит! У нас в роду все однолюбы.

Мария, прижавшись ухом к груди, ощутила и услышала своей душой колотящееся сердце Степана. Остыв, и постояв наедине со своими мыслями у калитки, зашли в дом

и сели на своё место. Меланья с Алёной смотрели на молодых, пытаясь проникнуть в их мысли или догадаться о них. Фёдор с Данилой заканчивали разговор,

раскрасневшись от горячего чая. Три девицы с Василием

играли в карты не мешая другим и ведя свой весёлый разговор. Фёдор завершил долгие посиделки и

поблагодарил гостей. Данила, обращаясь к Алёне

промолвил:

– Пора и честь знать. Воину в баньку пора и с утречка готовым быть должен к убытию. С Боголюбовки тоже несколько новобранцев отправляются и дружок Степанов с ними. Если не проспите с утра ещё попрощаетесь.

Данила погрузил свое семейство на телегу и уже хотел стегануть лошадь, но Мария соскочила, взяла Степана

под руку и вместе они дошагали за телегой до околицы. Голова Марии лежала на плече Степана. Данила медленно правил лошадью, понимая что следующий случай пройтись вдвоём у Степана и Марии явится не скоро. Степан ещё долго всматривался в темень ночи, где растворилась телега с Марией, и слушал скрип колёс- протяжный и тоскливый.

Звёзды на осеннем хмуром небе блестели яркими светлячками и водили хоровод вокруг полной луны. Голова

Степана шла кругом и внутри её звучали новые мысли,

которые рождались как стрёкот кузнечиков в жаркий летний день в сенокосную пору. Как звонкие удары маленького молоточка по наковаленке, звуки эти слагались в мелодию, стучали в висках и барабанили в ушных перепонках, словно призывали в новый, неведомый поход

по той дороге жизни, которая была предопределена многим

мужчинам и на которую не каждый хотел вступать и где

главным ремеслом являлось умение защищать свою жизнь,

жизнь близких людей и жизнь страны и земли оружием и

где за это нужно было платить кровью своей и чужой.

«Избави бог от войны, как от чумы! Сохрани для жизни

мирной и любви!».

Тридцать лет на земле Европы не было войны. В год

призыва Степана война вспыхнула на вечно тлеющих, в

ожидании военного пожара, землях Балкан- где смешались

расы, языки, религии и интересы малых новоявленных

государств и большие интересы крупных мировых держав.

Степан краем уха слыхал об этом, но не мог раньше

предполагать, что это может коснуться его судьбы и судьбы Марии. Сейчас же родилась мысль: « А, что- если…? Было

ведь такое, что наши солдатушки могилы свои там

оставили». На сердце стало муторно.

***********

На призывном пункте в Уфе собрались сотни крепких, в подавляющей своей массе, крестьянских парней, несмело шагавших обнажёнными с медицинскими картами в руках,

которыми прикрывали свой стыд, шагая змейкой от одной группы медиков к другой.

Проверяли строго: смотрели и щупали, заглядывали в рот, спрашивали о болезнях называя их мудрёными словами, которые парни и не слышали и только мотали головой и подтверждали, что кашлять приходилось, и в горле першило и голова кружилась, но это с ног не валило -так это обычное дело. Слушали как сердце бьётся и дышится, спрашивали о травмах. Отбракованных почти не было. Из деревень в армию шёл крепкий розовощёкий народ к двадцати годам успевший и порезвиться, и потрудиться, а кое-кто и ожениться. Хлебушек, картошка и мясо с молоком, да постоянный труд делали своё дело. Привычные с детства к труду в любое время года, обдуваемые тёплыми летом и злыми зимними ветрами, парни быстро втягивались в солдатскую лямку. В матушку-пехоту брали деревенский люд – там мужику было и

привычнее и проще.

Пётр со Степаном на призывном пункте держались друг друга. Стройный, ладно скроенный, высокого роста

светловолосый Степан при осмотре у медиков долго не задерживался. Здоровье так и пёрло из него. Росточком вышел Степан аж в 182 сантиметра. Пётр немного подотстал, чуток не дотянув до Степана. Когда, в итоге, двое: православных, несудимых, неженатых, грамотных, отменно здоровых парней, предстали перед столом комиссии, где председательствовал тучный подполковник, украшенный огромными бакенбардами на широко улыбающимся лице, при виде таких молодцев, одобрительно крякнул.

Худой, как жердь, полковник медицинской службы, из отставных служак, принял медицинскую карточку Степана, глянул через очки выцветшими от времени зрачками на

будущего воина и, внимательно прочтя, сделал своё заключение. Председатель, тщательно рассматривающий Степана, получил документ и, получив одобрительный кивок медика и сигнал глазами сквозь золотое пенсне держащееся на носу, заглянул в анкету и спросил:

– Из переселенцев?

– Так точно, – уже по- военному ответил Степан.

– В гвардию, -коротко отрезал председатель.

(Справка. Призыв в 1911 году по росту распределялся:

более 196 сантиметров – 4

человека,

более 191,5 см -164,

более 173 см -73 376

более 169 см – 115 530

более 164,5 см – 1 117752

более 160 см – 66 040

более 153 см – 3 994.

ниже 153 см не призвались.

По национальному составу в армии к началу Первой мировой войны было:

русских украинцев, белорусов -979 557 человек, поляков – — 104 079 евреев- – 50 237 башкир, татар, тептярей – 38 679

По роду занятий: земледельцев – 770 862 человек мастеровых и ремесленников – 202 449 чернорабочих – 132 523 фабричных и заводских -42 554 чиновников – 24 488 прочих – около 100 000