Василий Арсеньев - Путь истины. Дмитрий Донской

Приехала однажды в гости к ним Марья. Пожаловалась ей Дарья на мужа. Тогда Марья накинулась на брата:

– Пожалел бы жену непраздную, Ирод!

Василий угрюмо выслушал сестру, но, едва она уехала, снова поколотил жену, приговаривая:

– Неча на меня ябедничать!

И перестарался он, – умерло дитя в чреве материнском… Василий, прознав, что это был мальчик, запил на целую седмицу. Насилу исцелила его Дарья травяным отваром. Одно время не поднимал он руки на жену, но потом не сдержался, и всё пошло как прежде…

Единым прибежищем от постылого мужа для Дарьи была церковь, – лишь там наедине с Богом она находила отраду и утешение. Бывало, придёт, положит земной поклон и молится тихо-тихо:

– Господи, Исусе Христе, помилуй мя, грешную! Спаси и сохрани душу мою. Не дай мне погибнуть от руки мужа моего. Пресвятая Богородица, приснодева, оборони моих деток от всяческих невзгод, простри покров свой священный на них…

Однажды Бог услышал горячие молитвы женщины и послал ей сына. Едва только проступил живот, муж перестал колотить жену…

12 октября 1350 года. Москва. Кремль.

Что роднит княгиню с крестьянкою? Княгиня живёт в просторных палатах. Наряды у неё все из парчи да меха собольего. Кушанья для княгини готовят, щедро приправляя заморскими пряностями. Прислуживают княгине холопы да дворяне. Любит княгинюшка понежиться на перинушке лебяжьей допоздна. Коротает она долгие деньки с милыми подружками-боярынями за шитьём и тихими беседами да ждёт с охоты ясного сокола своего. Раздаёт княгиня милостыню щедрую, всякий воскресный день в собор Богородицы является у отца духовного исповедаться. Не знает княгиня, не ведает, что такое жизнь народная, трудовая жизнь!

Настаёт, однако ж, час, что роднит княгиню с крестьянкою. Родовые страдания – общий бабий крест! «В муках рожать будешь ты за падение в грех», – таков удел дочерей Евы. Единый порядок установлен для тех, кто призван даровать жизнь. В часы страданий княгиня теряет личину своего прежнего величия. Боль невыносима, и она в малодушии помышляет о смерти. Слёзы градом катятся по лицу её, – она призывает на помощь свою матушку. Силы постепенно покидают её…

– Я не могу больше, – кричит она. – Не могу!

– Потерпи чуток, княгинюшка. Твоё дитя на свет Божий просится. Немного ужо осталось, – успокаивает её повитуха. – Ну же, тужься!

И вот, наконец, настаёт тот счастливый миг, когда повитуха перерезает пуповину и показывает родильнице младенца.

– Сын! – громко объявляет она. Тогда княгиня с чувством исполненного долга забывается глубоким сном. Сего младенца окрестят Димитрием в честь великомученика Дмитрия Солунского…

Дарья дщерь Андреева тоже отмучилась… Радостный Василий спеленал долгожданного сына в свою старую рубаху и положил его в люльку. Теперь он настоящий мужчина, ибо родил сына, который с отцом станет пахать, боронить да сеять! Василий качал люльку, а крохотный младенец глядел на него своими тёмными глазками и вдруг заплакал.

– Я покормлю его, – слабым голосом промолвила Дарья. Василий поднёс к ней дитя. Младенец прильнул к материнской груди. «Теперича у нас всё будет хорошо!», – думал Василий, с надеждой глядя в будущее. Но… человек предполагает, а Бог располагает!

Этой крестьянской семье, как и многим другим на Руси, предстояло пройти сквозь страшное испытание моровой язвой…

1353 год. Село Воскресенское.

Скрипнула дверца. В красное оконце месяц светит ясный. Дарья переступает порог избы. Глядь – на столе гроб стоит… Заныло сердце женщины, – она ни жива, ни мертва подходит к столу и вздрагивает: в гробу лежит муж её, облачённый в белую пелену. Страх подкрался и ухватил за горло – тяжко дышать стало, а ноженьки подкашиваются, – вот-вот упадёт Дарья. Василий с печатью смерти на челе вдруг открывает глаза, подымается из гроба и говорит: «Прости меня, голубка моя!»

Дарья зычно крикнула и… проснулась. Глядь – муж рядом на постели лежит, спит беспробудным сном. «Смерть в сей дом постучалась… – подумала женщина. – Незваная гостья одна не уйдёт! Что ж теперь нас ждёт?» Наутро Василий сказал жене:

– От Марьи что-то давно не слыхать вестей, – надобно проведать сестрицу. Приготовь-ка гостинцы. Поеду ныне в Покровское.

Пошёл он кобылку запрягать. Дарья, меж тем, пирогов собрала в узелок и проводила мужа до ворот. Потом воротилась в избу. И тяжко вдруг стало на душе у неё. Глядит Дарья, как старшая Глашка с маленьким Ванечкой играет. Отец смастерил для любимого сына лошадку-качалку. Дитя звонко смеётся…

Глядит Дарья на сына, но вдруг померк свет в её очах, словно вмиг пришла ночь тёмная. Вот, спадает пелена, и взору Дарьи предстаёт поле широкое, окаймлённое дубравами. Вдали на солнце сверкает гладь речная. Тишина. Лишь ветерок гуляет среди дерев. Природа замерла, словно в ожидании чего-то. Но вот борзо сбираются на небе тучи, скрывая солнце из виду. Гром взрывает тишину. Яркая вспышка света озаряет вышину. Поднявшийся ветер пригибает траву-ковыль на поле. На мгновение всё затихает, чтобы взорваться раскатом грома, а серые тучи разрождаются проливным дождём…

Дарья очнулась, – глядь: она посреди избы, на земляном полу возятся её детки в длинных рубашонках. «Что означает сие видение?» – теряется в догадках женщина.

Минула седмица. Василий не воротился от сестры. И тогда Дарья почуяла неладное. Она снесла Ванечку соседке и пошла пешком в село Покровское.

Приходит. Окрест – ни души. Пусто. Даже собаки не лают. Дарья ступила на двор, где жила Марья с мужем, поднялась в сени, остановилась перед дверью в избу и вдруг вспомнила сон, что видела в ночь с четверга на пятницу…

Женщина переступила порог. Скрипнули половицы. Дарья вздрогнула. В углу у печи на лавке сидел её муж.

– Васенька! – обрадовалась женщина и бросилась, было, к нему.

– Не подходи ко мне! – заревел он с лихорадочным блеском в глазах. Дарья остановилась в нерешительности:

– Что с тобой, муж мой?

Он молчал.

– Где Иван и Марья? – вопрошала Дарья.

– Нет паче Марьи! – завопил он. – Никого нет… Один я во всём селе остался! Уходи отсель. Сие проклятое место!

– Какая беда с тобой приключилась, Вася? – не унималась Дарья.

– Скажи сама, – ты ж ведунья! – громко засмеялся он. – Нет, ничего ты не ведаешь! Глянь-ка сюды…

Он вдруг разорвал на себе косоворотку 51 51 Косоворотка – крестьянская рубаха с косым воротником (прим. авт.). , и взору Дарьи явились гнойные язвы у него на груди.

– Что сие? – побледнела она.

– Уходи, жена, отсель, – злобно повторил он.

– Я не оставлю тебя одного, Вася. Я вылечу тебя!

– Никто мне не поможет! Ты должна поднять на ноги деток. Нашего сына Ванечку… Говорю тебе – уходи!