Владимир Фетисов - Дуэль на Крыше мира. Эпизоды «Большой Игры»

На престол вступает Александр II, названный впоследствии «Царём Освободителем», и, в истории противостояния двух Империй в Центральной Азии, открывается новая страница.

Наследство новому императору досталось тяжёлое. В своей первой речи перед членами Государственного Совета Александр II, в частности, сказал: «мой незабвенный Родитель любил Россию и всю жизнь постоянно думал об одной только её пользе. В постоянных и ежедневных трудах Его со Мною, Он говорил Мне:” хочу взять Себе всё неприятное и всё тяжкое, только бы передать Тебе Россию устроенною, счастливою и спокойною». Провидение судило иначе, и покойный Государь, в последние часы своей жизни, сказал мне: «Сдаю Тебе Мою команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляя Тебе много трудов и забот».

В первую очередь нужно было с наименьшими потерями выйти из войны. В марте 1856 года в столице Франции состоялся конгресс, в котором приняли участие Россия с одной стороны, и Османская империя, Франция, Британская империя, Австрия, Сардиния, а также Пруссия с другой. В результате был подписан мирный договор, известный как Парижский трактат, по которому хоть и были ущемлены некоторые права и интересы России, однако обошлось без контрибуций. Территориальные потери оказались также минимальны.

В апреле того же года у руля внешней политики Российской империи встал Александр Михайлович Горчаков. К тому времени это уже был опытнейший дипломат, послуживший в посольствах Лондона, Рима, Флоренции, Франкфурта-на-Майне и в ряде других европейских столиц.

Питомец мод, большого света друг,

Обычаев блестящий наблюдатель,

О ты, харит любовник своевольный,

Приятный льстец, язвительный болтун,

По-прежнему остряк небогомольный,

По-прежнему философ и шалун.

Так в годы юности описывал Горчакова его лицейский приятель Александр Пушкин.

Мировоззрение нового министра и его богатый дипломатический опыт ярко проявились в циркуляре, который 21 августа 1856 года был направлен всем посольствам России. В нём Горчаков определил новые задачи внешней политики России после Парижского трактата. Слова, которые вскоре цитировала вся Европа, красной нитью проходили в этом документе: «Говорят, что Россия сердится. Нет, Россия не сердится, Россия сосредоточивается». Это значило, что Россия воздерживается от активного вмешательства в европейские дела. Она наводит порядок в собственном доме, оправляясь от потерь и понесенных жертв. Кроме того, и это главное, Россия больше не намерена жертвовать своими интересами в угоду кому-либо и считает себя совершенно свободной в выборе своих будущих друзей.

Когда-то в столице Германского союза, Франкфурте-на-Майне, Горчаков близко сошёлся с Отто фон Бисмарком, который впоследствии назвал русского дипломата своим учителем. В одной из бесед Горчаков сказал Бисмарку фразу, которую тот запомнил на всю жизнь: «Молодой человек, не забывайте, что войны возникают от слов, тихонько сказанных дипломатами. А вы кричите даже слишком громко…". Многие, думаю, помнят популярный в 70-е годы прошлого века роман Валентина Пикуля «Битва железных канцлеров». Главные герои романа – это Горчаков и Бисмарк.

Тем временем «Большая игра», несмотря на драматические события Крымской войны, не прекращалась. Даже во время боевых действий на Чёрном море, в среде российских военных витала идея нанести удар по Британии в Индии. В частности, генерал Дюамель разработал детальный план вторжения, цель которого была вынудить англичан перебросить войска с крымского театра военных действий на среднеазиатский. Планом предусматривалось выйти от Каспийского побережья к Герату, а затем объединенными силами русских, афганцев и персов ударить либо из Кабула, либо из Кандагара. Предполагалось, что местное население с радостью поддержит «освободителей».

Мог бы этот план осуществится? Вряд ли. Исходя из опыта истории, можно с уверенностью сказать, что план, по сути, был чистой авантюрой, не учитывавший географические, стратегические и политические реалии. Весьма маловероятно и то, что удалось бы договориться с Афганистаном и Персией. Так, что плюсов никаких этот план России не принёс, кроме возможно сознательной «утечки», чтобы заставить англичан держать в Индии значительные военные силы.

В 1856 года Бухара и Хива прислали свои посольства в Петербург с поздравлениями по случаю коронации Александра II. В письме новому императору бухарский эмир писал: «поставлено в обязанность отправить посольство для того, чтобы помолиться об упокоении души доблестного государя, принести поздравление с восшествием на престол Монарха по достоинствам равного Джемшиду…, и отправлено для большего скрепления уз, существующих еще со времен предков, и для упрочения взаимных отношений предшествовавших великих царей… да будет открыта дорога к дружбе и взаимным отношениям между обоими высокими государствами, дабы караваны и купцы двух держав приходили и уходили спокойно. В память посланы: один ковер кашемирской ткани, две шали резаи-мешкин, пара вороных и пара чубарых лошадей, да сияет вечно солнце могущества в пределах государства». Правитель Бухары предлагал также направить ответные посольства из России. Примерно таким же было послание и хивинского хана.

Через два года ответная дипломатическая миссия была отправлена в Бухару и Хиву. Возглавил её граф Николай Павлович Игнатьев. Здесь мы остановимся, чтобы чуть подробнее рассказать об этом незаурядном дипломате и разведчике.

Николай Павлович родился 17 января 1832 года в Петербурге в семье, принадлежащей высшей знати Российской империи. Отец его, Павел Николаевич, был директором Пажеского корпуса, петербургским генерал-губернатором, в 1870-х годах – председателем Комитета министров. Ниолай оканчивает самое привилегированное учебное заведение России – Пажеский корпус, производится в офицеры и поступает в Академию Генерального штаба. Проявив незаурядные способности, он завершает обучение в 1853 году с большой серебряной медалью. На талантливого юношу обращает внимание лично Государь Император Николай I. Во время Крымской войны Игнатьев находится в войсках, размещенных на прибалтийском побережье. Служба в полку была короткой, но гусарская отвага и лихость остались и стали неотъемлемой чертой Игнатьева на всю жизнь. После окончания войны ему был присвоен чин ротмистра, а в июле 1856 года в качестве военного атташе он направляется в Лондон. Официально, для изучения истории внешней политики «владычицы морей». Од нако было задание и негласное. Лично Императором ему было поручено: изучить новейшие достижения артиллерийского и инженерного дела в Англии, а также «привести в ясность военно-политические замыслы врагов наших в Европе и Азии».