Клабунд - Борджиа

***

Пий II занял папский престол.

Кардинал Родриго Борджиа еще был в постели, когда ему сообщили о прибытии папского курьера. Жюльетта, абсолютно раздетая, подавала ему шоколад. Коринна, прикрытая только тонким серебряным покрывалом, сидела на краю кровати.

Папский курьер, восемнадцатилетний красивый юноша из Пьемонта, переступил порог спальни и насторожился. Он попытался прикрыть глаза.

Смущенный, он поднял глаза к потолку. Но там он тоже увидел обнаженные женские тела, извивающиеся в чувственном хороводе, что заставило его покраснеть.

Жюльетта засмеялась.

Коринна улыбнулась.

Курьер еще больше смутился.

– Его Святейшество принимает ванны в Петриоло?

Курьер кивнул. Он, казалось, не мог произнести ни слова.

Жюльетта и Коринна шептались и бесцеремонно указывали пальцами на смущенного юношу. Кардинал вскрыл письмо и начал читать:

«Любимый Сын! Ваше Преосвященство!

Около недели тому назад в садах синьора Джиованни де Бичи состоялось пиршество и там собралось большое число женщин сомнительной репутации, чтобы в присутствии Вашего Преосвященства доставить удовольствия, назвать которые более точным именем Нам не позволяет стыд. А чтобы предаваться постыдной оргии без помех, супруги, братья, отцы и кузены молодых дам не были допущены к этому пиршеству, дабы они не мешали удовлетворению сладострастия Вашего Преосвященства и немногиx избранныx. Ваше Преосвященство от семнадцати до двадцати двух часов принимали участие в этой нехристианской вакханалии, не подобающей Вашему высокому положению. Мы не в состоянии найти подобающие слова, чтобы выразить Наше неудовольствие и возмущение. Здесь в Петриоло, в месте, где в настоящее время года находится множество священнослужителей и обычных посетителей, Ваше фривoльнoе поведение бросает тень на жизнь всех служителей Церкви. И Мы сами, наместник Христа на земле, находимся в опасности подвергнуться всеобщему презрению, насмешкам и издевкам со стороны всего мира, так как Мы терпим безнравственное поведение Вашего Преосвященства. Однако, чаша Нашего Терпения переполнилась, и Мы в последний раз просим Ваше Преосвященство оставить греховную жизнь и покаяться. Ваше Преосвященство заседает в Совете при Священном Престоле, чему Ваше Преосвященство обязаны своим умoм, энергией и знаниями. Но Его Преосвященству следует подумать над тем, как пострадает авторитет Церкви, когда каменщик, которому доверено укреплять ее основы, вместо этого вынимает камни из ее основания, что со временем может привести к падению всей башни. Ваше Преосвященство еще очень молоды, всего двадцати девяти лет, но не настолько молоды, чтобы целыми днями искать одних наслаждений. Мы строго, но по-отечески, предупреждаем Вас.

Написано в Петриоло, 11 июня 1460 года. Пий II» .

Кардинал читал с растущим неудовольствием, которое выражалось в гневных складках на его лбу. Когда он кончил, он откинулся на подушки и стал размышлять, что нужно сделать. Правым указательным пальцем oн выводил разные знаки в воздухе. Курьер следовал за его движениями и, казалось, хотел их расшифровать.

Наконец, взгляд кардинала остановился на Жюльетте. Он рывком повернулся к курьеру:

– Ты приехал верхом или в карете, сын мой?

– Я приехал верхом, Ваше Высокопреосвященство.

– Прекрасно. Пусть запрягут одну из моих карет для выезда. Ты возвратишься в карете…

– Очень хорошо, Ваше Высокопреосвященство.

– С моим ответом передай Eго Святейшеству вот ее: ее создал совершенной сам Бог.

И он указал на обнаженную Жюльетту.

– Накинь на нее мантилью, ничего больше, и отвези мой ответ Eго Святейшеству. Но не вздумай прибавить к ней в карете постскриптум. Отправляйся с Богом, сын мой.

И Жюльетте, которая не могла вымолвить ни слова: ― Иди с Богом, дочь моя.

Скульптор Умберто работал над статуей Юноны.

Родриго Борджиа увидел ee в его мастерской. Он был восхищен.

Он ходил вокруг нее на цыпочках. Он опустил занавес у окна, чтобы лучше разглядеть свет и тени.

Он проводил рукой по ее щекам и груди и гладил нежно колени.

– Сколько ты хочешь получить за нее, Умберто?

Умберто извивался от смущения, как дождевой червь.

– Ваше Высокопреосвященство, cтатуя уже заказана.

– Я заплачу вдвойне.

– Она заказана… моделью.

– Как! Юнона Вам позирует?

Скульптор кивнул.

– Я заплачу Вам втройне и Вы можете оставить статую у себя, если Вы позволите мне присутствовать на сеансе.

– Ваше Высокопреосвященство…

– Я укроюсь там, за портьетой или наверху на антресоли.

В дверь постучали.

Кардинал скрылся за занавесом.

Вошла Ванноцца.

– Мы одни?

– Одни.

Она сбросила одежду.

Ванноцца (Гироламо да Карпи)

Дрожа, скульптор принялся за работу. Его руки тряслись.

Ванноцца это заметила.

– Что с Вами, Умберто? Вы больны?

Умберто вытер пот со лба.

– Сегодня в мастерской очень жарко.

Портьера упалa.

Ванноцца обернулась.

Обнаженный, как и она сама, к ней приближался Родриго Борджиа.

Могла ли Юнона не простить Зевса, когда он без предупреждения удостоил ее своим посещением?

Родриго обратился к скульптору:

– Послушайте, Умберто, ступайте, Вам необходимо приобрести больше материала, Вы должны непременно создать композицию в камне: Зевс преследует Юнону.

Сверху донизу кардинал был забрызган кровью. Он выглядел, как мясник, который неумело зарезал быка. На его толстом, лоснящемся, но все еще красивом лице появлялись то ухмылка, то плачущее выражение.

«Сутана испорчена, ― думал он, ― материал от Бонтемполи в Милане был хорош. Но слишком дорогой, слишком дорогой. Надо попробовать связаться с евреем из оптовой лавки на Виа Венето. У него это должно быть очень недорого. Если я сэкономлю на каждом метре 3 гроша, то…»

Он погрузился в сложные расчеты. Внезапно его взгляд упал на Ванноццу, у которой он вместе с акушеркой принимал роды. На Пьяцца Прицци ди Мерло, поблизости от своего дворца, он приобрел и обустроил для нее дом. Ничто не было упущено. Даже муж. Он сочетал ее браком с Джорджио де Кроче, уступчивым, продажным господином, которого он определил в отцы своих детей. Ванноцца лежала на ложе после мучительных родов, погруженная в глубокий сон. Врач и акушерка беззвучно сновали по ковру взад и вперед, как две белки. В глубине комнаты у окна сидел испанский астролог с его инструментами и картами, смотрел на небо и составлял ребенку гороскоп.

Акушерка искупала ребенка. Она принесла его на чистой подушке и поднесла отцу прямо к его толстому, покрытому веснушками носу.