Татьяна Буйницкая - Последняя смена апреля

– Иваныч, беги на верх, глянь что там – отдал приказ Акимов.

Перевозченко, выбежал в коридор. Топтунов взял телефон чтобы позвонить Ходемчуку.

– Что вы балбесы наделали? – орал Дятлов. Чёртовы неучи! Какого хрена вообще, вы тут делаете? Натворили дел. … Акимов, что со стержнями?

– Анатолий Степанович, мы всё сделали правильно. А стержни… они не опускаются! Я не знаю, почему. Они должны были войти в активную зону – растерянно сказал Акимов.

– Как это не опускаются?

– Я не знаю… они вошли на треть. Не понимаю..

– Ладно, я попробую опустить стержни с другого пульта. – сказал Дятлов – а вы двое – обращаясь к Борису и Игорю продолжал Дятлов, запустить резервные насосы, необходима чтобы вода шла в активную зону. – Что у нас со связью?

– Не могу дозвонится в насосное помещение, – бросил трубку Леонид.

– Нужно выйти на связь с Ходемчуком. Это первое. Второе – Саша, вызови «скорую» и пожарных. – дал приказ Анатолий Степанович и вышел в коридор.

Леонид Топтунов безуспешно пытался дозвонится Валере. Акимов вызывал скорую, и пожарный расчёт. Потом вернулся к приборам. Игорь и Борис пытались запустить резервные насосы. Два стажёра помогали им. Юрий Трегуб выбежал в коридор, побежал в машинный зал. Остальные были заняты своей работай. Паники не было. Действия ребят были чёткими, уверенными.

– Чёртов телефон – со злости бросил в очередной раз трубку Лёня. – Нам нужно как-то связаться с Валерой.

– Лёня – дрожащим голосом сказал Саша, и как-то странно на него посмотрел. Это не бак… это что-то другое. Ты чувствуешь во рту металл?

– Да, чувствую – тихо произнёс Лёня.

Каждый знал, что это за привкус металла. Это радиация. Радиация медленно поражающая организм. От трёх дней до трех недель – и смерть.

У каждого человека есть инстинкт самосохранения. Который включается в чрезвычайной ситуации. Мозг даёт команду бежать, прятаться, спасаться. И это нормально. Врат ли здравомыслящий человек хочет умирать. Особенно человек, у которого всё впереди, у которого жизнь только начинает набирать обороты.

Мозг этих ребят был включен на то, чтобы врубить этот инстинкт на полную катушку. Но, не один из них этого не стал делать. Это было невообразимо. Сбежать? Оставить? А как же остальные? А как же станция? А как же другие люди? Так думал абсолютно каждый.

Лёня подумал, что может быть не всё так страшно. Хотя в нём противоречили другие чувства. Не смотря на возраст, он был первоклассным специалистом, который чётко знал и представлял себе всю картину. Не мог не знать. Но где-то в глубине душе, он всё-таки надеялся, что всё обойдётся. Ведь надежда всегда умирает последней. Но следующее, что сказал Акимов, сломало ту хрупкую надежду окончательно

– Лёня, случилось что-то довольно странное. И страшное! Я никогда такого не видел. Не представлял. Кажется, у нас авария, которой ещё никогда не было…

– Саш, но ведь мы всё сделали правильно? Почему так произошло? – От отчаянья Леня чуть не плакал..

– Этот вопрос меня волнует больше всего – тихо ответил Акимов.

Дятлов вернулся на блок спустя несколько минут.

– Ничего не понимаю. Стержни не опускаются – сказал отчаянно Дятлов. Потом повернулся к двум стажерам, Александру Кудрявцеву и Виктору Проскурякову:

– Хлопцы, нужно попробовать опустить стержни вручную. – наверное впервые в жизни, Дятлов был растерян и даже не приказывал, а просил.

Стажёры, согласно кивнули, и вышли в коридор.

Тут заместитель главного инженера понял, что совершил ошибку. Раз уж кнопка АЗ-5 не смогла их опустить, и с пульта они не опускались, то врат ли это под силу двум молодым стажёрам. Он выскочил в коридор, чтобы вернуть их, но их уже не было. Дятлов забежал в помещение БЩУ.

– Акимов, нужно посчитать всех людей которые сегодня на смене. Нужно найти их всех. И срочно отпускать домой, всех кто здесь не нужен – сказал Дятлов и снова вышел в коридор.

Володя Семикопов увидел Дятлова. Тот стоял в коридоре и что-то орал. Потом он посмотрел в окно, и вдруг сказал.

– Игорь, по-моему ВСРО нету. Там же Василич! Туровец!

ВСРО, где он раньше работал – небольшое помещение, отдельно пристроено.

– Володя, ты ошибаешься, вон оно стоит, всё нормально.

Подбежали к Дятлову.

– Степаныч, по-моему реактора больше нет, компрессора отключились, давления ноль. Мы в окно видели что…

– Ну-ка замолчали, караси японские. И дальше матом.

По коридору пробегал электрик Юра Руснак. Он был дэмом на центральном щите управления

– Юра, передай, пожалуйста, на БЩУ начальнику смены, чтобы газовый контур не искали, мы живые.

– Хорошо, хорошо – бросил на бегу Юра.

Глава 12

Дятлов ушёл, а ребята остались стоять. Дверь на БЩУ была открыта, суеты и паники никакой не было. Ни каких криков, ни какого шума. Операторы чётко и профессионально выполняли свою работу.

Сверху к ним спустились операторы центрального зала – Анатолий Кургуз и Олег Генрих. Кургуз обожженный – страшное дело. Он вывел Олега из ловушки, будучи раненым. Лестницы все были разрушены, там где был лифт, на котором несколько минут назад ехал Володя, теперь была улица. Недопитый стакан чая спас ему жизнь.

– Толя, что с тобой? Что случилось?

– Заколебала меня эта военно- морская подводная жизнь.

Кургуз служил на флоте, и однажды горел в лодке.

Постояв ещё пару секунд у окна, ребята побежали в торец четвертого блока. Спустились вниз, к аварийной двери на улицу. Но она оказалась закрытой. Висел замок. По инструкции и приказу начальства все аварийные выходы должны быть закрыты. Ребята пытались сбить этот замок, пожарным стволом. Но ничего не получилось. Владимир в ярости и от отчаянья со всей силы ударил нагой в окно. Стекла на них были толстые, почти не пробиваемые. От удара стекло не разбилось, только в том месте, куда прошёлся удар была дыра. Ногу Владимира пронзила острая боль. Она оказалась снаружи стекла.

Игорь с Олегом помогли Владимиру. И уже пожарным стволом добили это стекло. Игорь перелез на улицу, затем перелез Олег. Вова поднял на руки раненного Толю, передал ребятам, потом перелез сам. Когда они оказались на улице, сразу побежали на вторую проходную. Бежали мимо разрушенного здания, перепрыгивая на ходу через графитовые блоки. Бежали с такой скоростью, что явно установили бы рекорд. Раненные, не обращая внимания на боль. Подбегая к проходной, увидели бегущего на встречу прапорщика с пистолетом.

– Стой, стрелять буду! Назад я сказал!

– Ты что, вообще охренел? – крикнул Генрих. – У нас пацан раненый, обгорел, помощь нужна.

– Стой я сказал. Стрелять буду.

Уже к этому времени у них был приказ никого не выпускать.

– Возьми пацана, он ранен, ты это понимаешь? – закричал Вова. – Укол хоть ему обезболивающий сделайте.