Татьяна Буйницкая - Последняя смена апреля

– Хорошо, Иваныч, сделаем.

Положив трубку, Игорь отправился к пульту. Нажал на задвижку, на вход реципиента, но она не пошла с пульта.

– Володя, спустись вниз, пожалуйста, открой её вручную

– Ну давай чая попьём, и я тогда схожу. Это же не к спеху.

– Нет, Вова, сходи сейчас.

Дружба дружбой, но работа есть работа. Тут Игорь в первую очередь начальник.

Владимир Семикопов вышел из кабинета. Спустился на лифте вниз, на минут 5. Открыл задвижку, посмотрел чтобы она пошла. Затем позвонил Симаненко.

– Игорь, я открыл, всё хорошо.

– Да, я вижу. Поднимайся.

Он отправился на щитовую.

Ювченко, инженер-механик, совершал обход. Встретился с Перевозченко, получил наряд на смену. Подошёл его друг, тоже Саша.

– Здорова, Саня! У тебя есть банка краски, нужно кое-что подкрасить.

– Здорова – пожимая руку отвечает Ювченко. По-моему в моем кабинете, была банка зелёной краски, пойдём. И они направляются в эпицентр будущего взрыва.

На столе в кабинете Ювченко – семейная фотография, Его друг берет её в руки, пока тот ищет банку краски.

– Сколько твоему сыну?

– Два года, уже, Санек. Вот и ты уже женился бы. Дети цветы жизни.

– Ну кому что, мне пока рано – улыбается Бабичев.

– А мы вот о втором подумываем – повернулся к нему, с банкой краски Ювченко.

Поблагодарив товарища, Бабичев ушёл. Ювченко остался в кабинете.

В центральном зале тихо. В кабинете старшего оператора душевный разговор. О семье, работе, коллегах.

– Да, сегодня с Валеркой что-то не то – говорит задумчиво Толя Кургуз. – Всё время в этой форме ходил, а как одна ночь осталась так чистую взял.

– Да с Ювченкой и Узбеком тоже что-то не то. Мошкара их блин волнует. И ещё на работу Сашапришёл, при полном параде. С чего вдруг?

– Тихо, тихо, Олег, а то правда, пророчества Киршенбаума сбудутся, вскипишь, взорвёшься, меня ещё ошпаришь. – Анатолий продолжает смеяться.

– Игорек – балагур, ему лишь бы подшутить над кем. Сколько его знаю, всегда такой. И Леопольд тоже.

– Ну, Ленька вообще душа всего коллектива. Хороший парень, скажу я тебе. В бильярд вместе играли пару раз, нас с Перевозченко как пацанов обыграл.

– Вас, бывалых моряков? – Олег удивляется.

– Представь себе. Во всем преуспел. И в работе – посмотри, ему всего двадцать пять, а уже старший инженер управления ректором.

– Лёнька, молодец, с такими темпами далеко пойдёт. – соглашается Олег. Нравится он мне, этот парнишка. Добрый, скромный, настоящий.

– И друзья его берегут. Вон Акимов – пример с него берёт. Хотя он и старше и опытнее, но всегда с Лёней советуется. А Король. Он хоть и бандит но за Лёньку жизнь отдаст, зуб даю. И Лёха Бреус его высоко ценит. И Перевозченко его тоже уважает, и не только он кстати, общается с ним на равных. А он между прочим, по сравнению с Иванычем совсем пацан.

– Да мне кажется даже сам Дятлов его уважает.

– Да, и уважает, и возможно даже побаивается. Кстати Топтунов не только в бильярд хорошо играет, ещё каратэ занимается, боксом, а кто у нас кстати на станции, лучший футбольный вратарь? Опять Топтунов. – Ему ещё бы жену да детишек.

– Да, когда речь о семье заходит, вот рассказываем бывало про своих детей, у него глаза аж горят. Видно, как семью ему хочется.

– Я бы с таким без разговоров пошёл в разведку. Он не предаст, не струсит, не обманет. И прикроет в случаи чего.

– Это точно. Вот все парни у нас классные, но он как-то по душе ближе всех. Хороший парень, чего тут говорить!

Всё это было сказано не со зла. Не из зависти. Лёню действительно любили и уважали все. Не было на станции человека который плохо отозвался бы о этом парне. Просто не было.

Поговорили ещё, и Олег решил немного отдохнуть.

– Толя, я пойду в подсобку, на топчан прилягу. Чего-то мне голова разболелась.

– Конечно иди. Если что, я тебя разбужу.

В машинном зале – обычная ночная смена. Машинисты на своих рабочих местах, перебрасываются парой фраз. Обсуждают планы ближайших выходных, и подарок ко деню рождения Акимова.

В трёх километрах мирно спит Припять.

Никто из этих людей не знает, что случится в течении нескольких минут.

Глава 9

На часах было 1:22. До взрыва оставалась чуть больше минуты. Испытания начались. Метленко дал команду: «Осциллограф включён»

– Выключаю восьми дроссельный клапан – сказал Киршенбаум. – начинаю выбег ротора генератора.

Акимов следил за пультом управления. Топтунов смотрел показания вычислительной машины «Скала» система рекомендовала все отключать. Он собрался доложить Акимову, но вдруг, повернувшись в сторону экрана, увидел что мощность стала резко подниматься…260..340…450…510

Топтунов не поверил своим глазам. Он почувствовал как волосы встают дыбом

– У нас выброс мощности, она превысила 500 мегаватт! – закричал Лёня.

На блоке все замерли, каждый резко повернулся в сторону Лёни. Он был бледен и выглядел испуганно. Таким Лёню никто никогда не видел.

– Это невозможно! – не поверил Дятлов – подбегая к пульту управления.

Но мощность действительно росла. И очень быстро. Саша Акимов быстро принял решение всё отключать.

– Нужно нажимать АЗ-5. Лёня, давай! – крикнул Саша, снимая быстро пломбу с кнопки выключающей всё. Топтунов нажал. Стержни стали медленно опускаться назад. И вдруг остановились, даже не дойдя до середины. Мощность всё нарастала. Все, находившиеся в зале были в шоке. Такого они еще не видели.

Сотни лампочек зловеще мигали разными цветами, по ушам бил противный тревожный сигнал.

– Акимов, что там у тебя? – крикнул Дятлов – Акимов?

– Это не у меня, Анатолий Степанович, это у Столярчука! – взволнованным голосом прокричал Саша. Он увидел что мощность продолжает очень быстро расти.

– Я не понимаю… Это невозможно…

Это действительно было невозможным. Реактор РБМК должен работать на 3200 мегаватт. Мощность уже превышала 33000…

.Перевозченко, проходя высоко над крышкой реактора, бросил свой взгляд вниз и увидел невозможное: колпаки стержней ректора по 350 кг каждый, заходили вверх- вниз. Ему по настоящему стало страшно. Он быстро помчался доложить на блочный щит управления. Он нёсся на всех порах, по крутой, почти вертикальной лестнице, с высоты 40-метров вниз, цепляясь руками за острые перила, стараясь удержаться. Царапая руки в кровь. Но ему никак нельзя было остановить то, что должно было случится.

В 1:23:42 минуты раздался первый взрыв. Борис Столярчук подумал, что это удары в деаэраторах. Хотел подбежать, посмотреть, но через 3 секунды задрожал потолок. Операторы БЩУ не понимали что происходит, когда услышали хруст бетона. Освещение погасло, с потолка посыпалась штукатурка и раздался второй, мощный взрыв. Реактор был полностью уничтожен, но никто об этом тогда не знал…