Sergiu Postolachi - Линия жизни. Книга первая

Отцы не спешили, они своё дело знали. Сначала выспрашивали ухажёров о здоровье и делах родителей, плавно переходя на новости о делах житейских. Родители хитрили и только – хорошо помучив нетерпеливых парней расспросами, давали или нет своё разрешение.

Однако, как правило, на этом разговор не кончался, так как девушка, которая наконец-то получала позволение на свидание, не могла выбежать и броситься опрометчиво на шею ухажёру. Девушки в то время скромничали. Только когда, довольный собою отец, уходил в дом, молодые брали друг друга за руку и счастливые удалялись в спасительную темень. Молодость во все времена одинакова.

Случались в селе и конфликты, не без этого: то не поделили надел, то скотина зашла на чужое, ещё неубранное поле. Это в итоге привело к появлению в селе жандармского поста. Жандарм, человек суровый, ретивый – быстро, действенно и не всегда справедливо решал возникшие проблемы. Он работал так, как ему велела инструкция и долг службы. Не до совести ему было, – «Ишь – чего захотели», – любил он повторять, посмеиваясь в роскошные усы, которые он взял за правило покусывать.

Но опять-таки, привычные к таким правилам крестьяне не роптали, власть они уважали, хотя кое-кто из сельчан, успел уже почитать в городе запрещённой литературы. Прочитавшие смутились. Озадачились крепко задубевшие умы. Задеревеневший крестьянский ум любит порядок во всём. Ведь как думал тогда среднестатистический крестьянин?

«Земле нужен хороший хозяин и преемственность традиционного уклада жизни», – вот что он думал.

По их разумению: « …если земля, не может разродиться урожаем без хозяина, то и страна не может процветать без сильной и волевой центральной власти».

«Государь есть помазанник Божий, – любил напоминать благообразный батюшка Виссарион сельчанам в воскресный день, – от этого и беспрекословно слушать Его надобно всегда и во всём». Верующие крестились и воспевали Бога, Его сына и помазанника божьего.

Конечно, паства была очень далека от политики, но батюшка считал нужным добавить: «Говорю вам, все те, кто против Государя, против Бога! Остерегайтесь политики, всё это от лукавого, бесовское!».

Паства пугалась – ещё более набожно крестилась и далее, после службы, шла смиренно служить – не роптала. Так всё и двигалось, непонятно совсем в какое, но, тем не менее, будущее, пока вдруг – совсем неожиданно, округ всколыхнула новость о событиях в столице.

Восстание! Вос-ста-ни-е!!!

Если бы ангел сошёл с небес русских, аль гром грянул посреди ясного неба и то неизвестно – удивились ли более, православные? То было событие. Порабощённая ещё с крепостничества некогда свободная Русь восстала против тирании и несправедливости. Полилась кровинушка святая, поскольку народная.

Только по тому, насколько новость опоздала, можно было судить об оторванности молдавского захолустья от сердца Империи. События 1905-го года, давно прокатились волной по стране, а в Бессарабию, она добралась с опозданием, неясно и в последнюю очередь.

Молодой Василий, о бунте прознал на местном рынке скота, куда заезжал по делам хозяйским.

– Василий, – кликнули его – подойди, поговорим.

Городской знакомый по имени Николай или просто Коля, страстно любивший удивлять новостями зазывал поговорить. Долговязый Коля работал на железной дороге помощником машиниста и по роду своего занятия много ездил и отовсюду собирал интересные новости. Он и сейчас был одет в свою всегда чумазую спецовку, которая сверкала вычищенными до золотого блеска пуговицами с эмблемой Российской железной дороги.

Василий охотно отозвался и подошёл. Коля частенько привирал, но иногда от него можно было узнать что-то стоящее.

– Привет, – поздоровался Василий, – зачем звал?

Спросил больше для проформы, хоть и знал – зачем зовут.

– Давай отойдём туда подальше, – предложил Коля, – там ушей лишних меньше. Отошли на несколько метров.

– Знаешь, – начал Коля, воровато оглядываясь, – в столице был большой бунт. В воскресенье собрался народ и ведомый попом Гапоном, пошёл просить Императора пожалеть народ, дать ему больше свободы. Пошли они значит с плакатами, несли кресты, молились и думали – поговорят с Императором и всё решится мирно. Ан не вышло, – в глазах Коли засверкали торжественно – злобные огоньки, – вместо разговора, Император послал войска и когда народ отказался разойтись по домам, те начали стрелять.

Коля замолчал, давая возможность Василию проглотить невиданную новость. Для усиления эффекта, Коля шепнул в продолжение сказанному:

– Народу уйму положили, за что поп Гапон наслал на династию проклятие и вроде даже бы призывал к вооружённому восстанию.

– Вам не нужен хороший бычок на мясо? – встрял проходивший рядом плешивый, маленького роста некрасивый мужичок, – продам недорого.

– Слушай дядя, шёл бы ты отсюда, не видишь – мы тут разговариваем! – слишком нагло ответил продавцу бычка, Николай.

– Ты чего тут распоясался? – визгнул мужик, явно стараясь привлечь внимание рядом торгующихся людей, – здесь базар, я предлагаю – ты, хочешь, покупаешь, хочешь, нет! И не хами мне, я тебе в отцы гожусь!

Соседи, продавцы и покупатели, раздражённые такими словами, развернулись в сторону начинающегося скандала. Особенно набычился один здоровый детина – перекупщик, который как раз впаривал одному бедолаге нехорошую на молоко корову. У той был известный изъян, который неопытный покупатель не заметил. Перекупщик и покупатель уже занесли руки для скрепления сделки «по рукам», когда некрасивый мужичок, ставя на место нахамившего Колю, нечаянно заставил корову развернуться не с товарной стороны.

Покупатель ахнул:

– Ах ты, сукин сын, да ты меня дуришь, как Емелю…?!

Ладонь так и повисла в воздухе и сделка отменилась. Перекупщик, полный ярости, решил свой гнев вымести на Николае.

– А ну иди сюда, ты, что так на меня смотришь ще….

Остальные слова так и застряли в горле перекупщика. Он заметил буравившего его глазами начальника. Перекупщик чуть не задохнулся от злости: «такую сделку сорвали», но кулак Ивана Петровича, старшего по ремеслу, он испробовал не раз. Немое «цыц» приказывало воздержаться. Неудачливый продавец увидел, что того же покупателя успешно успокаивали и дурили в другом месте – на это раз ему продавали престарелого поросёнка.

Перекупщик зло потянул бедное животное и исчез в толпе. Походя, он бросил ненавистный взгляд на Николая, который ответил ему тем же. Но у Николая, кроме перекупщика осталась другая проблемка. Коротышка, насупившись словно бычок, ждал развязки. Его плешь вся покраснела и покрылась неприятным слоем пота.

– Ну, давай дядя, извиняй, если обидел, я это, случайно, – примиряюще заискивающе запел Николай, решив успокоить жилистого доходягу.