Аркадий Ужанов - Двадцать пять лет в окопах холодной войны

Но и тут выручил высокий профессионализм и мужество экипажа. В полу салона самолета с помощью лома выломали крышку люка, которая была встрессована намертво и не подлежала постоянному открытию. Через этот люк на стропах спустили под фюзеляж техника самолета старшину. Он с помощью того же лома сбил защелку крышки отсека шасси. Крышка открылась и выпустила стойку с колесом. Под дружные крики «Ура!» на земле и внутри самолета мы произвели штатную посадку. Адмирал Егоров на радостях объявил стоянку до следующего утра. Мы разместились в гостинице летнего состава, поужинали в ресторане и отправились осматривать красноярскую гидроэлектростанцию, с которой вряд ли когда пришлось бы познакомиться. Не бывает худа без добра.

Таким образом, основные параметры моей жизни и службы изложены. Осталось заметить только одно. После увольнения в запас и до сего дня я никогда и нигде не работал ни минуты. Резонно полагая, что коль скоро государству не нужен мужик в расцвете сил с колоссальными знаниями и опытом, приобретенными за 25 лет специфической работы, и оно устанавливает такие правила игры, то нечего дергаться. Раз я ему не нужен там, где я могу приносить ощутимую пользу, то не буду я приносить вообще никакой пользы. Одним словом, в управдомы, инженеры, коменданты и прочие я не переквалифицировался. Решил наслаждаться заслуженным отдыхом при сравнительно неплохой пенсии. Сосредоточился на решении семейных, домашних дел. Приступил к строительству дачи, которое захватило меня полностью на долгие годы.

Может быть, ограничение сроков службы возрастом имеет смысл. После 50 лет, конечно, начинает сдавать здоровье. Например, я в течение службы ничем по большому счету не болел, а с уходом на пенсию начались разные язвы и прочие инфаркты, а также другая хворь. А кому нужен такой «служака», отлеживающийся по полгода в госпиталях.

Ну вот, пожалуй, и все общие рассуждения. Теперь можно перейти к более подробному изложению жизненных обстоятельств.

Детство мое, как я уже говорил, не отличалось от детства других советских ребятишек из приличных семей.

Правда, из-за служебных перемещений отца нам часто приходилось менять место жительства. Ленинград, Днепропетровск, снова Ленинград, Запорожье, Ленинград, Сталинск. Из ранних детских впечатлений помню эти поездки (Фото 22 ниже). До сих пор помню нашу квартиру в профессорском доме Ленинградского политехнического института в Лесном. Где я, возвращаясь с прогулки во дворе, радовал родителей новыми познаниями в ненормативной лексике русского языка. На вопрос родителей, где я это слышал, отвечал, что у дяди Васи-кочегара, который научился у моего друга по детсаду Юрки. Помню убийство Кирова в декабре 1934 года. Первую в моей жизни новогоднюю елку, которую советская власть допустила впервые после Октябрьской революции. С удовольствием вспоминаю проведение родительских отпусков в Луге, городе их детства и юности. В это время по предварительному договору в Лугу собирались многочисленные друзья и родственники, проживающие в других местах. Все были молоды, задорны, веселье било ключом. Любили совместные походы в лес, по грибы, ягоды. Часто купались в речке Луга, протекавшей рядом с домом. Наволочками ловили пескарей. Играли в волейбол, крокет, бильярд, теннис, в том числе настольный. Устраивали велосипедные вылазки. Пикники на природе. Катание на лодках. Впервые я увидел в Луге бывший шикарный дом моих дедушки и бабушки. Теперь он принадлежит государству, и в нем размещается какое-то учреждение. Помню совместные чаепития за огромным столом под яблонями в саду. Возле нашего самовара появлялись и весьма известные на всю страну люди. Например, лирический эстрадный певец Козин, любимый интеллигенцией. Замечательная оперная певица Мариинского театра Преображенская. Вообще, г. Луга выпестовал многих талантливых личностей. Всех не упомнить. Непременными участниками всех этих мероприятий были и мы, детвора.

Фото 22. Крым, Чёрное море. Ужанов Виктор Францевич, Аркадий Викторович Ужанов, Тамара Аркадьевна Михайлова. 1934

Однажды мы с родителями поехали на велосипедах к знакомым в деревню, в 10-15 километрах от Луги. Ехали по асфальтовому шоссе, которое пролегало по пересеченной местности. То холм, то низина, то холм, то низина. Батюшка и матушка – взрослые люди, и, конечно, они крутили педали энергичнее меня. Мне было в ту пору лет десять-одиннадцать. В какой-то момент я понял, что безнадежно отстаю от родителей. Выезжаю на холм – они уже на гребне следующего, выбираюсь на очередной – их уже вообще не видно. Я расстроился, расплакался: «Как же родители бросили ребенка посреди дороги». Тут я осознал, какие ощущения возникают, когда остаешься без родителей. Еду я, плачу, слезы утираю, сопли размазываю: «Ведь один же остался на белом свете». Поднимаюсь на очередной пригорок, и, о радость, вижу предков, отдыхающих на травке. Они осознали, что я отстал, и поджидали меня. Они меня кое-как успокоили, но не преминули заметить, что теперь я знаю, как плохо без родителей.

Как и большинство детей, я обожал своих отца и мать и скучал без них и нашего дома. В Сталинске я был с детским садом на даче. Благодать божья! Забота, уход. Кругом природа. Цветущие луга. Леса, полные клубники и дикой черной и красной смородины, кедровые орешки. Но я тосковал по папе и маме. Когда они приезжали навестить меня, я просил их забрать меня домой. На вопрос «почему?» отвечал: «Здесь мухи кусаются».

В 1937 году отца перевели в Москву, как я уже говорил, на весьма солидный пост. Несколько месяцев мы прожили в номере «люкс» лучшей тогда гостиницы «Москва». Поскольку все устали от респектабельного образа жизни в гостинице, решили не дожидаться получения отдельной квартиры. Въехали в три комнаты «по уплотнению» в квартиру самого репрессированного «врага народа», профессора Баженова. Вообще-то, он был дворянином и в прошлом – царским офицером, так что «пришить» ему можно было что угодно. В советское время он, будучи крупным специалистом в области техники радиосвязи, трудился вместе с Туполевым над оборудованием самолетов последнего, радиостанциями и прочей аппаратуры. Вместе их и замели. Только, в отличие от Туполева, который выкарабкался, профессор Баженов сгинул в лагерях. В 50-е годы он был посмертно реабилитирован. Его семья даже получила какую-то компенсацию за его загубленную душу. Его жена, Екатерина Дмитриевна, как и моя бабушка, окончила Смольный женский институт, значит, и она была непростого происхождения. Очень любила рассказывать салонные, совсем не смешные анекдоты. Типа: по улице спешит модистка с картонной коробкой, ее случайно задевает молодой человек. Он говорит: «Мадам, я Вас, кажется, толкнул. Пардон». Она отвечает: «Не в картон, а прямо в бок». Ха-ха-ха! В целом соседка была милой женщиной, доброжелательной и отзывчивой. Как и положено аристократичному и интеллигентному человеку. Прекрасно знала английский, французский и немецкий языки. И, вообще, много знала. При своем интеллекте и образовании в советское время работала надомницей по изготовлению искусственных цветов. Ведь ей приходилось содержать двух детей не намного старше меня.