Владимир Шигин - Синоп (Собрание сочинений)

– Я хочу говорить с вами, как друг и джентльмен! – начал Николай Первый разговор. – Если нам удастся договориться, то все остальное для меня уже неважно!

– О чем же хочет говорить ваше величество? – сразу напрягся Сеймур, поняв, что эта встреча с российским императором будет особой.

– Я хочу говорить о том, что если Англия думает в близком будущем водвориться в Константинополе, то я этого не позволю. Со своей стороны, я заявляю, что если обстоятельства принудят меня занять Константинополь, то только в качества временного охранителя.

– Но что тогда остается делать нам? – вежливо молвил Сеймур.

– План мой таков: Молдавия и Валахия, Сербия и Болгария становятся независимыми под российским протекторатом. Что касается Египта, то я вполне понимаю его значение для британской короны, и не вижу причин, почему он не мог бы принадлежать вам. Помимо этого, британскому флоту вполне пригодилась бы и Кандия-Крит. Имея этот остров, вы могли бы контролировать все восточное Средиземноморье! Не буду я иметь ничего против и в отношении ваших видов на другие части Турции.

– Я немедленно извещу правительство о ваших предложениях! – взволнованно кивал посол.

– Я не прошу никаких обязательств ни соглашений! Это всего лишь свободный обмен мнениями и мне достаточно от вашего премьера слова джентльмена!

– Ваше величество, я потрясен вашей откровенностью и важностью всего сказанного мне! – говорил сэр Сеймур, откланиваясь.

Итак, жребий был брошен! Россия сделала свой первый ход, и теперь оставалось ждать, чем ответят на него европейские дворы.

Спустя две недели в британском правительстве бурно совещались. Письмо Сеймура было зачитано до дыр, а министры, охрипшие в криках, уже давно общались лишь натужным шепотом.

– Захват Россией Черноморских проливов означает ее полную неуязвимость в будущем! Помимо этого, проливы лишь прелюдия к полному захвату Турции! – ярился фанатичный враг России лорд Пальмерстон.

– По-моему вы слишком сгущаете краски! – утихомиривал его известный русофил лорд Эбердин.

Виконт Палмерстон

– Нисколько! – еще больше наседал Пальмерстон. – Но повестке дня будущее Англии на многие века вперед! Напомню, что Персия с подачи тамошнего русского посла Симонича уже двинулась на Герат. Для чего я вас спрашиваю? Только для того, чтобы расчистить России путь в Индию. Вы что желаете отдать русскому царю Индостан?

Присутствующие министры заволновались. Отдавать Индию они не желали.

– Если мы лишимся Индии, то сразу превратимся во второразрядную державу! – зашумели министры. – Этого допустить нельзя!

– Но все же царь Николай готов отдать нам Египет с Кандией! – резюмировал министр иностранных дел лорд Джон Россел. – А это не так уж и мало. Кроме того, он готов отдать нам в придачу Сирию с Месопотамией! Что нас ждет в будущем – увидим, а пока можно извлекать неплохую выгоду из того, что само идет нам в руки.

– К тому же все эти приобретения не будут стоить нам ни пенса! – подал голос лорд Эбердин.

– Но как вы все не понимаете, что это же ловушка! – вскочил с места неутомимый Пальмерстон. – Предлагая Египет и Сирию, Россия сталкивает нас лбами с Францией. Пока мы будем выяснять отношения с Парижем, Сербия, Болгария, Черногория, Молдавия, Валахия и Константинополь превратятся в русские губернии! Дележ Турции по-русски – это лишь ловкий дипломатический маневр, прикрывающий полное поглощение Турции Россией. Но и это не главное! Лишившись хлеба дунайских княжеств, мы всецело станем зависимы от русских цен на хлеб! После этого Россия станет первой державой мира, и никто никогда с ней уже не совладает!

– Если садишься ужинать с чертом, запасайся самой длинной ложкой, иначе на твою долю ничего не останется! – прокомментировал своего единомышленника лорд Кларендон.

В итоговом решении кабинета министров было признано предложение российского императора не принимать, как не отвечающее английским интересам. При этом тут же образовались две партии. Первая во главе с Пальмерстоном кричала о войне с Россией, вторая, во главе с Эбердином стояла за то, чтобы решить дело миром.

Результатом совещания стало письмо Сеймуру, где указывалось, что Англия отказывает России по всем пунктам.

Николай категоричным отказом англичан был сильно раздражен. Это была оплеуха ему лично. Вице-канцлер Нессельроде, тем временем, просил посла Сеймура успокоить английского премьера в том, что его беседа с императором носила лишь частный характер.

– Мы не желаем зла Турции, а лишь желаем защитить ее от французских угроз! – неуклюже выкручивался вице-канцлер.

Сэр Гамильтон Сеймур заученно улыбался и кивал головой. Он был настоящим дипломатом, а потому знал, как и где себя вести.

Именно в те дни началось быстрое сближение между старыми заклятыми врагами Лондоном и Парижем. Наступив на горло своей гордости, Наполеон Ш собственноручно писал лорду Мэмсбери: «Мое самое ревностное желание поддерживать с вашей страной, которую я всегда так любил, самые дружеские и самые интимные отношения». На что лорд Мэмсбери отвечал, что «пока будет существовать союз Англии и Франции, то обе страны будут непобедимы».

Блестящую игру против нашего посла в Лондоне барона Бруннова провел английский посол в Париже Каули. Будучи в отпуске дома, он вдруг напросился в гости к Бруннову. Никогда, не будучи с ним на кроткой ноге, в этот раз лорд Каули был на редкость не сдержан на язык.

– Никто не имеет влияния на Наполеона! – разглагольствовал он. – Его министры само ничтожество, а министр иностранных дел Друэн де Люис полный идиот!

– Но сам Наполеон-то фигура? – спрашивал барон, сбитый с толку откровениями англичанина.

– Вовсе нет! – хлопал его по плечу Каули. – Наполеона интересуют исключительно спекуляции на бирже! А так как война неблагоприятна для финансовых спекуляций, то он никогда не доведет дела до столкновения с Россией. Не враг же он собственному карману!

– Как интересно! – придвинулся в кресле Бруннов.

Поразительно, но на сей раз Каули легко провел вроде бы искушенного в политических интригах Брунова. Почему? Может быть потому, что последний, просто сам желал быть обманутым. Как бы то ни было, но Бруннов тотчас отписал депешу в Петербург, где, пересказав бредни Каули, сделал вывод, что тот, несомненно, говорил чистую правду.

К письму Бруннова достаточно серьезно отнеслись и Нессельроде, и Николай. Интрига продолжала раскручиваться, набирая все большие и большие обороты.

Пока Петербург пребывал в приятных иллюзиях, новая политическая ось Лондон-Париж обретала все более и более реальные черты. Помимо нарочитой дружбы английского министра иностранных дел с французским послом Валевским, в Лондоне произвели и серьезную рокировку ведущих политических фигур. Министром иностранных дел вместо осторожного Джона Росселя был назначен давнишний недруг России лорд Кларендон. А затем Туманный Альбион нанес еще одну оплеуху русскому царю. Новым послом в Константинополь был назначен личный враг Николая лорд Стрэтфорд-Рэдклиф-Каннинг. Назначение заклятых врагов на ведущие дипломатические посты значило, что Лондон свой окончательный выбор в раскладке политических сил уже сделал.