Анатолий Гусев - Обломки мифа, или «Мёртвые сраму не имут»

И скандинавы вышли в море. Была открыта и колонизирована Исландия, острова Северной Атлантики, захвачен север Франции и острова вокруг Шотландии, включая остров Мэн.

На Ижорской земле ругам грех было жаловаться – жилось там гораздо лучше, чем в Исландии или на каких-нибудь Оркнейских островах, где морским бродягам нечем было заняться, как только ловить треску и бить китов. Руги проникали всё дальше и дальше на восток, вглубь земли, пока не захватили южный берег Ладожского озера, образовав там гнездо речных пиратов. Не трогая поселения славян и чуди, как волки, что не режут овец вблизи своего логова, однодеревки русов устремлялись по рекам на юг. Мешая грабёж с торговлей, и торговлю с грабежом они доходили до берегов Персии, Малой Азии и, даже, до Крита и Кипра. Не брезговали и наёмничеством, как все скандинавы, продавая своё умение владеть оружием по сходной цене всем, кто готов был покупать, больше им продавать, по большому счёту, было не чего.

Наконец, одному из ярлов (2. Высший титул в иерархии в средневековой Скандинавии, а также само сословие знати, первоначально означал племенного вождя.) ругов, по имени Рюрик повезло – он захватил власть у соседей, в земле ильменских словен, в которую входили земли чуди и часть земель кривичей.

Завоеватели перенимали богов славян и говорить стали всё больше на славянском.

Язык ильменских словен был разительно похож на язык ободритов, который русы знали и до этого не плохо. Язык кривичей и других южных славянских земель был схож со словенским, хотя и имел незначительные отличия, например, кривичи «чепь» называли «цепь», а «чапля» у них была «цаплей», а вместо «цто», они говорили «что», но в целом понять их было можно.

Правил Рюрик из города Альдейгьюборг, на реке Волхов, недалеко от Ладожского озера. Коварные ильменские словене восстали и сожгли город, не захотев подчиняться пришлому завоевателю. Началась война, которая окончилась победой Рюрика. Скандинавы после победы основали у истоков Волхова, не далеко от озера Ильмень замок, что бы держать в страхе местное поданное население. Через несколько десятков лет, недалеко от этого места словене построили Новый город. Город Альдейгьюборг уже позже, когда русы сольются со славянами, назовут Ладогой, а ещё позже – Старой Ладогой.

У удачливого ярла нашлись последователи, которые подчинили всех кривичей, полочан и захватили на правом берегу Днепра сначала город Смоленск, а потом отбили у хазар, тоже на правом берегу, несколько укреплённых городков с общим название Киев. В их руках оказался почти весь путь «из варяг в греки». А контролировать торговые потоки – мечта любого бандита. В Киеве в это время правили князья другого происхождения, другого языка, но сходным по звучании названии и перевода – роксаланны, что значить «красные аланы». Ворон ворону глаз не выклюет, захватчики договорились, разделили сферу влияния, потеснили хазар и стали грабить местное славянское население, в смысле не то что б грабить, а ежегодно собирать с них дань. Их подданными стали поляне, радимиричи, дреговичи, северяне и древляне, которые то и дело пытались снять навешенное на них ярмо дани и их, то и дело, приходилось утихомиривать.

Старшему киевскому князю Игорю, по-скандинавски – конунгу (3. Древнескандинавский термин для обозначения верховного правителя.) , не везло в личной жизни: он никак не мог родить сына. Ни от кого! Ни от жены, ни от наложниц. Рождались одни только девки. «Только у счастливых и сильных мужчин рождаются девочки!» – говорили викинги, но Игоря это не утешало. Дочки это, конечно хорошо, но нужен был сын, наследник. Нет, мальчики, конечно, рождались, но жили, самое большее, лет до пяти. Но Игорь упорно пытался сделать сына и со своими русинками и со славянками, чудинками и, даже, с негритянкой, которую ему привезли в подарок знакомые викинги откуда-то издалека, с юга. Но и она родила двух дочек и умерла толи от суровой киевской зимы, толи от тоски по своей жаркой Родине. Игорь подумал, что может быть оно и к лучшему, что родились только дочки от неё, потому что тёмнокожий конунг Руси как-то, наверное, не хорошо – белокурые викинги навряд ли бы ему доверяли. И когда Игорь уже смирился с тем, что у него не будет наследника, когда его года стремительно приближались к пятидесятилетию, под Плесковым (4. Псков), на реке Великой встретил девушку, дочь князя кривичей, мать которой была своя, русинка. Наставник Игоря Хельге, которого славяне прозвали Вещий Олег за умение предвидеть будущие, успел сосватать девушку за киевского князя перед своей неожиданной смертью.

Через год, перед походом Игоря на Царьград, они поженились.

Игорь никак не мог избавиться от сомнений – родиться ли у него от этой девушки сын, ведь, по сути, это была его последняя попытка и, главное, выживет ли он, родится ли крепким и здоровым?

Жрец пообещал помочь князю, сказав, что он попросить душу наставника Игоря Хельге, вселиться в младенца ещё в утробе матери и, таким образом, ребёнок родится мальчиком. Он совершил какой-то сложный и таинственный обряд, а что бы душа Вещего Олега не заблудилась по дороге и попала по назначению, он строго настрого приказал девушке забыть своё имя и называться теперь Хельга – Святая, и, пообещать богам, когда родиться сын, тоже назвать его Хельге, что значить Святой. Что и было обещано. И после не удачного похода на Царьград, дома Игоря ждало счастье – у княжеской четы родился сын, которого назвали Хельге. Но славянская прислуга стала называть его по своему – Святослав, что было почти точным переводом скандинавского имени на славянский. Счастливые мать и отец не возражали: богам было обещано назвать младенца Святым и это было выполнено, а на каком языке будет произноситься имя, в обещании не обговаривалось. Русы всё больше и больше не только говорили на славянском языке, но и думали на нём. Да и сама Ольга была наполовину славянка. Тем более что в славянском произношении имя звучало как Свенислав. В скандинавском звучании, как Свенилейф. Свени – по-славянски значить «святой», а Лейф – по-русски и по-норманнски означал «наследник». И вместе получалось – «Святой наследник». Прекрасная память о наставнике Игоря.

Злые языки утверждали, что такой крепкий младенец, вряд ли мог родиться от князя Игоря – уж очень стар, в сорок пять лет уж внуков должен нянчить, но люди Ольги сомневающимся влили в глотки расплавленный свинец и слухи прекратились. Все были искренне уверены, что Святослав это сын Игоря и Ольги.

Поход Игоря на Царьград не то что бы был не удачным, он был разгромным. Ушли три тысячи воинов, а вернулось только триста. Разгром русов греками или ромеями (5.«Римляне» – так по-гречески сами себя называли жители Византийской империи: греки, армяне, капподакийцв, евреи и др.) был полный – пошли за шерстью, вернулись стриженными.