Алексей Третьяков - Время Ворона

– Наверное, наши идут, – предположил сотник, – Бойцы! Держать ухо востро и надеть броню. Марко! Навари похлебки и накорми солдат, не жалей припасов. Похоже, скоро конец нашему сидению.

И помощь пришла. К вечеру на горизонте показался крупный кавалерийский отряд, который шел под стягами с серебряным вервольфом. Имре Запольяи и его летучий отряд шли на польский лагерь. Лагерь был слабо укреплен, но поляки успели развернуть боевые порядки. Тамаши приказал открыть ворота и идти в атаку на лагерь. Их плотно обстреляли из арбалетов и луков, повалились первые убитые и раненые. Тамаши первым заскочил на телегу, за которой прятались пехотинцы, и стал бешено вращать своим цепным моргенштерном, круша кости и щиты врагов. И тут же приказал долго жить —его крючками глеф стащили вниз и исколошматили вужали и глефами. Венгры, обезумев от гибели любимого сотника, бросились с еще большей яростью на противника. В конечном итоге, венгры с двух сторон ворвались в лагерь, и бой шел меж шатров и телег. Мартин с товарищами прорубался к своим, сея смерть по дороге. Рост и сила помогали ему сбивать с ног самых ретивых воинов, а его окружение добивало упавших или просто втаптывало в жижу, раскисшей от дождя земли. Около центра лагеря они встретились с небольшим венгерским отрядом под командой рыцаря, чей эмблемой был цветок с капающей кровью из него. Тут оборонялся отряд пана Збигнева. Рыцарь Цветка поприветствовал поляка и вызвал его на поединок. Тот принял вызов и с копьями на перевес они ринулись друг на друга. Копья от ударов разлетелись в щепу, но оба усидели в седлах. В дело пошли боевые молоты, прикрепленные у седел. Удары каждого были способны сокрушить тура, но пока никто не мог одолеть. Они сблизились вплотную, и места для доброго замаха почти не оставалось, и рыцари начали бороться прямо в седлах. Наконец, более ловкий венгр сумел вырваться от хватки поляка, разорвав дистанцию. Венгр оказался проворней, когда перехватил, висевший у запястья на ремне, молот и что есть мочи ударил по голове поляка. Пан Збигнев сполз с коня в грязь, а венгры надорвали глотки в радостном крике.

– Этого сударя в плен, Турзо! Выкуп возьмем, – произнес рыцарь, открыв забрало салада с помощью кнопки-фиксатора, – А его людей связать. О, татарва! Этих вешать сразу. Благодарю за помощь, пехота! – обратился он к отряду Мартина, – Меня зовут Яцинт Секешвари, и мой отряд пришел с Запольяи к вам на помощь.

Оказалось, что они последний и самый восточный гарнизон, про который просто забыли. Но король Матиаш применил тактику вроцлавской кампании и вновь добился успеха над отрядами Казимира. Как выразился Яцинт «Ворон опять поимел Ягеллона». В итоге, отряды Кинижи и Запольяи занимали снова всю Моравию и часть Силезии. Яцинт сформировал сводную хоругвь из гарнизонной пехоты, своих секейских рыцарей и гусар и рванул дальше по следам польских отрядов. За время похода Мартин командовал пехотным звеном из сотни солдат, которые выбрали его сами после гибели Тамаши. Яцинт много общался с солдатами, но держал дистанцию, ибо был дворянином до мозга костей и потомком секейского рода. Но Яцинт видел благородство в людях не благородного происхождения, в их числе оказался и Мартин. Во время беседы за кувшином доброго вина Мартин, будучи навеселе, поинтересовался, откуда столь интересный герб у Яцинта.

– Я понимаю, о чем ты. Наряду с грифонами, драконами, волками, химерами, орлами мой герб не столь… демонстративен, – Яцинт икнул от трудного слова для подвыпившего человека, – Но у него, уверяю, красивая история. Куртуазная, как бы сказал мой воспитатель Жан де Бомон. Однажды мой далекий предок отправился на войну с печенегами или татарами. Он полюбил прекрасную девушку Нису. В знак любви она подарила ему цветок гиацинта, эти цветы она сама взрастила в своем саду. Мой предок положил себе это нежный знак любви за пазуху прямо к сердцу. Он доблестно сражался на войне с завоевателями и однажды получил стрелу в грудь чуть выше сердца. Когда разрезали одежду, чтоб вытащить обломок стрелы, то увидели любопытное зрелище – стрела приколола цветок к груди воина. Его аккуратно сняли, и предок его сохранил на память. Короля так впечатлил этот случай, что он пожаловал рыцарю герб в виде окровавленного цветка гиацинта. Мой предок вернулся, женился и дал начало нашему роду, а герб и ныне мы с честью носим. А меня назвали Яцинтом, так по-секейски звучит «гиацинт». Вот так, мой саксонский друг, такова история моего герба Кровоточащий Цветок.

Последующие несколько месяцев мобильный отряд Яцинта Секешвари уничтожал польские арьергарды и опустошал их базы и склады, заставляя панов клокотать от ярости и искать новые деньги для пополнения припасов голодающих войск. В совокупности, всех венгерских отрядов было в три-четыре раза меньше, чем польских, но высокая мобильность, постоянные рейды и стремительность набегов создавали иллюзию того, что венгров пришли тьмы и тьмы. В процессе польско-венгерских войн сами поляки и литовцы переймут гусарскую конницу, и уже в начале следующего столетия гусарские хоругви литовских воевод будут биться с московитами в череде русско-литовских войн. Яцинт проявил себя как отличный воин и хороший командир – его отряд нес небольшие потери, а личные подвиги рыцаря способствовали росту его авторитета и боевого духа. Самое тяжелое сражение выдалось против братриков-гуситов, которых наняли поляки. Небольшой отряд оных укрепился посреди поля и построил вагенбург из пары десятков телег. Неудобное положение лагеря компенсировалось фанатизмом защитников и прочными укреплениями. Мартин, командовавший сводным отрядом саксонских и силезских немцев, долго раздумывал над штурмом этого лагеря. Яцинт посоветовал атаковать пехотой по нескольким направлениям, его спешенные рыцари поддержат, а гусары будут застрельщиками, и на дистанции будут прикрывать. Подойдя на расстояние удара алебардой, воины Мартина под прикрытием павез и дюжины стрелков из аркебуз зацепили железными крючьями борты повозок и места их стыка. Крюки были привязанным к длинным толстым веревкам, по сигналу эти веревки, закрепленные у седел, всадники рванули. Кое-где приоткрылись бреши, но гуситы встали там стеной и не пропустили венгров. Но слева произошел неприятный казус – с десяток крюков перевернули один из возов и протащили его несколько вперед. Высыпавшиеся из воза легкобронированные гуситы были тут же утыканы стрелами гусар. Это был решающий момент, и Мартин криком и собственным примером направил бронированную пехоту в брешь. Ворвавшись в лагерь, венгры перебили всех мужчин, а женщин взяли в плен. Их не насиловали по приказу Мартина и Яцинта, а прогнали на все четыре стороны. Имущество, включая возы, перешли в собственность армии Корвина.