Александр Айзенберг - Агент влияния

– А ты, женщина, – это уже я сам говорю с тобой…

В постели, мне, кажется, вряд ли он с ней так говорил…

И… А-а, он продолжает…

Цицерон громыхал:

– …итак, я выберу кого-нибудь из твоих родных и лучше всего твоего младшего брата, который в своем роде самый изящный; уж очень он любит тебя; по какой-то странной робости и, может быть, из-за пустых ночных страхов он всегда ложился спать с тобою вместе, как малыш со старшей сестрой.

Претор поморщился…

Это уж слишком… Слишком… И сам он с ней… Как он ее клеймил?.. Квадрантария. Дешевка. Куда уж дешевле. Квадрант. Это очень мало. Еще есть такая монетка?.. Да. Это – Клавдии. Выскочка из Арпина. Плебей… Нет, кажется не плебей… Однако, до Клавдиев… Но ладно.

Что это еще он говорит?.. Ну, да…

– Такой отец, пожалуй, скажет: «Почему же ты рядом с распутницей поселился? Почему ты соблазнов явных бежать не решился?»

Цезарь скользнул взглядом… «…которая всем отдавалась; ее всегда кто-нибудь открыто сопровождал; в ее сады, дом, Байи с полным основанием стремились все развратники, она даже содержала юношей и шла на расходы, помогая им переносить бережливость их отцов; как вдова она жила свободно, держала себя бесстыдно и вызывающе; будучи богатой, была расточительна; будучи развращенной, вела себя как продажная женщина. Неужели я мог бы признать развратником человека, который при встрече приветствовал бы ее несколько вольно?»

А имел ли Катилина вообще какое-то отношение к собственному заговору?..

Но он продолжает.

«Итак, ничем дурным не попахивает это житье по соседству… ничего не значит людская молва, ни о чем не говорят, наконец, сами Байи? Уверяю вас, Байи не только говорят, но даже гремят о том, что одну женщину ее похоть довела до того, что она уже не ищет уединенных мест и тьмы, обычно покрывающих всякие гнусности, но, совершая позорнейшие поступки, с удовольствием выставляет себя напоказ в наиболее посещаемых и многолюдных местах и при самом ярком свете».

Красс думал о своем… Он считал… Цезарь… Помпей… Помпей… Цезарь… А что он делает здесь?.. Кажется, Цицерон просил… Это – несущественно… Эта Клодия – очень интересная женщина. Какие бедра! Была прибыль по инсулам… Нужно послать к… как ее… Клодии… Нужно договориться… Можно, кстати, все переиграть… Отдать ей этого Целия…

Красс потер шею; стал слушать дальше…

– …Но если кто-нибудь думает, что юношеству запрещены также и любовные ласки продажных женщин, то он, конечно, человек очень строгих нравов – не могу этого отрицать… И в самом деле, когда же этого не было? Когда это осуждалось, когда не допускалось, когда, наконец, существовало положение, чтобы не было разрешено то, что разрешено?

– Вдоль Аппиевой дороги Красс распял 6000 гладиаторов!

– Кресты с обеих сторон! Я сам видел!

– Вот, вот Марк Лициний! Вот сам Красс! На коне! Смотрит, как этих животных распинают по его приказу!

Грохот ударов по гвоздям. Скрип деревянных перекладин. Удары! Скрип! Удар! Скрип!

– …но также и в объятиях и поцелуях, в пребывании на морском берегу, в участии в морских прогулках и пирах, так что она будет казаться, не говорю уже – распутницей, но даже распутницей наглой и бесстыдной, то что подумаешь… о каком-нибудь молодом человеке, если он когда-нибудь проведет время вместе с ней? Что он блудник или любовник? Что он хотел посягнуть на целомудрие или же удовлетворить свое желание?..

Но триумф мне не дали… Мне спасшему Рим от Спартака… Надо купить эту Клодию. Пусть привезут ее ко мне.

Цезарь прочел: «Я уже забываю обиды, нанесенные мне тобой, Клодия, отбрасываю воспоминания о своей скорби; твоим жестоким обращением с моими родными в мое отсутствие пренебрегаю; не считай, что именно против тебя направлено все сказанное мной». А-а, так вот оно. Чуден Цицерончик, чуден.

– Итак, если Целий сказал тебе правду, о, необузданная женщина, то ты сознательно дала золото на преступное деяние; если он не посмел сказать правду, то ты золота ему не давала.

Юпитер, какой осел! Ослик… Что я здесь делаю?..

И что? Поистине, странный вывод. Так много говорили о его мастерстве… У него проблемы с логикой… Мне нужно придумать что-то с решением… Я же был уверен, что он в состоянии сам обосновать… Еще и ночь из-за него не спать… Животное… Не мог нормальную речь подготовить!

– К чему мне теперь противопоставлять этому обвинению доказательства, которым нет числа?

Хоть одно! Тварь какая! Хоть одно!!!

Кальвин незаметно вытер пот со лба…

– …если только эта всесильная женщина, получив и уплатив один квадрант уже не сблизилась с банщиком.

– У меня есть 5 квадрантов! Я хочу быть на месте банщика!

– И я!

– И я!

Претор тихо сказал:

– Тишина.

– Ведь вы, судьи, уже давно понимаете, чту я хочу сказать или, вернее, чего не хочу говорить.

Зачем же так откровенно… Квадрант – четверть асса, мелкая медная монета… Лучше я бы имел дело с Клодией…

Красс внимательно слушал…

– Брак ее не был счастливым. Клодия подозревалась в связях с женатыми мужчинами. Кажется в их числе был оратор… Цицерон… и даже рабами. Пила. Играла. Её муж скончался при загадочных обстоятельствах; Клодия подозревалась в том, что отравила его.

– Что еще?

– Красс, после смерти Цецилия Метелла Клодия становится вдовой с приличным состоянием. У нее романы, в том числе, с поэтом Катуллом и с его другом, Марком Целием Руфом.

– И Целием… Любопытно…

И еще ночь… еще ночь среди распятых…

Острый гвоздь и доска.

Ночь не заканчивалась… Цезарь вернулся к Катуллу…

«Вдруг сбылось желание невозможное…

День такой – благословенный из золота и драгоценностей.

Чудо!

Снова Лесбии любовь! со мною она! невозможно, но сбылось!

Великолепно! сверкание жизни!

У меня есть счастье… Исполнены желания…

И у меня есть сердце…»

Ну, же, Катулл… Как, ты не умер…

Сухими губами не произносилось… мээ… мээээр…

«передайте ей…