Лев Фейгин - Возрастное. Книга 1. Часть 2

Выпускникам выдали СВИДЕТЕЛЬСТВА на глазах у всех учеников и родителей, которые пришли на этот праздник.

Полученные Свидетельства, как диковинку, передавали из рук в руки для осмотра снимков. Особенно долго держали ее в руках взрослые. Потом что-то некоторые между собой шептались, тыча пальцем в какой-нибудь, им одним известный, снимок.

Потом пришли двое ПОЛИЦЕЙСКИХ. Одним из них был старший стражник Титков, кличка «ВОЛКОДАВ», второй – рядовой. Осмотрев опытным глазом собравшихся и предмет осмотра, они подошли к двум нашим учительницам Екатерине Александровне и Лидии Антоновне и здесь с ними пошептались. В тот день мы не знали, вернее, не понимали, зачем приходили полицейские.

И вот, ВОЛКОДАВ, своим зычным голосом, выпятив грудь, как на параде, подал команду. – ГОСПОДА! РАЗОЙДИТЕСЬ! ДЕТИ – по классам! ВЗРОСЛЫЕ – по домам!

Вскорости «слегка» допросили выпускников: – Как вы понимаете эту «РЕФОРМУ»?

Я ответил: – ДАЛИ БЫ НАМ ЗЕМЛЮ, Я БЫ КАРТОФЕЛЬ ПОСАДИЛ.

Потом, недели через две, не то три, родителей, чьи дети дали в школе ИНАКОМЫСЛЯЩИЙ ответ на вопрос «ВОЛКОДАВА», вызвали в Стан 54, к Становому Приставу 55‚ который, будучи при всей форме‚ читал «напутственную речь» чисто «уставного порядка»‚ под лозунгом «Боже, царя храни 56».

Кое-кого, из деревень особо «темных», по понятию «Его Высокоблагородия 57», подвергли аресту на несколько дней или штрафу в рублях, здесь же, в карцере «стана».

Среди учащихся в третьем классе Ц.П. школы были четыре еврея: две сестры Добины 58, мальчик Левит 59и Я. Нас это касалось постольку, поскольку мы учили в учебнике истории «ДОБРЫЕ СЕМЕНА».

Там же было и стихотворение 60, посвященное этому манифесту «Освобождения крестьян». Заглавие точно не помню, кажется «Малютка»:

«Посмотри‚ в избе мерцая, светит огонек.

Возле девочки-«малютки» собрался кружок.»

И так далее…

Итак, мы оставим «Малютку» читать «Манифест»‚ а собравшихся в кружок людей-крестьян слушать, внимать‚ и радоваться МАНИФЕСТУ.

Мы вернемся на ту страницу моего труда, где мой любимый читатель ждет обещанного объяснения о дурмане религии, помешавшем моей работе в аптеке.

Заканчивается 1910 год.

Я продолжаю работать в аптеке и, через день, учиться в Ц.П. школе. Мой отец знал‚ что, хотя Блюмкины и ЕВРЕИ, но «кухня» у них НЕ КОШЕРНАЯ. Это значит – мясо не обязательно из-под нареза «специального резника 61». В пищу идет не только задняя часть животного, даже зарезанного «резником», но и всех животных любого убоя, отстрела, дичи, тем более свинина, поросятина жареная в сливочном масле.

Нет и отдельной посуды – молочной от мясной‚ и много, много других законов, регламентов‚ приема и очередности пищи. К тому же‚ в их аптеке, в углу, висит ИКОНА. Перед ней – ЛАМПАДКА 62… И это в аптеке ЕВРЕЯ?

Нарушителя традиций отрекали 63от Синагоги…

От моего отца категорически требовали забрать меня из аптеки, угрожали в отказах на его работу. Так интриговала СИНАГОГАЛЬНАЯ ОБЩИНА против моего отца полгода подряд.

И отец был вынужден «сдаться». В феврале 1911 года отец забрал меня из аптеки. Так я в аптекари и не «попал», а стал столяром. Это было против воли отца. Кем бы ни быть, только не столяром.

Итак, несколько итоговых строк о нашей жизни.

Напомню, что идет 1911 год.

С группой столяров уехал младший брат отца, дядя Исаак, потому что его призвали в рекруты. Григорий Герман, закончив свои кровельные работы, перешел работать к отцу.

Март – Июнь 1911.

Я уже не работаю в аптеке. Живу дома. Теперь уже я ежедневно езжу в Ц.П. школу, а вернувшись домой, и, пообедав, помогаю отцу. Я изготовляю табуретки и простые, небольшие столы. Уроки делаю вечером.

В Июне 1911 года я закончил третий класс, свой ЕДИНСТВЕННЫЙ школьный учебный год, на «ОТЛИЧНО». По ВСЕМ предметам.

Июнь 1911 – Июнь 1912.

Вот так и закончилась вся моя учеба.

Теперь я уже ежедневно работаю дома, помогаю отцу.

Я стал «специалистом» по изготовлению табуреток и простых, небольших столов.

Глава 8

Тем временем начали функционировать два новых завода у нас, на станции Акуличи.

Кстати, отец выполнял заказ на «разлучки» для пилорам лесопильного завода братьев Этингер. Работал отец дома, сюда привозили доски, а увозили «разлучки».

Заводам нужны рабочие руки. В Июне 1912 года, я начал работать на лесопильном заводе разнорабочим. Так я проработал полгода.

Идет Январь 1913 года.

Мне уже двенадцать лет. Мне разрешили работать подручным у «гонторезного» станка. «Гонт 64» – это кровельный материал для крыш деревянных домов.

Работали мы, дети и взрослые, по двенадцать часов в день. Заработки у нас были поденно. Рабочему седьмого разряда платили 65по ОДНОМУ рублю и ОДНОЙ копейке за двенадцатичасовой рабочий день. Нам, подручным, детям, по 20-25 копеек за такой же рабочий день‚ посменно, то есть, неделю – в дневную смену, следующую неделю – в ночную. Выходной – ВОСКРЕСЕНЬЕ.

Зарплату мы, дети, получали отдельно, не в одно время с рабочими, при этом ни в какой ведомости не расписывались.

– МЫ ВАМ ВЕРИМ. – Говорил нам кассир П. Ф. БАБКИН. – Вас-то немного, СЕМЬ ЧЕЛОВЕК.

Никто, ни родители наши, да и мы, подавно не знали, почему нам дают деньги без росписи.

Позже мы узнали ПРИЧИНУ такого ДОВЕРИЯ…

Примерно‚ через полгода, в Ноябре 1913 года, когда Настя Зайцева, подручная, убирала опилки из-под круглой пилы станка, не выключив приводной ремень, вращающаяся пила зацепила ситцевый платок у Насти на голове. Пила «дзыкнула», вырвав с головы клочок волос, оставив на макушке, к Настиному счастью, лишь царапину. Успокоившись, через несколько дней после травмы, она снова вышла на работу.

Через несколько дней после этого, тоже в Ноябре 1913 года, я убирал обрезок древесины с цепи «самотаски» и попал в нее двумя пальцами правой руки, указательным и средним, сорвав ноготь указательного и кожу с мясом на обоих пальцах.

Мой отец в ту пору был на заводе. Он побежал домой к С. Г. Этингеру (его дом в ста шагах от завода), и попросил выездную лошадь, чтобы отвезти меня в Клетнянскую больницу, за четыре версты от завода.

– Он у нас не работает. – Сказал владелец завода. – Идите и наймите себе подводу на стороне. – Так и не дал лошади.

Мы с отцом, конечно, побежали домой‚ с версту, наняли у соседа лошадь. Отец предварительно обработал раны политурой 66и лаком, и бинтом, и мы поехали в больницу.

«Больница» – так назывался Клетнянский медпункт. Прием больных ведет врач Герасим Павлович. Он же обслуживает больных в больнице. Он же выезжает по вызовам к больным в радиусе 10-15 верст, на подводе «больного», днем и ночью. Причем доктор никогда заранее не обусловливал сумму гонорара. Сколько дадут‚ на том и спасибо.