А.Ча.гин - Вкус времени – III

Саша прошел по набережной, вышел на какую-то улицу и попал… в такой знакомый Владимир – те же двухэтажные, снизу каменные, сверху деревянные домики, высокие заборы, и заросшие заснеженными яблонями сады…

Но становилось все холоднее, и морозный ветер с Волги заставил Сашу зайти в какое-то типовое серокирпичное, застекленное кафе, где он заказал рюмку коньяку, чай и бифштекс – все, что там и было в меню на сегодня. Гуляя по городу, он и не заметил как продрог и только сейчас в тепле и уюте этого заведения общественного питания, Сашу охватил сильный озноб. Зуб на зуб не попадал.

Негнущимися пальцами Саша достал папиросы и закурил. Боль в ломивших руках и ногах немного отпустила, и коньяк, поданный задолго до всех других блюд, окончательно привел Щеголева в чувство.

Неласково встречает своих гостей Самара-городок.

Да зачем я так, подумал Александр, – невольное предубеждение, а город красивый, широкий, привольный и неожиданно большой. Саше так и не удалось, как он рассчитывал, выйти на окраины. И кафе хорошее, и мясо вкусное, и чай горячий. Все нормально. Жизнь идет своим чередом.

Вечерело. Саша вышел на улицу отдохнувший, согретый и направился на вокзал, где стоял их туристский поезд и где его ждал еще путевочный ужин.

Он спросил у прохожего дорогу и тот посоветовал проехать на трамвае – до вокзала оказалось далековато.

Много же я прошел, и, наверное, мои пути хоть раз да пересеклись со следами других Щеголевых, всех моих родственников, думал Саша, глядя в обледеневшее окно трамвая. Он рукой растопил себе маленькое смотровое окошечко и наблюдал за скользящими тенями вечернего города.

И, безусловно, след жизни каждого человека записан на полотне земли невидимыми строками навсегда…

Эля Максович Монастырский, в простонародье – Олежка или официально Олег Максимович, был бригадиром художников на заводе «Северный стан». Это был профессиональный художник-шрифтовик, мастерству которого мог позавидовать сам Вилу Тоотс. К тому же, Олег обладал импозантной внешностью: пронзительные черные глаза, нос с горбинкой, курчавые длинные волосы в стиле «афро», усы и борода делали его похожим на врубелевского демона, но улыбка и некоторая растерянность во взгляде превращали грозного бригадира в достаточно мирное создание. Даже имея такой антиобщественный облик, Монастырский никогда не опаздывал на режимное предприятие, выполнял все работы в срок, с отличным качеством и был по общему мнению добросовестным трудягой.

Наверное, именно за это свое ответственное отношение к работе он и был поставлен начальником ватаги ненадежных и легкомысленных людей, каковыми в администрации завода считались художники. Нет, конечно, к ним относились со всем уважением и трепетом, как к любому творческому коллективу, но художники и есть художники, и они плохо вписывались в производственный процесс и план по выпуску секретной военной продукции. А наглядная агитация, что всем известно, была жизненно необходима для любого советского производства как воздух и, поставив дядькой надежного человека, заводской треугольник (дирекция, партком, завком) могла спать спокойно.

Александр Щеголев, недавно перешедший работать на «Северный стан» в заводскую мастерскую, куда его перетащил Серега Огольцов, как раз и дополнил художественную бригаду, в которую еще входили сам Сергей, упомянутый выше Олег и уже известный цеховой слесарь-художник Сашка Забродин. Дождавшись из Москвы допуска на секретный объект, Щеголев с увлечением включился в художественно-производственный процесс.

Работа состояла в основном из написания на огромных подрамниках социалистических обязательств цехов и участков, транспарантов с коммунистическими призывами и рисовании всевозможных портретов Ленина, за которые, правда, хорошо платили. Надо сказать, что ребята не довольствовались тупым переписыванием текстов и штампованием трафаретов, а вносили эстетические элементы в скучные таблицы, спихивая писанину Олегу. А тот с удовольствием и упоением аршинными буквами начертывал тексты примерно следующего содержания:

«Выполняя решения ХХIII съезда КПСС, положения отчетного доклада генерального секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева и тезисы апрельского пленума ЦК КПСС и идя навстречу 60-летию Великого Октября коллектив цеха №5 взял на себя повышенные социалистические обязательства:

– Всесторонне изучать Решения ЦК КПСС…

– Претворять в жизнь Решения…» и так далее.

Такие обязательства выполнялись в цвете на загрунтованных фанерных планшетах размером примерно метр на метр, которые надлежало вывешивать в каждом цеху, участке или отделе. Это дело строго проверялось партийными органами и, не дай Бог, у кого-то не окажется подобного произведения. Поэтому простые начальники цехов и участков очень ценили художников, и, в частности, испытывали глубокое уважение к Олегу Максимовичу, которое выражалось в снабжении бригады спиртом и денежными премиями.

Для более полного восприятия массами ценных указаний партии весь этот бред обязательно украшал, как художественная составляющая агитации, портрет В.И.Ленина на фоне знамен, Спасских башен и Дворцов съездов.

Но работа не была такой однообразной, как может показаться – то и дело возникали какие-нибудь неожиданные интересные заказы. Так, например, причиной перехода Щеголева на завод явилось празднование 30-ти летия Победы, к которому на заводе по тогдашней партийной моде решили поставить памятник. Конечно, память о погибших должна храниться вечно, но то, как массово и по приказу «сверху» осуществлялось это мероприятие, вызывало некоторые сомнения в искренности идеологических начальников. И потом, подобные памятники все-таки должны создавать заслуженные и талантливые профессионалы, а не случайные люди. На счастье «Северного стана», такие, несомненно талантливые люди, на заводе нашлись. Сергей и Александр составили костяк творческой группы и они, ответственно подойдя к столь важному делу, создали проект целого мемориального комплекса подстать городскому. Щеголев, нахватавшись на прошлой работе архитектурного апломба, смог по всем академическим канонам создать и оформить проект. Даже с макетом в масштабе 1:10. И они, естественно, победили в заводском конкурсе. Теперь нужно было, как тогда говорилось, воплощать планы в жизнь!

Исключительно своими силами.

И ребята, забыв про все остальное, принялись за ваяние. Работа была хоть и грязной, но действительно интересной – попробуй-ка воздвигнуть на пустом месте мемориал высотой 7 метров и размахом в 10 с многочисленными барельефными фигурами, постаментом и самоей гранитной стелой. Конечно же, под руководством парткома, завкома, дирекции и лично дорогого парторга товарища Таратухина. Кроме родной партии, художникам помогал весь завод, тем не менее, основную работу и главную ответственность вытягивали они.