Виктор Некрас - Земля последней надежды – 2. Время рыжего петуха. Всеслав Чародей 2.2

Держи! – мысленно выл Брячислав, моля и Христа и старых богов только об одном – выдержало бы древко, любовно выстроганное из держаной берёзы. Вепрь хрипел и жал, – казалось, сил у зверя только прибавилось.

Сзади со звонким лаем налетели хорты, вцепились в бока кабана. Зверь отворотился к псам, мало не выворотив рожон из раны, и в этот миг князь неуловимо быстрым движением покинул копьё, очутился рядом с вепрем и всадил ему нож под лопатку – добрых восемь вершков холодного оцела.

Кабан рванулся вновь – воин, пусть и зверь, умирает в бою, не в мягкой постели. Да ещё и не одну жизнь вражью с собой заберёт. Отлетел с пронзительным визгом любимый княжий хорт, заскулил, пополз, волоча задние лапы и щедро пятная редкую траву кровью. Шарахнулись посторонь ещё два пса, остерегаясь жутких, уже попятнанных кровью клыков. Но и лесной воин уже оседал, валясь под натиском остальной своры, хрипел надсадно, ронял на землю и прошлогоднюю палую листву клочья розовой пены – ноги подламывались, ослабленные потерей крови.

Князь отошёл назад, отирая лёзо ножа жухлой травой и довольно улыбаясь. Кивком велел отрокам подобрать рогатину, всё же вырванную вепрем из раны.

– Что, Ярко, струхнул? – пошутил он, насмешливо глядя на бледного отрока с луком – тот и доселе не опустил оружия, хоть и видно было уже, что опасность миновала. – Вон, аж крёстную силу помянул…

Доезжачие захохотали, а отрок даже не смутился:

– А и струхнул, княже, – откровенно признался он, опуская, наконец, лук. – Экое страшилище…

Князь сунул клинок в ножны и оборотился к заваленному им зверю. Вепрь уже не сопротивлялся, только дёргал ногами, отходя в последних попытках встать, и хорты уже оставили наскучившую добычу. Брячислав подошёл ближе, с любопытством разглядывая тушу, густо заросшую рыжевато-бурым волосом. Присел рядом, меряя клыки.

Охотники глянули настороженно, но смолчали – никто не решился остеречь князя. Да и с чего бы – сила княжья только что явлена воочию, а зверь подыхает, так неужто князь Брячислав с полумёртвым вепрем не справится? Князю от богов и сила, и ловкость даны более, чем обычным людям.

Князь несколько мгновений глядел на кабанью морду, словно стараясь что-то разглядеть в маленьких глазках лесного воина. Но их уже затягивала мёртвая прозрачная пелена, пряча в глубине багровый огонёк.

Это – Сильный Зверь?

Приврали рассказчики.

– А и велики же глаза у страха, – бросил князь с презрением, вставая и выпрямляясь. Остальные охотники смолчали. Зверь, вестимо, был здоров, силён и свиреп, но до бычьих размеров ему было далековато, и, уж тем паче, не тянул он на Сильного Зверя. Просто большой кабан. Вепрь. И всё.

Выжлятники уже сворили хортов, вязали на длинные ременные поводья. Охотники шутили, хохотали, волокли туши забитых кабанов – секачей, свиней и подсвинков, мерялись и хвастали друг перед другом добычей. Всем было ясно, что наибольшая охотничья слава ныне княжья, но ему не завидовали – на то он и князь, чтоб у него всё получалось лучше иных. Уже трещал костёр, и вкусно тянуло жареным мясом, кто-то откупорил и пустил по кругу глиняную баклагу с медовухой.

– А всё ж главное-то стадо ушло, – сокрушённо бросил старый выжлятник в ответ на чью-то похвалу, глотнув из баклаги, утёр губы и вцепился зубами в горячий кусок мяса, шипящий, брызгающий салом и пахнущий дымом.

– Не жадничай, старик, – засмеялся князь, с наслаждением вдыхая полной грудью живой весенний воздух. – И так добыча хороша…

– Княже! – окликнул сзади Ярко. – Брячислав Изяславич!

Князь тоже глотнул из баклаги и оборотился – отрок стоял саженях в полутора, а рядом с ним дружинный вой, которого тут не должно было быть, он остался в Полоцке —Нечай Неверич! Брячислав не глядя протянул руку с баклагой кому-либо и раскрыл уже рот, чтобы спросить у воя с чем тот прибыл. Но рука повисла в воздухе. Опричь вдруг враз встал вой и скуление хортов, а средь людей, наоборот, пала тишина. Глаза Ярко округлились от непереносимого ужаса, он вспятил, указывая дрожащей рукой куда-то за спину князю. А вой замер на месте, бросив руку к ножу – шарил по ладно скроённому из турьей кожи поясу и никак не мог найти рукоять, хоть и мял пояс пальцами рядом с ней.

Князь уронил баклагу наземь и медленно-медленно оборотился, уже зная, что он там увидит. И всё одно остолбенел.

В прогале меж кустов стояло громадное бурое чудовище, злобно глядело на людей маленькими глазками. Не соврали весяне – и впрямь с доброго быка ростом в холке был вепрь. От него так и веяло какой-то первобытной силой, непререкаемой властью, предвечной жутью – ни у кого из охотников даже и мысли не возникло схватиться за рогатину или лук.

Впору было, стойно Ярко, шептать: «С нами крёстная сила!». Да только поможет ли?

Сильный Зверь несколько мгновений люто глядел на испуганных людей, потом утробно хрюкнул, неожиданно легко для такой огромной туши поворотился и почти бесшумно исчез в зарослях. Средь охотников пронёся единодушный вздох облегчения. Псы разноголосо скулили.

– А ну, друже, проверьте-ка – никто в штаны не наделал со страху? – зубоскалил неуёмный дружинный старшой Юрец.

Вои неохотно отбрехивались:

– Себя проверь!

– Эк какой шустрый после времени!

Князь нагнулся, подобрал обронённую баклагу – рука показалась чужой. Глотнул раз и другой, не чуя хмеля.

– Слухи ходят разные про Сильных Зверей, – негромко говорил кому-то рядом старый выжлятник. – Им от их прапредка Велеса дар оборотничий дан, они в людей оборотиться могут. Да и колдуны ещё. Эва, гляди-ка, нам глаза отвёл, в человека оборотился, да средь нас же и затерялся. А потом и вышел…

Верно, – подумал князь, почти не слушая. – Глаза отвёл и стадо увёл, слабых нам бросил. А княжья добыча – это кто-то из кабаньих воев жизнь за вождя отдал.

Князь, сам того не сознавая, мыслил уже про зверей, словно про людей. А чего ж…

А ведь этот вот Сильный Зверь в здешних местах и есть настоящий владыка, – смятённо подумал Брячислав. – А что они, люди, перед такой предвечной мощью? Как пришли, так и уйдут. А он, Сильный Зверь – останется.

Князь содрогнулся и зарёкся про себя на будущее охотиться в здешних краях. Вестимо, у людских князей одна власть, а у Лесных Владык иная, да только мало ль… Невестимо ещё, чем бы и ныне окончило.

– Княже, – вновь окликнул его Ярко из-за спины.

Хлопнув себя по лбу, князь оборотился – это ж надо было даже и забыть про гонца. Вой уже отошёл от испуга и глядел весело, разбойно-бедово. Князь вяло улыбнулся и негромко спросил:

– Чего у тебя?

– Весть к тебе, княже, срочная, – полочанин под княжьим взглядом приосанился и вскинул голову. Охотники невольно залюбовались – горд парень, ох и горд. Такого не враз и согнёшь, даже и перед княжьей волей.