Виктор Некрас - Земля последней надежды – 2. Время рыжего петуха. Всеслав Чародей 2.2

Всеслав придвинул столец, поднялся и сел.

– Отче… – начал было он, губы запрыгали. Отворотился, унимая слёзы.

– Покинь! – велел князь, морщась. – Не сепети, не баба. Дело слушай.

– Да, батюшка, – княжич сглотнул, утёр слёзы. Тряхнул головой, отгоняя навалившуюся стыдную слабость. И впрямь, не баба, воин уже! – Говори.

– Я думаю, ты слышал байки про то, будто твоя мать родила тебя от волхвования… – Брячислав трудно закашлялся, сплюнул в подставленный княжичем платок. Дверь чуть приотворилась, просунулась просительно чья-то голова, княжич свирепо зыркнул в ту сторону взглядом, и голова мгновенно исчезла. Всеслав не поспел разглядеть, кто это был – должно быть, кто-то из теремной челяди.

Наушники епископли.

– Слышал, – подавленно прошептал княжич. Неуж отец сейчас скажет, что это правда?

– Верил? – требовательно просипел князь.

– Нет, – как можно твёрже отверг Всеслав.

– Правильно, – отец снова кашлянул, но от нового приступа кашля сдержался. – И никогда не верь. Бабьи сплётки.

Он перевёл дыхание – в груди свистело, словно гудок играл скомороший.

– Они… они там болтают, будто ты, как Волх Славьич, от самого Велеса рождённый… – Брячислав криво усмехнулся. – Не верь. В рубашке ты родился, то верно. Так ведун от той рубашки кусочек засушил и велел тебе, не снимая, на шее носить.

Княжич невольно коснулся рукой кожаной ладанки с тиснёным Велесовым знаменом. Сколько себя помнил, столько она на шее и висела. А когда спрашивал – для чего да зачем, отец всегда отвечал – будет время, узнаешь. Пришло время, стало быть.

– Да, – чуть заметно кивнул князь. – Это она.

Всеслав ощутил лёгкое разочарование. Он никогда до конца не верил в слухи о своём рождении, но всё-таки… что-то свербело на душе, хотелось необычного. Все мы в отрочестве мечтаем о необычном.

Отец бросил на него косой взгляд:

– Волхвования не было… но не всё просто в твоём рождении…

Княжич вскинул глаза.

– Я тебе не рассказывал… У меня сыновей, опричь тебя… сам знаешь, нету. Когда твоя мать покойная в третий раз родила девку… я ведуна позвал.

Всеслав затаил дыхание. Первая дочь Брячислава не прожила и одного дня, даже и имени не нарекли ей. Вторую, Станиславу, он, Всеслав, не видел уже несколько лет, с самого её замужества. С третьей, Мировитой у них было всего четыре года разницы и всего два года прошло, как отец отдал её замуж. И только младшая Берислава бегала ещё по двору – она была младше даже Всеслава, и её рождение унесло жизнь матери, былой княжны менских дреговичей Путиславы.

– Ведун порчи никакой не нашёл, заговоры, какие надо, прочитал… – князь захрипел, отдышался и продолжил. – А на следующий год… ты родился. Отсюда слух и пошёл… К тому же и волхв Славимир…

– Учитель? – сморщил лоб Всеслав.

– Да… – Брячислав перевёл дух. – Он был в Полоцке во время твоего рождения, он волхвовал, приносил жертвы…

Княжич нетерпеливо кивнул – понимаю, мол.

– Есть и иное, – тускло сказал отец. – Никогда не бывает дыма без огня. Наклонись ко мне. Ближе.

От князя шёл лёгкий, чуть кисловатый запах старческой немощи, схожий с запахом старого воска. А ведь не стар ещё совсем отец, – подумал Всеслав невольно. Горячее дыхание Брячислава почти обжигало ухо.

– Ты уже не мальчик, должен понять… – свистящим шёпотом сказал князь. – Когда я БЫЛ с твоей матерью… когда она тебя понесла… словно кто-то могучий был во мне. Чей-то дух, какая-то сила…

Всеслав приподнял голову, внимательно поглядел отцу в глаза – вблизь, в упор.

– Отче…

– Молчи! – отец зажмурился. – Я никогда не говорил и не скажу, что ты – не мой сын! Моя кровь! Ты во всём на меня схож! Но был тогда кто-то ещё… во мне. Его дух теперь в тебе. Смекай сам, Всеславе…

– Чей? – спросил Всеслав помертвелыми губами, невольно затаив дыхание.

– Когда ты родился, я на охоте был, – Брячислав открыл глаза, глянул на сына слезящимся взглядом. – Случилось там со мной… нечто… Видел я настоящего Сильного Зверя, прямого потомка самого Велеса.

– Ты же христианин, отче, – неосторожно укорил княжич. Не сдержался. И тут же прикусил язык. Отец не обиделся.

– Да какие мы христиане, – насмешливо ответил он. – Сколько в нас того христианства? Так… шелуха луковая…

– И… что?.. – недоверчиво спросил Всеслав.

– Верь, – хрипло возразил отец. – Ты избран богами. Ты отмечен самим Велесом!

Помолчали несколько мгновений.

– Крестить я тебя, вестимо, крестил – епископ настаивал, – закончил князь. – Но…

– Я должен восстановить старую веру? – требовательно спросил княжич, неотступно глядя в глаза Брячиславу.

Князь долго молчал.

– Отче?! – чуть испуганно и вместе с тем вопросительно.

– Я не знаю, – ответил, наконец, Брячислав. – Может быть. Решай сам. С волхвами поговори, с учителем своим, Славимиром. Сердце своё слушай – если ты и впрямь Велесом избран, поймёшь.

Князь снова замолк. И опять надолго.

– Может, уже и поздно. Надо было тогда ещё помочь Святополку… Как следует помочь, не так, как я помогал…

– Как?! – поразился Всеслав. – Так он же… братоубийца! Хуже Владимира!

– Грек болтал? Епископ? – криво усмехнулся князь. – Не верь. Это Ярослав их убил. Я – знаю!

– Откуда? – впору было челюсть подвязывать, чтоб не отвисала. Отец же только опять криво усмехнулся и повторил:

– Знаю. И ты – знай. И не жалей. Грехи отцов падут на детей… до седьмого колена…

– А ты…

– А я – со Святополком был, да! И к Любечу шёл, ему на помощь, да не поспел. До сих пор жалко… А после… сробел. Выжидал. Оборонялся. Ждал всё, когда Святополк на север пойдёт. Тогда, мол… Да и возревновал, пожалуй, к нему… А теперь, наверное, уже поздно. Тогда! Тогда ещё можно было всё поворотить иначе… Ныне… на одну нашу кривскую землю надежда… последняя надежда…

Отец смолк, горячечно дыша. Опять сплюнул – липкая, тягучая слюна с прожилками крови потекла по подбородку. Всеслав утёр слюну, отбросил безнадёжно испачканный вышитый плат.

Мысли мешались, скакали испуганными зайцами – слишком много нового, неведомого прежде для княжича, сегодня открыл ему отец. Всеслав словно стоял перед отверстой бездной, на дне которой был ответ – кто он и что должен в жизни совершить.

Дверь снова отворилась, просунулась голова в чёрном монашеском клобуке. Лицо его при виде Всеслава скривилось, монах открыл было рот, но наткнулся на вмиг оледенелый взгляд княжича и захлопнул дверь.

– Ждут, вороны, – процедил неприязненно Всеслав. – Не терпится…

Полоцкий князь Брячислав умер в ту же ночь. Умер тихо, почти не приходя в память.

В тайну своего рождения Всеслав поверил сразу. И во всё иное – тоже. Не стал бы князь Брячислав врать своему сыну и наследнику на смертном ложе. Не в его духе, да и незачем.