Виктор Некрас - Земля последней надежды – 1. Дети конопатого бога. Всеслав Чародей 2.1.

Рука протянулась за луком сама, и пальцы сами сомкнулись на держаке. Недолгое колебание Невзора тоже не ускользнуло от Старых, и они вновь коротко переглянулись – не понять, довольно или нет. Навыкли бывалые воины за долгие годы прятать от чужих глаз и радость, и горе, и иные чувства.

– Сшиби-ка шишку с той вон сосны, – Хмель чуть повёл головой. Сосна, на которую он указывал, была от него с незрячей стороны, но он ничуть не усомнился, что шишки на ней есть.

Невзор метнул на неё взгляд.

Шишек не было.

Он уже открыл было рот, чтоб об этом сказать, но уловил насмешливо-испытующий взгляд единственного глаза Хмеля и понял. Впился взглядом в сосну.

Шишек не было.

И только уже когда напряг глаза до рези, различил у самой макушки несколько малюсеньких тёмно-зелёных пятнышек. Два или три.

Лук оказался намного туже охотничьего, но Невзор справился и быстро завязал тетиву. Наложил стрелу, вскинул лук, сметил лёгкий ветерок и выстрелил.

Дрогнула ветка, осыпалась пожелтелая прошлогодняя хвоя. Невзор сбегал до сосны и воротился, торжествующий, неся стрелу с насаженной на неё шишкой.

Старые вновь переглянулись, на сей раз даже не сумев скрыть одобрения.

– Ну, по крайней мере, в одном точно не соврал, – буркнул наставник Ясь.

– Лук отдай, – бросил наставник Хмель. – Ишь вцепился… силу почуял его?

Почуял.

Невзор не смог бы рассказать словами, что именно он почуял. Да, силу… странную силу, истекающую от настоящего боевого оружия, силу, рождающую уверенность.

Парень с сожалением протянул лук отроку.

Отец глядел с одобрением.

– А когда мне такой дадут? – не сдержался Невзор.

– Не дадут, – качнул головой Ясь. – Сам сделаешь.

– Сам? – поразился парень.

– Сам.

– Ну что, наставниче Хмель? – спросил из-за спины отец, и его голос странно и неуверенно дрогнул.

– Ничего, – прогудел Хмель, и в его голосе послышалось что-то весёлое. – Этот мальчишка нам подойдёт. Хвастать только, похоже, любит… да это дело для воина небольшая беда. Пообтешется, оцел окровавит… через года два, глядишь, и станет настоящим воем.

– Спаси боги за милость вашу, – поклонился Несмеян. Невзор остался стоять с открытым ртом. Это отец-то, который никому, опричь волхвов да князя, не кланялся?

Спохватился и поклонился тоже.

– А ты чего тут стоишь? – тут же обратил на него внимание наставник Хмель. – А ну бегом к отрокам!

Всё верно – раз тебя взяли, так чего тут около настоящих мужей мух ноздрями ловить? Отроку место с отроками, речей не ведущими. Науку ратную постигать.

Невзор метнулся в ворота и, уже нырнув под перекрытие, остановился около вереи и оборотился, словно кто-то шепнул ему. Нашёл взглядом отцово лицо, прикипел к нему глазами. Не на седмицу, не на месяц расстаётесь! И так вдруг стало жалко, что с матерью не простился.

И почти тут же к его ногам припал огромный скулящий косматый ком. Серый!

Пёс умоляюще глядел то на одного хозяина, то на другого. Отец чуть заметно кивнул. И почти так же едва заметно кивнул Наставник Хмель. И рука Невзора словно сама собой опустилась на косматый загривок Серого.

Отец снова ободряюще кивнул, и Невзор, заметив, что наставник Ясь как-то по-особенному неодобрительно оборачивается к нему, снова пустился во двор. Серый ринулся следом, весело крутя хвостом.

В дубравах шумел ветер.

Рогволод Всеславич покосился на каменное лицо дружинного старшого, гридня Раха, вздохнул и прикусил жидкий ещё, едва начавший отрастать русый ус. Отцову гридню особо прекословить не будешь, а раз Рах Стонежич сказал, что надо спешить, стало быть, так оно и есть. Княжичу смерть как хотелось поохотиться, но на это не было времени – дружина Рогволода и приставшие к ней лютичи и глиняне спешили в Велиград, на общее вече.

Охоту Рогволод любил. Гораздо больше, чем, к примеру, государские заботы или званые пиры в княжьей гриднице (на которые, справедливости ради сказать, его отец начал звать только в последние два года, после сражения на Шелони). А вот сражаться ему понравилось. Рогволод опять вздохнул, вспоминая, как врубился в спутанный строй «мстиславичей» во главе дружины (вспоминая, как в том первом бою его, двенадцатилетнего мальчишку, оберегали с обеих сторон отцовы вои, он неудержимо краснел, но повторял про себя упрямо – врубился! врубился! во главе!). В бою была та же страсть, что и в охоте, то же волнение и бьющая в виски кровь. И кто бы осмелился сказать, что из него, не любящего скучных сидений с боярами и хмельных пиров с дружиной, не выйдет государя? Да и кому те сидения с боярами нравятся в четырнадцать-то лет? То ли дело – охота!

Рогволод перевёл взгляд на дорогу – поросшая густой травой едва заметная колея исчезала в ближнем лесу, за вершинами которого виднелась серо-голубая гладь Зверина-озера. За лесом стояли дымы – то ли горело что-то, то ли рыбаки на берегу озера жгли костры. Солнце садилось над лесом, и на волнах озера плясала дорожка багровых отблесков. За лесом кто-то пел сильным высоким голосом, слов разобрать было нельзя, понятно было только, что поёт женщина.

– Не пора ль на ночлег остановиться, княже? – почтительно и вместе с тем так, что невозможно было возразить, спросил Рах, почти поравнявшись с Рогволодом, но в то же время держась чуть позади, на одну конскую морду. – Солнце садится.

– Распоряди, Рах, – кивнул княжич в ответ, чуть погоняя коня, и вслушался в поющий женский голос, стараясь разобрать слова.

Нет, не разобрать.

Плевать, – подумал вдруг Рогволод решительно. – Не опоздаем с одного-то дня! Завтра поохотимся, тем более, дружине надо что-то есть!

Подорожники у его людей уже заканчивались, а не будешь же ради прокорма грабить тех, кого пришёл защищать от саксов и их прелатов. Хорош ты будешь защитничек!

Полоцкий княжич появился на Варяжьем Поморье в конце травеня. С ним было всего сотня полоцких воев, оторванных Всеславом от своей и без того невеликой дружины – впрочем, с Рогволодом в большинстве своём шли вои, прибившиеся к Всеславу недавно. Старшим в Рогволожей дружине князь Всеслав поставил гридня Раха, сына прибившегося к нему когда-то лютича Стонега.

Волхвы встречали Рогволода в устье Укры 7 7 Сейчас река Ucker в Германии, в междуречье Эльбы и Зале. . Бросив на побережье лодьи, полоцкий княжич с дружиной сразу же ринулся через земли лютичей в глубину Вендской державы. По пути его дружина обрастала воями из ратарей и доленчан – при вести о появлении в лютицких землях сына полоцкого князя, потомка Велеса-Чернобога, многие вои хватались за оружие, готовые биться хоть с самим императором. А призывы волхва Велемысла, ехавшего рядом с княжичем, подливали масла в огонь.