Андрей Зайцев - Смута

– Добро. – Ефрем многозначительно уставился на пустые чарки.

Новый знакомец ему начинал нравиться. И чего это он сразу кинуться на него хотел? И придет же такое в голову! А ведь трезвый еще был.

– Я твой взгляд, земляк, понял, – добродушно сказал Тимофей. – Сейчас еще возьмем.

Гомон вокруг них становился все сильнее. Ефрем, захмелев, уже позабыл про свой зарок уйти из кабака после первой чарки.

– Лес там, знаешь, какой? – говорил, наклонив голову, казак. – Войдешь – назад не воротишься!

– Как же ты вышел? – пьяно рассмеялся Ефрем.

– Дурак, я один не ходил! – подмигнул ему Тимофей. – Один человек там не жилец!

– Так что ж вы Кучумку так и не взяли? Ить, говорят, он к ногаям ушел?

В голосе Ефрема слышалось некое злорадство. Хотя чему он мог радоваться – непонятно. Тимофей, однако, подобрел. И злой насмешки в словах плотника не слышал.

– Он хитрый, – поскреб пальцами по мокрому столу, как бы изображая некое ползущее существо, способное укрыться где угодно. – Если Ермака смог одолеть, вишь ты, его так просто не возьмешь, – задумался казак. – Но жизни ему мало осталось.

– Откуда ты знаешь? Ты что, пророк?

– Я не пророк! Так воевода сказал.

– А ты ему веришь?

– Воейкову? – Тимофей снисходительно посмотрел на Ефрема, чувствуя в нем земляного червя, не знающего воинской службы, а стало быть, не способного оценить поступков и действий тех, кто ежедневно рискует своей жизнью, подчас за малую плату. – Я ему верил, как отцу, это правда.

– А чего ж тогда ушел?

– Я долго на одном месте не сижу, – улыбнулся казак своим мыслям. – Я птица перелетная.

За соседним столом разгоралась нешуточная ссора. Тимофей туда почти не смотрел. А Ефрем нет-нет да и глянет.

Молодой парень, чуть помоложе Тимофея, что-то упрямо доказывал своим приятелям. Но, похоже, настоящими приятелями они ему не были.

Парень поднялся было со своего места, так один, здоровый, плечистый, сразу вдарил его в лоб. Парень покачнулся, но не упал. И бросился на обидчика. Но двое других сразу подмяли его, стукнули головой об пол.

– Эй, Шпыня, ты не буянь! – крикнул кабатчик, мужик здоровый, плечистый.

Он, вероятно, знал кого-то из этих троих.

– Ничего, обойдемся, Игнат! Мы его сейчас уберем!

Трое мужиков подняли бесчувственного парня и вынесли вон из кабака. Потом как ни в чем не бывало вернулись к своему столу.

Пьянка продолжалась.

– Грей помалу!

– Зубы убери!

– На Смоленской дороге стрельцов побили.

– Эх, меня там не было…

– Тебя бы в печку засунули и зажгли! – Безудержно хохотал один из мужиков. – А дым аж над самым Кремлем!

Какой-то низенький паренек дурашливого вида, с густой копной нечесаных волос, затянул песенку:

– Как за Яузой-рекой стоит лошадь день-деньской! Кто увидит эту лошадь – тот изводится тоской!

– Наливай, кургузый!

Ефрем кинул в сторону соседей:

– Знатно гуляют!

Но Тимофей сидел, как будто протрезвев. Что-то не нравилось ему. Теперь Ефрем все больше говорил. А казак поглядывал в сторону соседнего стола. И чутким ухом своим уловил вдруг крепкое словечко…

– Этого гусака надо кончать…

В руке одного из них блеснуло лезвие ножа. В пьяной веселой кутерьме никто ничего и не разобрал. Каждый говорил о своем. Но Тимофей уже был начеку. Когда мужик с ножом, спрятанным в потрепанном кафтане, вышел за двери, казак пошел вслед за ним.

На улице уже смеркалось. Подступала долгая ноябрьская ночь. Порывы ветра трепали волосы, шапку Тимофей оставил в кабаке. Огляделся. Не сразу и понял, что побитого парня бросили не сразу за порогом кабака, а отнесли ближе к речке. Туда и шагал дюжий мужик.

Нагнулся над неподвижным телом, достал нож. Шаги за спиной заставили нервно обернуться.

– Чего ты?

Казак встал рядом.

– Чего суешься? А то гляди…

Он не договорил, привычно резко выбросив руку с ножом. Но тут же вскрикнул от дикой боли.

Нож юркнул в стылую землю, а рука переломилась пополам. Тимофей сильно ударил его в скулу, потом еще раз. Мужик как сноп рухнул наземь.

– Эй, паря? Ты живой?

Казак тормошил парня, и тот что-то пробормотал в ответ. Кровь из разбитой головы уже застывала на старом зипуне.

– Вставай, уходить тебе надо!

– Куда? – Парень качал головой, видно, плохо соображая, где он и что с ним.

– Убить тебя хотят…

– Еще чего…

«Вот связался! – с внезапной злостью подумал казак. – Теперь что с ним делать? Не тащить же на ночь глядя по Москве? Обоих заберут стрельцы».

Сзади послышались голоса. Тимофей оглянулся, увидел, как две фигуры бегут к ним. Вот еще напасть! Видать, дружки всполошились.

И оружия с ним, как назло, никакого не было. Разве что…

Тимофей нагнулся и поискал упавший нож. У них-то сабель тоже не было. А в такой драке как уж повезет.

Он стоял, ожидая московских молодцов. Но тут случилось что-то непонятное. Возле кабака происходило какое-то движение. Двое выскочили к нему, у обоих в руках сверкнули лезвия ножей.

– Демид готов! – воскликнул один, увидев неподвижного дружка.

– Не может быть! – отозвался второй, приглядевшись. – Нет, ворочается…

– Этого кончать!

– Ну, сопатый, держись!

Несмотря на кипевшую злобу, они не торопились. В этот момент парень, которого они хотели убить, приподнялся, что-то начиная соображать. Близость смерти разбудила волю.

И тут от кабака крик:

– Алешка! Ты где?

– Я здесь… – подал голос парень, пробуя встать.

У него плохо получалось. Пошатнувшись, он снова упал. Этот в драке не помощник!

Первый из кабацких мужиков кинулся к казаку, а второй сбоку заходил. Тимофей внимательно следил за обоими. И тут еще двое набежали. Но кто они?

Казак видел опытным взглядом бойца, что нападавшие не торопятся подступать к нему. Вид дружка, валявшегося в грязи с поломанной рукой, отрезвлял. Но четверо – это слишком много. «С этими уже не справиться…» – мелькнула мысль у Тимофея.

Но дальше произошло вот что. Один из новеньких кинулся к Алешке, а второй резким ударом сбил с ног одного из кабацких.

– Не робей, земляк! – крикнул он казаку.

В короткой суматошной схватке кабацкие были биты. Один из новеньких хотел воткнуть нож в лежавшего, но второй его удержал.

– Не бей, кудлатый! Нам уходить надо! Алешку подымай!

Он оглянулся на Тимофея. Несколько мгновений раздумывал, как бы взвешивая, стоит ли говорить?

– Ты кто таков?

– Человек.

– Ух ты, человек! – беззлобно рассмеялся мужик, молодой еще, наверное, одних годов с Тимофеем. – Ты Алешку знал, что ли?

– Откуда? Я в кабаке сидел, когда они его били.

– За него тебе поклон, не забудем!

Из сумеречной синевы послышался свист и голос неизвестного возвестил:

– Стрельцы идут!

– Уходим!