Игорь Кузнецов - Беларусь легендарная

Господь положил сотворенную им женщину около спящего Адама.

Адам просыпается:

– Е-во! Что это такое значит: лег я один, а теперь уже нас двое.

Господь и не придумывал имя Адамовой жене – так и осталась она Ева.

Господь поводил Адама и Еву по раю и указал им, какие фрукты можно есть, а какие нельзя.

Долго Адам и Ева жили в раю в согласии. И вот дьявол подкрался к Еве и искусил ее.

– Всякие фрукты вы кушаете, а вот те, какие самые хорошие, Господь вам есть запретил.

Ева, по совету дьявола, сорвала яблоко с запрещенного древа и Адаму дала. Яблоко это не удалось проглотить Адаму: оно так и застряло в его горле косточкой, и с тех пор у человека в горле и сидит эта косточка.

После того как Бог изгнал первого человека из рая, то человек начал дрожать от холода. Тогда Бог велел ему взять два куска крепкого дерева и тереть их. Человек послушал Бога, и от его труда дерево загорелось и согрело человека. Подсмотрел черт, как человек греется, украл у него немного на розжиг огня и поджег хворост, так что поднялось пламя наравне с лесом. А черт, чтобы погреться, как прыгнет в огонь, так вся шерсть его и опалилась, и весь он обгорел, будто головешка. Он потому такой и черный, только зубы и белки глаз белые. Увидел черт, что огонь жжется, да и отнес его в ад, чтобы тем огнем мучить грешные души. С того времени огонь служит и людям, и злу. Огонь нам светит, нас греет, дает тепло, но может принести и немало зла.

(А. Сержпутовский)

Первый огонь прилетел к нам с Перуном. Как загорелся один курень из хвороста, то люди сбежались отовсюду и давай хватать головешки и в своих куренях перепрятывать!

Но с этим огнем никому не повезло. Пока одному старому колеснику, который кроме колодок точил и веретена, не пришла в голову светлая мысль. О том, чтобы попробовать кружки на веретене вытачивать ясеневым клинком, а не вырезать ножом, как он это делал ранее.

– Почему нет? – говорит колесник сам себе. – Ясень тверже, поэтому должен взять более мягкую березу, вот и давай попробуем.

Заострив ясеневый клинок, приставил его к веретену. И, сильно прижимая, начал шморгать клинком, как смычком, то сюда, то туда, с каждым разом быстрей и быстрей, даже, смотри, пошел дым из веретена, да так пахнет, будто от огня. Он это дальше стал шморгать и еще быстрее, и быстрее, уж лоб стал мокрый да из веретена искры посыпались. Так человек нашел настоящий огонь. Тогда люди повсюду погасили тепло Перуна и завели домашний огонь. И с тех пор стали лучше жить.

(Ч. Петкевич)

Раньше камни росли большие, как дома. Один раз шла Матерь Божья и сбила пальцы о камень, заплакала и сказала:

– Ах, дай Боже, чтобы вы такие уже не росли.

С той поры камни хоть и растут, но понемногу и уже не такие большие.

(М. Федоровский)

Когда мир начался, люди не знали, как хату ставить, наконец поставили; опять не знают, что сделать, чтобы в ней видно было. Так одна женка все носит решетом солнышко и пускает в дом, а мужик мешком. Подошел человек и спрашивает:

– Что это вы, люди, делаете?

Они начали сетовать:

– Вот поставили хату и никак солнышка не наносим, все темно и темно.

Тот человек говорит:

– Что вы мне дадите, если я вам пущу солнышко в хату?

Они говорят:

– Что хочешь, то и дадим.

А не знали, что это был сам Бог. Так он им говорит:

– Я ничего от вас не хочу, только дайте слово, что в любой день примите жаждущего человека, которого накормите и позволите ему переночевать.

Они согласились. Тогда Бог им окна врезал, и видно в хате стало.

(М. Федоровский)

Когда Бог сотворил свет, то солнышко не хотело светить на злых и начало жаловаться Богу, что ему трудно всегда светить. Тогда Бог наказал солнышко и велел ему светить только днем, a ночью, когда играют злые силы, не светить, а отдыхать.

Небо сделано так, что оно имеет семь слоев, или пластов. Мы видим только первое небо. А Бог живет аж на седьмом. Из чего сделано небо, никто не знает.

(А. Сержпутовский)

Святая земелька кормит нас и всякое зверье; носит на своих плечах, никогда не сетуя, не стеная, а как Бог пошлет смерть, то прилепишься к ней, и ей не претит, когда нас черви точат.

Мать-земля все принимает, а всякое нечистое более всего, и еще и благодарит за это, a если хочешь знать, как она благодарит, то навези навоза да и посей рожь, так и будешь знать. Наши деды и родители не зря говорили: тем, что земля родит, поделись с нею; например, ешь сам хлеб, а солому отдай родной землице…

Никого и ничего нет богаче земли: сколько она родит хлеба, сколько дает железа! Из земли копают глину на печи, на горшки да на побелку. Да мало ли в недрах ее богатств! Кто, в конце концов, дает чистую воду? Дает святая мать земля…

(Ч. Петкевич)

Месяцу Бог велел светить людям ночью, пока солнышко опочивает. Только месяц очень ленивый, он плохо светит, потому Бог и велел, чтобы он каждые четыре недели перерождался. Вот почему он одну неделю молодой, другую растет до полной луны, третью – полная луна, а четвертую – совсем пропадает.

(А. Сержпутовский)

Из представлений о рождении месяца наиболее запало в память одно: Бог, когда луна состарится, крошит ее на звезды. Один кусочек кладет в лоханку, для закваски. Звезды падают туда, и начинается делаться опара, тесто подходит и переливается через край. Так и рождается месяц.

(М. Лужанин)

Были у отца два сына, два удалых молодца. Не захотели они жить дома, заниматься черной мужицкой работой, а пошли по свету искать легкого хлеба и хорошей жизни. Вышли они из дома вместе да пошли по одной дороге, но вскоре подошли к перепутью. Вот старший брат и говорит:

– Чего нам ходить вместе? Вместе мы найдем только одно добро, а как пойдем раздельно, то можем попасть и на два.

– Пойдем раздельно, – согласился младший брат, – но если кто на что-нибудь наткнется, что-нибудь добудет, то будет его, то сделает ему славу.

Как сказали они, так и сделали. Старший брат пошел направо, а меньший – влево. Мир велик. Долго они ходили, долго искали счастья; каждый по-своему искал то, что ему нравилось. Старший брат пришел в чужое царство, нанялся на службу к одному богатому и знатному пану. А этот пан ездил аж к самому царю, да и брал с собой своего верного и ловкого слугу. Увидел раз его царь, пригляделся, да и забрал к себе. Живет старший брат у царя пан паном, всего ему довольно, разве птичьего молока не хватает. Живет, никакой беды не знает.